Три сказки о Змие крылатом, трехголовом, огнедышащем - Погодин Радий Петрович

Погодин Радий Петрович

Три сказки о Змие крылатом, трехголовом, огнедышащем

Радий Петрович ПОГОДИН

ТРИ СКАЗКИ О ЗМИЕ КРЫЛАТОМ, ТРЕХГОЛОВОМ, ОГНЕДЫШАЩЕМ

СОДЕРЖАНИЕ:

ЗМИЙ И ДЕВОЧКА

ЗМИЙ И ПАРЕНЬ

ЗМИЙ И СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК

________________________________________________________________

Появляется Змий в большую грозу. В сверкании молний.

Нагуляется по небу в раскатах грома, ляжет на бугор брюхом, лежит-нежится, любуется родной природой. И хорошо ему.

Немногим людям удается увидеть Змия вблизи. Это как с шаровой молнией - все про нее знают, да мало кто видел. Но ведь она есть. И летает куда захочет. И Змий есть.

Чешуя на его теле размером с корыто - бронзовая. Чешуя на трех шеях размером с тарелку - серебряная.

Одна голова у Змия слуховая, веселая - глаза-яхонты. Другая нюховая, грустная - глаза-изумруды. Третья голова окулярная, умная глаза-алмазы. И все три головы огнедышащие.

- Ох, - говорит одна голова. - Не придется ли нынче скучать? Раньше, бывало, фукнешь - деревенька горит и... булат сечет булат. Еще раз фукнешь - Стенька Разин и... княжна персиянская.

- Теперь это нельзя, - объясняет голова другая. - Теперь тут чуть-чуть и аут. Охрана природы. А все нехорошее называется "Змий".

- Какое же Я нехорошее? Обидно слышать, - сказала третья голова.

И ЗАХОХОТАЛ ЗМИЙ, И УДАРИЛ ОЗЕМЬ ХВОСТОМ ТАК,

ЧТО ВСЕ КРУГОМ ЗАГУДЕЛО.

ЗМИЙ И ДЕВОЧКА

Лежит Змий на бугре. Трава после грозы в голубизну, с синей искрой. Цветы приосанились. Такое впечатление, что каждый цветок поет о любви и вечности.

"Влюблюсь, - думает Змий. - Как увижу девицу, так сразу. Прямо в первую".

Только Змий это решение принял путем единодушного мнения голов, как видит он: бежит по тропинке девочка-дошкольница. С литровой стеклянной банкой. Это она за ягодами бежит.

- Стой, - сказал Змий трехголосно.

Девочка банку от испуга к груди прижала.

- А ты кто? - спрашивает. - Дракон?

- Обижаешь, - ответил ей Змий. - Я суть Змий Крылатый, Трехголовый, Огнедышащий.

- Ты принцесс кушаешь?

- Да нет, - сказал Змий. - Они глупые.

Потом три Змиевы головы поменяли свой лик. Одна голова стала шатеном, другая брюнетом, третья блондином.

- Ты нам люба. А мы тебе?

- А вы не можете стать рыженькими?

- Можем. - И все три Змиевы головы: слуховая, нюховая и окулярная стали рыжими.

Девочка засмеялась, в ладошки захлопала и, несмотря на то что Змий возвышался над нею как дом, как гора, как грозовая туча, сказала:

- Как букетик.

Выяснилось, что зовут ее Таня, что идет она собирать землянику.

Тут же вокруг нее образовалась поляна, густо поросшая земляникой. Очень крупной и ароматной.

- Это тебе, - сказал Змий. - И насчет злата-серебра не сомневайся. К свадьбе я тебе подарю золота тонну. Серебра две тонны. Яхонтов три центнера. Других камней, в том числе турмалинов, пятьдесят ведер. А как свадьбу сыграем, я тебе хрустальный дворец выстрою с музыкальными полами. Идешь по ним, а они музыку играют.

- Я ведь еще дошкольница.

- Об этом не думай. Я дождусь. Для нас, Змиев, время не фактор. Я на тебя все глядеть буду и любоваться. А ты расти. Книжки читай. Занимайся физкультурой и спортом.

Тут девочка объяснила, что "нелетом" живет она в городе Ленинграде и с этой осени пойдет в школу.

- Как же ты будешь мной любоваться?

- Нет проблем, - сказал Змий. - Я в твою банку литровую сяду и буду сидеть. И любоваться буду из банки.

- Неужели сможешь? Такой большой...

Усмехнулся Змий. Миг! И умостился в банке. Сидит и все три головы улыбаются.

- А земляника? - расстроилась было девочка.

