Но-о, Леокадия ! - Кульмова Иоанна (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
- Если бы у меня были дети, - продолжала она, - я непременно отправила бы их в школу, чтобы они ОТУЧИЛИСЬ летать. Я теперь согласилась бы походить в школу, чтобы от всего ОТУЧИТЬСЯ.
- Слишком поздно, для таких старых лошадей школ нет.
Леокадия оскалила зубы.
- По-твоему так выглядят зубы старой лошади?
- Я думаю, ты могла бы учиться в школе для взрослых, - уступил Алоиз, чтобы не ссориться. - Прошла бы какой-нибудь ускоренный курс.
- КУРС! - обрадовалась Леокадия. - Правильно! Помнишь, когда у нас с тобой была пролетка, мы всегда КУРСИРОВАЛИ!
Истратив последние деньги, она записалась на курсы вагоновожатых. И правильно поступила - дело у нее пошло хорошо, и уже через неделю она совершенно самостоятельно водила трамвай номер тринадцать с Мельничной площади до Горелого лесочка.
Больше всего Леокадия любила дергать за звонок и уплетать на конечной остановке бутерброды с зеленью.
- Совсем как прежде, - говорила она. - Зимние веселые бубенчики, торба с овсом после каждого круга... Трамвай похож на свадебный поезд... Сани за санями, звенят звоночки...
Только теперь, кажется, она была по-настоящему счастлива. Ее не огорчало даже то, что на билеты для Алоиза уходило ужасно много мелочи. А ему очень нравилось новое занятие Леокадии и он не пропускал ни одного рейса. Иногда Алоиз приносил с собой любимый старый кнут, и, когда никто не видел, щелкал им над головой у Вожатого, то есть у Леокадии.
- Но-о, Леокадия! - говорил он тихонько, и Леокадии казалось, будто и в самом деле вернулись старые добрые времена, и она снова стала честной трудовой кобылой, в поте лица добывающей ежедневную порцию овса.
Днем улицы пролетали мимо нее как на крыльях и по ночам ей снова снились полеты. А как только сны вернулись, лопатки у Леокадии стали чесаться и ночью и днем, и она часто просила Алоиза:
- Почеши мне лопатки, Алоиз!
- Это не дело, Леокадия, - вздыхал он. - Я знаю, о чем ты думаешь. Но Вожатый не может летать.
- Почему? - удивлялась Леокадия.
И когда трамвай был пуст, она вылетала через переднюю площадку, и минутку летела над первым вагоном, а вагон ехал без Вожатого. Алоиз все пытался объяснить Леокадии, что она поступает не слишком благоразумно, но она отвечала:
- А с какой стати я должна быть слишком благоразумной? - и добавляла: - Хватит того, что я хоть чуточку благоразумна.
- Но Кондуктор о чем-то догадывается. Он так странно на тебя смотрит.
- Ах, он наверно думает, что у меня нет билета! И вообще - не могу же я вдруг перестать летать!
Как крылаты рассветы весною!
Облака плывут надо мною.
Скверы, улочки вслед переулку
Так и рвутся скорей на прогулку.
Рядом с ними молочная пляшет,
Белым тентом как крыльями машет.
Днем я вижу все это воочью,
Не летать же мне по небу ночью!
- Зато кроме меня да двух-трех соловьев никто тебя не увидит, заметил Алоиз.
- Взлететь к луне и звездам? Ну нет, я не настолько ПОЭТИЧНА. Предпочитаю летать нормально, по-человечески, днем!
И все чаще она вылетала через переднюю площадку на маленькие прогулки.
- Леокадия! - увещевал ее Алоиз. - Ты дождешься! Будет авария!
В ответ на это Леокадия показывала ему надпись:
ВСТУПАТЬ В РАЗГОВОРЫ
С ВАГОНОВОЖАТЫМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ
Тогда Алоиз сделал ей другую надпись:
ВАГОНОВОЖАТОМУ ВЫЛЕТАТЬ
ИЗ ВАГОНА СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ
- Этот запрет не в счет, - возразила Леокадия. - Отцы Города о нем ничего не знают.
А поскольку Кондуктор мирно подремывал в пустом вагоне, Леокадия воскликнула:
- Но-о, Леокадия!
И вылетела из вагона через переднюю площадку. Но она летела не над трамваем, а чуточку впереди, чтобы в случае опасности вернуться в головной вагон и притормозить. Дул резкий ветер и, быть может, поэтому она не заметила, что на перекрестке Старомодной и Неизменной улиц красный свет, а это означало - проезд закрыт.
