Всё о приключениях Электроника(Повести) - Велтистов Евгений Серафимович (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Привет, профессор! — и скрылся за углом.
«Откуда он меня знает? — спросил себя Громов. — Впрочем, — подумал он, — в весенний вечер каждый серьезный человек не иначе как профессор…»
Громов остановился возле спортивной площадки, отгороженной от улицы сеткой. Он сначала не поверил глазам. Но сомнений не было: три девчонки гоняли футбольный мяч, забивали по очереди голы и окликали друг друга так: «Эй, Элек!.. Держи, Элек!.. Пасуй, Элек!.. Беги за мячом, Элек!..»
Профессор подошел к сетке.
— Прошу прощения, — сказал он, — что вмешиваюсь в игру.
Девочки приблизились к нему.
— Почему вы себя так называете?
— А мы не хуже мальчишек! — сказала первая девочка с короткой стрижкой.
— Ничуть не хуже, — вмешалась вторая. — Я вот и в футбол, и в хоккей, и в регби играю… Зимой — лыжи, бассейн, а летом — легкая атлетика. Разве Электроник не такой?
— Мы им еще покажем — мальчишкам! — с вызовом добавила третья.
Профессор озадаченно покачал головой: надо же, какие девчонки! Не хотят ни в чем отставать…
«Мальчишки, мальчишки! — Он поймал себя на мысли о том, что все последнее время думал о мальчишках. — А чем хуже девчонки, если они хотят стать сильнее и бесстрашнее мальчишек? Да это великолепно! — возликовал профессор и подскочил на месте. — Это замечательное открытие! Девчонкам нужна Электроничка, которая будет дружить с ними. С такими, как эти футболистки!»
И он быстрым шагом направился в свою лабораторию.
Звонок оторвал приятелей от алгебры. Элек открыл входную дверь.
На площадке стояла женщина с тяжелой сумкой почтальона через плечо.
— Здравствуйте. Вы Электроник или Сыроежкин? — спросила она.
— Электроник.
— Тогда получайте за двоих, — улыбнулась почтальонша. — В почтовый ящик не лезет…
Сергей, войдя на кухню, с удивлением наблюдал, как на столе растет груда телеграмм.
— Что это? — спросил он. — Кому это?
— Срочная корреспонденция, — пояснила почтальонша. — Некоторые без адреса. Просто: Электронику. Или — Сыроежкину. Но почта про вас все знает.
— Что с этим делать? — растерянно сказал Сергей. — Завтра у меня экзамен.
— Вам еще писем вагон и маленькая тележка, — весело сообщила почтальонша.
— Может, помочь принести? — предложил Элек.
— Не моя смена, — отозвалась почтальонша. — Корреспонденцию доставляют утром…
— Что делать? — переспросил Сергей, перебирая бланки с плотными строчками прописных букв. — Как отвечать?
— Самые срочные разнесет Рэсси! — решил проблему Электроник. И вызвал в переговорник: — Рэсси, ко мне!
Через несколько минут на балкон мягко, на все четыре лапы приземлилась из темноты ночи Редчайшая Электронная Собака.
Девочка с несмеющимися глазами
Помощника учителя математики вызвали с экзамена.
Элек вышел в коридор и узнал, что почта доставила письма по адресу, а в квартире Сыроежкиных никого нет.
Элек вполголоса изложил математику Таратару ситуацию и повторил слова почтальона: «Писем вагон и маленькая тележка».
Таратар вращал зрачками, сопел в щеточку усов, прикидывая, сколько конвертов может вместить вагон да еще в придачу тележка. Наконец, вздохнув, сказал:
— Иди, справлюсь сам.
Класс проводил Электроника одобрительными взглядами. Никогда еще восьмой «Б» не был на такой вершине человеческой славы.
Майя Светлова, придя с деловым настроением в школу, получила десяток записок от Сыроежкиных и Электроников с предложениями о дружбе. Она прочитала некоторые из них, рассердилась и… аккуратно положила в портфель.
Сергей сунул в карман записки от неизвестных ему Ма, М., М. М., М. М. М, и прочих незнакомок.
Электроник, разумеется, был вне конкуренции: больше всего записок было адресовано ему.