Змий ее успокоил:

- С лукошком придешь. Тут земляники четыре пуда.

Прибежала девочка домой и сразу банку на стол.

- Вот, - говорит. - Посмотрите.

Дома все были: и бабушка девочкина, и мама, и папа.

Бабушка на Змия долго смотрела. А насмотревшись, ушла в свою комнату. Достала из кожаного чемодана белый шелковый сверток. Развернула, а там туфли балетные. Бабушка их погладила ласково, прижала к груди, как девочки прижимают куклу. И все улыбалась чему-то прекрасному, но не сбывшемуся.

Училась Танина бабушка в балетном училище. В блокаду у нее заболели ноги. После войны бабушка поправилась, ноги ее окрепли, но не для такого трудного дела, которое называется легким словом - балет. А мама с папой вступили в горячий спор: мол, бывает Змий в настоящем или он теперь только в прошлом? И поссорились.

Мама пошла в сад, села под рябину в неудобную нервную позу, словно стихи сочиняет или кого-то нетерпеливо ждет.

Папа пошел на веранду, взял гитару и принялся петь старые туристские песни простуженным голосом.

А к девочке гостья пришла - Нина, ровесница.

- Это кто? - спросила она. - Ящерица или тритон? - И сама ответила: Ах! Это дракон маленький...

- Это Змий, - сказала ей Таня. - Крылатый, Трехголовый, Огнедышащий.

Змий был красив. Даже в банке он был похож на вздыбленного коня, на обвал в горах, на осеннее звездное небо. Он был так красив, что у девочек защемило сердце.

Нина вздохнула и прошептала:

- А мне щенка-спаниеля купить обещали... - Она почему-то всхлипнула и побежала домой.

И папа на веранде петь перестал. В доме стало так молчаливо... Таня зевнула и пошла спать.

Засыпая, она подумала, что Нина счастливая: Змий, конечно, очень красивый, но щенок-спаниель лучше...

Утром она проснулась бодрая, выспавшаяся.

Подбежала к столу - банка пустая.

Таня ничего не сказала обидного по адресу Змия.

Подошла к окну - за окном трава. Роса на ней в голубизну с синей искрой. Цветы приосанились. Такое впечатление, что каждый цветок поет.

Поглядела Таня на эту утреннюю красоту и поняла, хотя всего-то была дошкольницей, что Змий есть не только в прошлом и в настоящем, но, конечно, - и это главное, - в будущем.

А земляника под бугром, на котором вчера отдыхал Змий, за ночь стала крупнее малины.

ЗМИЙ И ПАРЕНЬ

Лежал Змий на бугре - думал: "Может, гору наворотить с пещерами большими и малыми. И в горе лежать. Рядом, в каком-нибудь закоулке, волчица устроит логово - волчат родит. Волчата озорничать станут - вякать. На каменные карнизы совы молча усядутся, важные, как фонари. В дальних пещерах повиснут под сводами, головой вниз, летучие мыши. Ну и простые мыши, конечно, в расщелинах наплодятся. Пусть заводятся, пусть пищат. Правда, из горы вылезать трудновато будет. Крылья помять можно, бока поцарапать. Уж и не знаю - городить мне гору или не городить?"

Мимо собака шла, тощая - одна тень.

"Дай-ка я у собаки спрошу. Три головы хорошо, а четыре - лучше".

И говорит Змий:

- Собака, городить мне каменную гору с завалами и пещерами, с чудесами освещения и другими иллюзиями?

Собака остановилась, понурая.

- А хлеба, - говорит, - у тебя нету?

Змий смутился. Огнем дыхнул.

- Хлеба, - говорит, - нету. Может, тебе конуру мраморную?

- Зачем это мне? Это пустое. У меня, понимаешь, Змий, грезы. Хорошо быть бабочкой-однодневкой. В ее жизни нет сумерек - только сияющий день.

- Учитывая твои грезы, могу сделать тебя Бессмертным Летающим Грозовым Псом. Соглашайся. Будем вместе по небу гулять. Одному-то, даже и трехголовому, скучно.

- Что в твоем грозовом небе - ни тепла, ни ласки. А если говорить о запахах, что может быть лучше запаха мясных шей...

Собака закашлялась, "спасибо" сказала и пошла - спина острая, шея тонкая.

- Ты к солдатам ступай, в воинское подразделение! - крикнул Змий. Солдаты тебя накормят. Они к брошенным собакам ласковые.

И тут ударил кто-то Змия в грудь, будто булыжником, - загудело Змиево тело. А между Змиевых лап лежит белобрысый парень в тельняшке, это он Змию в грудь воткнулся головой с разбега.