- Эй, там, наверху! - воскликнул Сержант полиции, стоявший на углу Старомодной и Неизменной. - Что вы лезете прямо на красный свет?!
Он подпрыгнул и схватил Леокадию за правое копыто.
- Отпустите меня! Может быть несчастный случай!
- Конечно, может! Ведь у вас, небось, и водительских прав нет.
- Ну, уж в трамвае-то я имею право ездить! - заявила Леокадия.
- Такие права есть у каждого. А у некоторых имеются даже проезд...
Он, наверное, хотел сказать - "проездные билеты", но не успел мимо него промчался на полном ходу разогнавшийся Тринадцатый.
- Стоп! Стоп! - крикнул Сержант, вынул свисток и даже сплюнул от волнения.
- Ну и что толку? - рассердилась Леокадия. - Трамвай тоже плевать на вас хотел!
Взмахнув крыльями она полетела вдогонку за Тринадцатым, потому что Алоиз никак не мог его остановить. Трамвай чуть было не налетел на какую-то машину и Леокадия предотвратила аварию в самый последний момент.
- Я выхожу, Леокадия, - сказал Алоиз.
- Нельзя, - ответила Леокадия, - это еще не остановка.
- Я выхожу из игры. И тебе советую больше не играть в эти игры.
Впрочем, на этот раз совет был совсем не обязателен. Сержант наконец догнал Тринадцатый и вежливо посоветовал Леокадии подыскать себе другую работу.
- Вам легко говорить. А какую?
- Какую-нибудь полегче. А то здесь вы можете СЫГРАТЬ В ЯЩИК.
- Какой еще ЯЩИК? - спросила потом Леокадия Алоиза. - В каком ящике я могу уместиться? Ведь из любого торчали бы мои крылья.
- Ящик тебе не подходит. Тебе нужен простор, Леокадия.
ЛЕОКАДИЯ И ЗАВЕТНЫЙ ТАЙНИЧОК
Алоиз принял таблетку от головной боли и растянулся на скамейке.
- Плохо бедняге, - вздохнула Леокадия. - Ну прямо высох... И сирень засохла.
Она быстренько съела все засохшие листья сирени.
- Я знаю, что моя работа тебе не впрок. А, может, и сирени тоже? Поленюсь немного и все пойдет на лад.
Правда, не так уж часто она ленилась. Ей приходилось помогать соседям со Старой площади и играть с их детьми, но НАСТОЯЩЕЙ работы у нее по-прежнему не было. И поэтому она скучала.
- Как это хорошо, что никогда не бывает только плохо, - размышляла Леокадия, жуя кусочек черствого хлеба. - Когда в голове много лишних мыслей, мне хорошо, потому что в животе много еды. А когда в животе пусто, мне все равно хорошо, потому что голова свободна от всяких мыслей. А еще хорошо, что у меня есть своя маленькая тайна.
Ни слова лишнего, молчу!
Боюсь я проболтаться,
Про свой заветный тайничок,
Где радости хранятся.
Мысли свои и удачи,
Я в тайничке этом прячу.
А если мне будет скверно
Сама туда спрячусь наверно.
Но в начале июня произошла очень большая неприятность, такая большая, что Леокадии трудно было найти в ней хоть что-нибудь для своего заветного тайничка. Дело в том, что на Шестиконный сквер явилась Вдова, глянула на Алоиза, который, растянувшись на скамейке, грелся в лучах весеннего солнышка, и разрыдалась.
- Ты так сильно обо мне скучаешь? - спросил Алоиз с испугом.
- Ой, Алоиз, - простонала Вдова, - носки-то у тебя дырявые, аж светятся! Почему ты не пересыпал их нафталином?
- Мне очень жаль, что я довел тебя до слез, - огорчился Алоиз. Забери носки и спрячь в сундук с нафталином. Я могу ходить и без носков.
- Что? - воскликнула Вдова. - Ты меня бросил, а я за это должна еще заботиться о твоих носках?
- За ЭТО нет, - согласился Алоиз, - но за ТО, что я не вернулся. Ты ведь не выносишь ни канареек, ни котов, ни собак, ни Леокадии.
- Отдай Леокадию в богадельню для одиноких Лошадей. Я по воскресеньям буду ее навещать.
- Спасибо, - вмешалась в разговор Леокадия, - но я терпеть не могу, когда кто-нибудь приходит и портит мне воскресенье. И было бы невежливо не предупредить вас об этом заранее. А главное - вам придется навещать Алоиза. Его-то примут наверняка, а меня могут еще и не взять из-за крыльев.
