Я больше не буду, или Пистолет капитана Сундуккера - Крапивин Владислав Петрович (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
– А по правде-то она совсем не такая!… И корабль у нее знаешь какой замечательный! Ну, в точности как настоящий, только будто его какой-то волшебник уменьшил. Она его несколько лет строила…
– Значит, есть в старой женщине морская закваска, – со всей серьезностью заметил Петя Кубриков.
– Есть… Она раньше в портовой конторе работала. И морские узлы знает! Она мне вчера два узла показала: «выбленочный» и «задвижной штык»… Петь, а ты все морские узлы знаешь?
– Всех, наверное, никто не знает. Их чуть ли не четыре тысячи. Но кой-какие мне, конечно, известны. Такая, брат, профессия… Например, «беседочный». Очень полезный в нашем спасательном деле. Он образует петлю, которая не затягивается. Это важно, когда человека такой петлей вытягивают из воды… А если сам оказался за бортом, должен уметь завязать петлю вокруг себя одной рукой, одним взмахом…
– Петя, покажи!… Вот на этом! – Генчик выдернул из кармана серый, жгутом свернувшийся бинт.
– Ну что ты! На таких тесемках узлы не вяжут. Возьмем вот что… – Петя дернул к себе с носовой палубы швартовую снасть – плетеный, толщиной в палец трос. А бинт бросил за орт. Потом выключил мотор. – Ляжем в дрейф. А то не успею научить, как будем у берега… Вот, смотри. Один конец закрепляем на судне, другой у тебя в руке. Обносишь вокруг туловища – раз! Делаешь на нем колечко – два. Перехватываешь, просовываешь руку, протягиваешь кончик… три! Готово…
– За три секунды! – восхитился Генчик.
– Теперь попробуй сам… Нет-нет, одной рукой… Работай пальцами… Вот так!
Конечно, не все сразу было «вот так». Но минут через пятнадцать Генчик уже довольно ловко завязывал у себя вокруг пояса широкую петлю. Движением кисти и пальцев. И Петя сказал, что у него, у Генчика, морской талант.
– Петя, а можно я теперь скакну за борт? А ты мне бросишь конец и спасешь!
– Ну… не так сразу. Потренируйся еще…
– А говоришь «талант»…
– Талант, пока на суше или в лодке. А на воде вон какая зыбь. Ишь, раскачало… Да и мотор пора заводить, а то остынет – не запустишь. Садись…
Мотор запустился сразу. Но тут же и заглох.
– Ну вот, накаркал я… – Петя защелкал тумблером. Чертыхнулся и полез на корму. Пенный гребешок хлестнул ему в лицо. Петя, отплевываясь,потянул мотор на себя. Из воды показался металлический «хвост» с винтом.
– Ой… – сказал Генчик.
– Тьфу, зараза! – сказал Петя.
Потому что оба увидели сразу: на ось винта был намотан марлевый жгут.
– Это я виноват! – раскаялся Генчик. – Мой бинт…
– Я виноват! Знал ведь, что нельзя бросать за борт всякую дрянь!… У тебя есть ножик?
– Нету…
– И у меня нет. Я, голова дырявая, дал его вчера нашему сторожу, банку консервную открыть, а назад не взял…
Петя вытащил из-под сиденья коробку с гайками, масленками и мелкими инструментами. Поковырял бинт на оси отверткой. Но марля намоталась с небывалой плотностью.
– Кажется, мы сели крепко…
Волны между тем нарастали, качало все сильнее. Генчик ощутил в себе приключенческое замирание.
– Значит, у нас корабельная авария?
– Вроде того.
– Тогда… может быть, поднять сигнал бедствия?
– Ну, это уж черта с два! Не хватало, чтобы старшего спасателя Кубрикова спасали посторонние… Сначала поднимем что-нибудь другое!
– Что?
– Во-первых, настроение. Во-вторых, парус.
– У тебя есть парус?! – возликовал Генчик.
– Припас на всякий случай. Самодельный. Ну-ка…
Петя поднял лежавшие вдоль бортов две дюралевые жерди, соединил их концами. Получилась двуногая штука вроде буквы «А» без перекладины. Нижние концы Петя вставил в гнезда у бортов. Генчик помогал. А гребешки хлестали через борт – ну, прямо как в кино про надвигающийся шторм.
От верхушки двуногой мачты спускались несколько веревок. Одну протянули к носу, другую к корме. Закрепили. К третьей веревке (Петя сказал, что это «фал») прицепили деревянную перекладину с квадратной парусиной. Нижние углы парусины короткими снастями оттянули к скобкам на бортах. Потом вдвоем потянули фал.