Неожиданно в классе, как и предвидел Элек, объявился свой Чижиков-Рыжиков. Веснушчатый, рыжеватый Славка Петров был атакован градом записок и, прочитав их, зарделся еще сильнее. Славка на время стал киногероем: Чижиковым-Рыжиковым.
А Макар Гусев удостоился трех записок, но каких! В них он объявлялся рыцарем сердец трех телезрительниц. Макар покраснел, взглянул на Сергея. Сыроежкин казался спокойным. Тогда Макар приземлился на свою парту и заставил себя вспомнить важное и срочное слово «алгебра».
Алгебра! Первый экзамен на самостоятельность, экзамен на то, как ты сам математически анализируешь и моделируешь окружающий мир. Классические и современные задачи написаны на школьной доске, но ты волен выбрать для решения новейших примеров классические приемы, а для классических новые, неожиданные — был бы результат! Твоя, именно твоя мысль — человека, устремленного в будущее, — имела сейчас решающее значение!
Так или примерно так ощущали этот важный момент в жизни ученики и ученицы восьмого «Б», напряженно всматриваясь в условие задания, выводя формулы и графики, подбегая иногда к электронной парте «Репетитор», чтобы ускорить свои расчеты. Так или примерно так рассчитал про себя часы первого экзамена математик Таратар, пока не заметил летающих от парты к парте белых бабочек.
Таратар заволновался: неужели шпаргалки?
Он вспомнил свои школьные годы, как он с ребятами в классе обменивался заранее заготовленными, устаревшими сегодня ответами на задачи, и догадался: это не шпаргалки его детства, это нечто новое — бумажные бабочки весны, близких летних каникул.
Учитель заинтересовался: что же это за бабочки?
Он извлек несколько записок из тряпки, когда стирал ею с доски, написал новые формулы и, выйдя из класса, развернул мятые бумажки. С некоторым удивлением прочитал он их. Это были не ответы на экзаменационные вопросы, а лаконично сформулированные откровенные предложения о дружбе. Майке — от Макара Гусева, Электронику — от Майки, Гусеву — от некой «Икс». Подписи стояли четкие, но почерк был не Гусева, не Светловой и не Электроника.
«Ты удивительный, честный человек», — писала Элеку незнакомая Светлова. «Я открыл тебя на экране», — обращался к Майке некто под псевдонимом «Электроник». А «Икс» просто призналась Гусеву: «Как здорово ты гугукнул! Я весь вечер хохотала!..»
Таратар поперхнулся, обвиняя себя в неблагородстве, в том, что он читает чужие письма, повел таинственно бровями и вернулся в класс.
— Прошу продолжать! — сказал он громко. — И не снижать внимания! — Он больше не реагировал на перекрестный огонь записок, считая, что вскоре они прекратятся, что разумное математическое мышление возьмет верх над продолжением телеигры.
А они все летели, летели, летели…
Летели на всех экзаменах. Снизу вверх, сверху вниз и по горизонтали. Иногда попадали в руки учителей. И те пожимали плечами: сколько кинодвойников развелось!
Возможно, авторы записочек вспомнят впоследствии, что они в них написали, а может, и не вспомнят вовсе, но траектории всех этих странных бумажных стрел, шариков и фантов, которыми перебрасывались не только в восьмом «Б», а и во многих классах, переплелись с другими важными направлениями жизни — экзаменами, весенним настроением, срочными делами человечества — и привели к знаменитому эффекту, который сам министр назвал так: «Взрыв энергии».
Из почтового пикапа Электроник и молодой рассыльный извлекли пять мешков с письмами и поднялись в квартиру Сыроежкиных. Объемистые бумажные мешки водрузили в углу комнаты, отчего она сразу уменьшилась в объеме. Это и был тот самый обещанный «вагон» писем. Что же касается «тележки», то ею оказался пухлый целлофановый пакет с телеграммами.
— Завтра чтоб кто-нибудь был дома, — заявил деловито рассыльный. — Писем навалом, а у меня всего две пары колес!
Электроник сел на пол перед увесистыми мешками. Он был счастлив! Сколько новой, неожиданной информации о людях, о человечестве в целом содержат эти послания!
