Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
«Чем ему насолил Абрахамс? Куда он совал свой нос? Надо при случае расспросить старика…»
Где-то в порту по-бычьи, но сдержанно, будто боялся разбудить кого, подал голос теплоход — то ли хотел пришвартоваться, то ли, наоборот, отчаливал из Рая. Пиликали, звенели цикады, в зеленой зоне дельфинария испуганно и плаксиво вскрикивали павлины, слышно было хлопанье крыльев. «Не к перемене ли погоды? — подумал Радж с тревогой. — Пусть бы постояла хорошая погода еще несколько дней, а то испортится — в море не выйдешь, связь с другими островами почти прекратится».
Медленно, прикидывая, что надо сделать в первую очередь, шел по скрипучей лестнице. Надо сделать вначале то, что приказал Судир, надо пока что угождать ему как больному чирью. Потом надо привести в порядок остальные акваланги, баллоны и костюмы. Амара не помог с ними разобраться, едва причалили в заливчик, спрыгнул на берег. Он опаздывал на работу, не смог даже принять душ. Успел крикнуть только, что утром прибежит опять. Вторые сутки без сна — как он выдерживает? Абдулла тоже — собачку под мышку и деру. Ну, этот мог бы и не спешить, мог бы помочь. Но бормотнул что-то: «Донна… Синьора… Донна…» Проголодался, должно быть, зверски, потому и спешил. Не хотелось Раджу плохо думать о Янговом друге, но кое-что в поведении мальчика не понравилось. Было в нем немало от городского шпаненка. Так и пришлось самому разгружать «Нептун», загонять его тельфером в гараж, самому все перенести в кладовку. А тут и ночь настала.
«Куда он опять намерился пуститься с аквалангом?» — подумал про Судира.
Радж чувствовал себя страшно обессиленным и не так физически, мускульно, как нервно. И едва увидел, что Судир покинул кабинет, пошел в свою резиденцию спрятать до утра снаряжение. Радж решил не приводить в порядок остальное, а принять душ, переодеться и сходить в город. Там перекусит и заглянет в полицейский участок. Расскажет о подводной пещере. Пусть поинтересуются лагерниками не откладывая, чтоб те не смогли замести следы. Наверное, полицейские захотят сами убедиться, заплыть в пещеру. Значит, надо будет подготовить и им пару аквалангов. Но это уже сделает, вернувшись из города. Главная задача — уговорить полицейских послать в лагерь вооруженный отряд. Завтра же! Он сам будет их сопровождать, сам все покажет и расскажет, что знает… «Только бы Янг продержался там еще сутки — если жив, конечно… В те лоскутики, что Натача показывала, трудно поверить. Но… чего только не случается на свете!»
Из-за шума и плеска воды не услышал, когда Судир покинул резиденцию. Но когда вышел сам, то со скамьи, из-под магнолии, подал голос Али:
— Здорово, Радж. Посиди немного, разговор есть. — Когда Радж присел рядом, продолжал: — Прими мое сочувствие — такое у тебя горе… Мне только сейчас Абрахамс сказал, и надо ж такому случиться! А такой мальчик был, я его сразу полюбил.
— Спасибо за сочувствие… Но может случиться так, что он жив. Ты сейчас у меня об этом не расспрашивай. Потом все расскажу! И сам никому не говори, что может быть такой поворот. Переплелось столько, что в голове не укладывается.
— Что, и тебя увольняет? — выпрямился, будто хотел встать Али.
— Ты про Судира? Нет, меня оставляет, в дрессировщики переводит. Я другие дела имею в виду.
— А меня увольняют. И Абрахамса, и тех уборщиц-женщин. Сказал, чтоб искали работу, неделю дал на это. Всех своих будет набирать, и только мужчин. Крутились тут нынче какие-то подозрительные типы, Судир разговаривал с ними. Сдается, я уже видел некоторых, узнал в лицо. Может, из той компании, что ловили дельфинов? А под вечер англичанин пришел, Пит. Правда, завернул ненадолго, сразу назад.
— Не думай, что мне очень хочется работать с ним, даже дрессировщиком. Но согласился пока что… А для прогулок на «Нептуне» и подводных прогулок тоже своих сообщников набирать будет. Хвалился своими планами только что. Хочет сделать мудреней, чем в Японии. Там есть в Иомиуре, под Токио, подводный театр. Голые девки под водой плавают, всякие штуки выделывают, а на них смотрят через стекло.
— Боже, боже… Был дельфинариум, а его хотят в притон с распутными девками превратить.