И парус полез вверх, и ветер тут же рванул его, и катерок накренился, и вода (почему-то очень холодная) хлестнула Генчика по ногам.
– Ого… – сказал Генчик со старательной небрежностью. – Так, пожалуй, и вверх дном оказаться недолго…
– Ерунда. Мой «Нептуша» остойчивый. Обвяжись-ка беседочным узлом и лезь на нос. Я буду править веслом, а ты командуй. Мне-то из-за паруса не видать, что там по курсу.
Генчик со страховочной петлей под мышками уселся на носовой палубе. Ухватился покрепче за крышку люка. За плечами у Генчика туго надувалась парусина. Ветер вырывался из-под нижнего края и сквозь намокшую рубашку холодил спину. А солнце жарко светило в левую щеку. И озеро под этим солнцем было очень синим. С белыми щетками гребешков.
На середине озера волны стали пологими. Они догоняли неторопливый парусник, поднимали его и плавно уходили к далекому берегу. Впрочем, не к такому уж далекому.
В груди у Генчика был тихий восторг. Надо же, какое счастье привалило человеку: настоящее парусное плавание!
– Лево руля!… Петь, еще левее! Чтобы прямо к мосткам!
– Есть… Так правильно?
– Точно идем!
– Я закреплю весло… – Петя закрепил. И высунул голову из-под паруса. – Хорошо ты устроился…
– Ага! Иди сюда!
– Нельзя, нос будет перегружен. Парусник с перегруженным носом – не ходок.
– Петь, а ты плавал на больших парусных кораблях?
В ответ Генчик услышал молчание, потом протяжный вздох. Оглянулся. Глаза у Пети были скорбные, медные искры на ресницах погасли.
– Не пришлось пока, Генчик… Должен был этим летом идти в плавание на учебном фрегате «Дружба». А вместо этого – сюда…
– Почему?
– Я ведь вообще-то курсант мореходного училища в городе Северобалтийске. Весь наш курс пошел на летнюю практику под парусами, а меня сослали в ваш Белорыбинск…
– За что?! – возмутился Генчик, заранее зная, что Петя Кубриков ни в чем не виноват.
– Было за что… За дуэль… – Петя прищуренно смотрел из-под паруса мимо Генчика. Вдаль.
– Как за дуэль? За правдашнюю? – радостно обмер Генчик.
– За неправдашнюю не сослали бы… Хорошо хоть, что не исключили. Начальник воспитательной части – мужик с пониманием. «Тяни, – говорит, – лямку на дальнем озере и благодари судьбу, что легко отделался…»
– Петя, расскажи! – взмолился Генчик. – Что за дуэль-то? На пистолетах? – Картины из повести «Выстрел» встали перед Генчиком ярко, как в цветном телевизоре.
– Не на пистолетах, на холодном оружии… Есть на нашем курсе один тип. По прозвищу «Левый Кит». Сынок одного большого чиновника из пароходства. Этакий упитанный субъект, который думал, что ему все позволено… Ясен портрет?
– Вполне!
– Тогда продолжаю. Однажды сидели мы в курилке… Я вообще-то не курю, но тоже был там, ради компании. Ну, разные морские байки, анекдоты и все такое прочее. И о девушках, конечно… И вот этот Левый Кит, хмыкая и облизываясь, начал об одной девушке говорить всякие гадости. А мы ее, кстати, все знаем, хорошая такая, в техникуме учится, что рядом с училищем… Как ты думаешь, что мне было делать?… Правильно… Ну, я не сильно, а слегка по уху… Он, когда поднялся с песка, – на меня. Нас растащили. И, конечно, сразу разговор о секундантах… В училище есть небольшой музей, в нем кой-какое старинное оружие, в том числе и пара длинных палашей. Раньше с такими гардемарины ходили. Эти палаши добыли мы из музея хитрым способом, пошли в дальний угол нашего парка, разметили фехтовальную дорожку. В общем, как полагается…
– Можно же было поубивать друг друга, – выразил Генчик запоздалое опасение.
– Ну… я-то убивать не собирался. Думал, что припру Кита к забору, приставлю острие к пузу и заставлю извиняться. Потому как в фехтовальном деле кое-что смыслю. Кит, правда, тоже смыслит, но справедливость-то была на моей стороне, а это, брат, всегда помогает…
– Думаешь, всегда? – вздохнул Генчик.
– Почти… Но только мы начали, как проклятый Кит скакнул по-дурацки и подвернул ногу. Бросил оружие, сидит на травке, держится за ступню и стонет. В это время нас и накрыл вахтенный офицер… Секундантам – по выговору. Киту тоже выговор, только не простой, а строгий. А я оказался главный виновник и зачинщик.
