Эмиль и сыщики - Кестнер Эрих (книга регистрации .txt) 📗
Но что будет дальше? Если Грундайс спрыгнет на ходу, деньги пропали. Потому что прыгать с чемоданом Эмиль не решится. Это слишком опасно.
Сколько машин! Они обгоняют трамвай, гудят, ревут, а на перекрестках им наперерез мчатся другие потоки машин. Какой шум! А тротуар весь запружен людьми. Трамваи, двухэтажные автобусы, экипажи! На всех углах газетные киоски. Огромные витрины, от которых не оторвешь глаз: цветы, фрукты, книги, золотые часы, готовое платье, шелковое белье. И высокие, высокие дома.
Вот он каков, Берлин.
Эмилю очень хотелось все это поподробней разглядеть. Но ему было некогда: ведь в переднем вагоне сидел человек с его деньгами и мог каждую минуту выскочить и исчезнуть в толпе. И тогда - крышка. Потому что в этой толпе, среди всех этих машин, автобусов и людей, никого нельзя найти. Эмиль высунул голову в окно: а вдруг этот голубчик смылся? Может, он уже один едет в этом трамвае, не зная, куда и зачем, а бабушка тем временем ждет его на вокзале Фридрихштрассе у цветочного киоска, и ей невдомек, что ее внук катит по Берлину в трамвае 177 и что с ним стряслась такая беда. Хоть лопни с досады!
Трамвай остановился. Эмиль не сводил глаз с моторного вагона. Но никто не сошел. Зато много народу вошло. На площадке, где стоял Эмиль, стало тесно. Какой-то дяденька начал его ругать за то, что он высовывается.
- Ты что, не видишь, люди хотят сесть! - ворчал тот.
Кондуктор, продававший в вагоне билеты, дернул за шнур. Раздался звонок, и трамвай покатил дальше. Эмиль снова забился в свой угол, его толкали, кто-то наступил ему даже на ноги, а он думал с испугом: "У меня ведь нет денег! Если кондуктор выйдет на площадку, я должен взять билет. А если я не возьму билета, он меня высадит. И тогда все пропало".
Эмиль оглядел стоящих рядом с ним людей. Может, тронуть кого-нибудь за рукав и тихо попросить: "Одолжите мне, пожалуйста, деньги на билет". Но у всех такие сосредоточенные лица! Какой-то дяденька читал газету. Двое других разговаривали об ограблении какого-то банка.
- Они сделали подкоп, - рассказывал один, - проникли в помещение и спокойно вскрыли все сейфы. Похитили ценностей на несколько миллионов, не меньше.
- Точно установить, что именно унесли из этих сейфов, будет крайне трудно. Ведь люди, снимающие сейфы, не обязаны сообщать банку, что они там держат.
- Конечно, любой съемщик сейфа может теперь заявить, что у него там хранились бриллианты стоимостью в сотни тысяч марок, а на самом деле там лежала жалкая пачка малоценных бумаг или дюжина мельхиоровых ложек.
И оба засмеялись.
"Вот так точно будет и со мной, - печально подумал Эмиль. - Я скажу, что Грундайс украл у меня сто сорок марок. Но никто мне не поверит. А вор скажет, что это просто нахальство с моей стороны, что там было всего три марки пятьдесят пфеннигов. Влип же я в историю!"
Кондуктор тем временем все приближался к площадке. Теперь он уже стоял в дверях и громко спрашивал:
- Кто еще не взял билета? Кто еще не взял билета?
Он отрывал от рулона большие белые листочки и особыми щипцами пробивал в них ряд дырочек.
Пассажиры, стоящие на площадке, давали ему мелочь и получали билеты.
- Ну, а ты? - обратился он к мальчику.
- Я потерял деньги, господин кондуктор, - ответил Эмиль. Потому что никто бы ему не поверил, если бы он сказал, что деньги у него украли.
- Потерял деньги? Ты мне сказки не рассказывай, мы такое уже слыхали. А куда ты едешь?
- Этого... этого я еще не знаю, - пробормотал Эмиль, запинаясь.
- Что ж, тогда сойди-ка на следующей остановке и сперва реши, куда тебе надо.
- Нет, я не могу сойти, мне обязательно надо ехать на этом трамвае. Пожалуйста, не высаживайте меня, господин кондуктор, прошу вас.
- Раз я велел тебе сойти, значит, сходи. Понятно?
- Дайте мальчику билет, - сказал дяденька, читавший газету.
И он протянул кондуктору деньги. Кондуктор оторвал Эмилю билет, но сказал с неодобрением:
- Если бы вы только знали, сколько мальчишек катаются каждый день на трамвае, и все они, как один, уверяют, что потеряли деньги, а потом смеются над нами!
- Этот не будет смеяться, - возразил дяденька с газетой.
Кондуктор снова вошел в вагон.
- Большое, большое вам спасибо, - сказал Эмиль.
- Не за что, - ответил дяденька и снова уткнулся в газету.
Трамвай опять остановился. Эмиль поспешно высунул голову, чтобы поглядеть, не сходит ли Грундайс. Но котелка на улице не обнаружил.
- Не дадите ли вы мне ваш адрес? - спросил Эмиль у человека, читавшего газету.
- А зачем тебе?
- Чтобы я мог вернуть вам деньги. Я пробуду в Берлине, наверное, неделю, и я зашел бы к вам как-нибудь. Моя фамилия Тышбайн. Эмиль Тышбайн из Нойштадта.
- Нет, эти деньги я тебе, конечно, подарил, тут и говорить не о чем. Может, дать тебе еще немного?
- Ни в коем случае, - твердо сказал Эмиль. - Я не возьму больше ни пфеннига.
- Как хочешь. - И господин с газетой снова углубился в чтение.
Трамвай ехал, останавливался, снова ехал. Эмиль прочел название одной широкой, красивой улицы: Кайзераллее. Он ехал и не знал, куда он едет. В переднем вагоне сидел вор. А может быть, в этом трамвае сидели или стояли еще и другие воры. И никому здесь не было дела до Эмиля. Правда, чужой дяденька подарил ему деньги на проезд. Но потом он снова уткнулся в газету.
Город был таким огромным! А Эмиль - таким маленьким! И никто даже не поинтересовался, почему у него нет денег и почему он не знает, где ему надо сходить. В Берлине живет четыре миллиона человек. Но никому из них нет дела до Эмиля Тышбайна. Никто не хочет вникать в чужие заботы. У каждого хватает своих забот и своих радостей. И когда здесь кто-нибудь говорит: "О, я ваш от души сочувствую", то чаще всего это надо понимать как: "Старик, отвяжись от меня!"
Что же будет? Эмиль тяжело вздохнул. И он почувствовал себя очень, очень одиноким.
Глава седьмая
НА ШУМАНШТРАССЕ ВОЛНЕНИЕ
Пока Эмиль, стоя на площадке трамвая 177, ехал по Кайзераллее и не имел ни малейшего понятия о том, куда он направляется, его ждали бабушка и Пони-Шапочка, его двоюродная сестра, как было условлено, на вокзале Фрид-рихштрассе у цветочного киоска, и все время смотрели на часы. Мимо проходила толпа людей с чемоданами, ящиками, коробками, кожаными сумками и букетами цветов. Но Эмиля среди них не было.