— Не знаешь, за что он на Абрахамса взъелся? Говорит, что старик сует нос куда не надо.
— А-а, это… Жаловался Абрахамс… Оскорбил его Судир, чуть не поколотил. А из-за чего? Увидел старик, что резиденция не заперта, решил уборку сделать, порядок навести, хотя это не его дело. А Судир налетел, как тигр: «Вон! Чтоб и ноги твоей тут не было!» Может, и не разъярился бы так, да увидел, что Абрахамс вертит в руках приз, дельфинчик такой на подставке. «Продайте один, — говорит. — Они мне очень нравятся, хочу внучке на день рождения подарить. Десять долларов дам». А Судир его за шиворот и вытолкал взашей за дверь. Эта игрушка, может, и доллара не стоит, только потому и ценится, что в продаже нет, по заказу Судира где-то изготовляются.
— У людей профсоюзы есть, помогают отстаивать свои права перед капиталистами, во время забастовок помогают продержаться. А у нас… никому не пожалуешься. Хозяин что хочет, то и делает, бьет и плакать не дает.
— Радж, а почему бы и у нас на острове не организовать профсоюз? Один на весь Рай, чтоб в него все работники обслуживания входили… Вот если б забастовку обслуживающие сделали, что б тогда было? Грязью по уши заросли бы, с голоду подохли бы все эти миллионеры, что все отели позаполняли.
— Мы с тобой об этом еще поговорим. А сейчас прости меня, хочу в город слетать. — Радж пошел в кладовку переодеваться.
— Ты только не задерживайся. А я пока что буду думать.
— Думай. Нам всем о многом надо думать.
Случилось так, что в то самое время, когда Радж еще только подумал идти в полицию, туда уже шел, расспрашивая дорогу, Абдулла. Заставила его пойти необычная находка.
Хотя он жил в номере итальянки не хуже любого барчука, своей давнишней привычки не бросал — заглядывать во все урны и мусорные ящики, какие ему встречались. В Свийттауне порой можно было найти в мусорных ящиках, особенно в богатых кварталах, и интересный журнал с рисунками, и кое-какую одежку, и надломанную игрушку, и бутылку с недопитым содержимым, и слегка припорченный плод. В некоторые дни торговля, перепродажа всякой мелочи шла плохо, заработать не удавалось, и тогда выручали мусорницы или кафе на открытых верандах и вынесенные столики. На них можно было иногда подобрать остатки еды. В такие дни если и не приносил ничего дяде, так хоть свой живот набивал.
И теперь, примчавшись из дельфинария, схватил у портье ключ, забежал в номер и сразу бросился к холодильнику. Подобрал все, что было, наелся сам и накормил Тото. Но, должно быть, переел, потому что разболелся живот. Чем-либо запить съеденное в холодильнике не нашел, и пришлось напиться в ванной воды из-под крана. Живот не переставал болеть, и Абдулла запер Тото в комнате, а сам пошел искать донну Терезу. Пусть бы заказала в ресторане чего-нибудь тепленького, выпил бы, может, живот перестал болеть. Тереза в такое время могла быть либо в холле, где играют в карты, либо в дансинг-холле на танцах. Открыл дверь в комнату, где шла картежная игра, оглядел столики — нет ее. Значит, на танцах, на втором этаже. Музыка из дансинг-холла разносится по всем этажам, то ласкает слух, то сверлит в ушах. Абдулла помнил этот холл, из него ведут четыре двери на открытую круглую площадку — огороженную баллюстрадой крышу ресторана. В хорошую погоду больше танцуют там, чем в холле. Абдулла спустился на площадку между четвертым и третьим этажами, привычно заглянул в мусорницу в углу — ничего интересного. Спустился на площадку между вторым и третьим этажами, тоже заглянул в мусорницу. Здесь было больше набросано всего. Из-под конфетных бумажек мелькнуло что-то блестящее, пластмассовое. Не выдержал, пошуровал — из-под мусора выглянул веселый синий дельфинчик, приклеенный к лиловой подставке. Игрушка! Да не какая-нибудь, такие он видел только в дельфинарии на представлении. Судир, дрессировщик, вручал зрителям на память. Абдулла вынул игрушку, подул на нее, потер бумажками, чтоб очистить от табачного пепла. Как жалко, что ему сейчас не пять или каких-то семь лет! Сколько бы радости было, сколько забавы! Но и теперь глядел на игрушку с умилением, потом сунул за пазуху.
