Без семьи - Мало Гектор (читать книги TXT) 📗
Я уже забыл об этой краже: но когда хозяин стал делить хлеб я увидел, что Зербино поджал хвост и съежился.
Мы сидели на двух охапках сена, Виталис и я рядом, Душка – посередине. Собаки лежали перед нами: Капи и Дольче – устремив глаза на своего хозяина, а Зербино – с опущенным хвостом и насторожившись. – Пусть вор уйдет отсюда и отправится в угол, – строго произнес Виталис. – Он ляжет сегодня без ужина.
Тотчас же Зербино покинул свое место и пополз в указанный ему угол. Он весь зарылся в сено, так что мы его не видели, а только слышали его жалобные вздохи и слабое тявканье.
Наказав Зербино, Виталис протянул мне кусок хлеба, а другой взял себе. Порции, предназначенные для Душки; Капи и Дольче, он разломил на маленькие кусочки.
Хотя за последнее время у матушки Барберен я был мало избалован едой, перемена, происшедшая в моей жизни, была весьма ощутительной.
Каким вкусным казался мне теперь горячий суп, который варила по вечерам матушка Барберен, даже когда она варила его без масла! Как приятно сидеть в уголке у печки! Какое наслаждение лечь в постель и укрыться одеялом до самого носа!
Но, увы! Об этом не могло быть и речи. Хорошо еще, что у нас было сено. Разбитый усталостью, с ногами, натертыми сабо, я дрожал от холода в своей насквозь промокшей одежде.
Было уже очень поздно, а я все еще не мог уснуть.
– Ты дрожишь. Тебе, верно, холодно? – спросил меня Виталис.
– Немного.
Я слышал, как он развязал мешок.
– У меня нет большого запаса белья и одежды, – сказал он, – но вот тебе сухая рубашка и жилет. Сними все мокрое и надень их. Затем заройся в сено, постарайся согреться и уснуть.
Но мне все-таки было страшно холодно, и я долго ворочался с боку на бок. Я был так огорчен и несчастлив, что не мог спать. Неужели теперь всегда мне придется идти без отдыха под дождем, ночевать в сарае, дрожать от холода, получать на ужин сухую корку хлеба и не иметь никого, кто бы любил меня и жалел? Милая моя, дорогая матушка!
Я предавался этим печальным мыслям, и слезы неудержимо текли из моих глаз. Вдруг я почувствовал на своем лице теплое дыхание.
Протянув руку, я нащупал пушистую шерсть. Это был Капи. Осторожно пробираясь по сену, он тихонько подполз ко мне и обнюхал меня. Затем Капи улегся рядом со мной и принялся нежно лизать мою руку. Растроганный этой лаской, я немного приподнялся и поцеловал его в холодный нос. В ответ он слабо тявкнул.
Я забыл про усталость и горе. Слезы перестали душить меня, и я свободно вздохнул. Теперь я не чувствовал себя одиноким – у меня появился друг.
ГЛАВА VI. МОЕ ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ
На следующий день мы пустились в путь очень рано. Дождь перестал, небо было ясное, благодаря ветру, который дул ночью, грязь почти высохла. Птички весело щебетали в придорожных кустах, и собаки резвились вокруг нас. Время от времени Капи становился на задние лапы и, лаял мне в лицо. Я очень хорошо понимал значение этого лая. «Не падай духом, смелее!» – казалось, говорил он мне.
Я еще нигде не бывал, кроме нашей деревушки, и потому мне очень хотелось посмотреть на настоящий город. Но должен признаться, что Юссель не произвел на меня большого впечатления. Его старинные дома с башенками, представляющие, без сомнения, ценность для археологов, оставили меня совершенно равнодушным. По правде сказать, я меньше всего интересовался красотой этих домов. Я думал только об одном: о кожаных башмаках, обещанных мне Виталисом, Наступал час, когда я должен был их надеть. Где находится эта чудесная лавка, в которой они продаются? Я искал ее глазами, а все остальное: башенки, арки, колонны ничуть не занимало меня.
Поэтому единственное, что запомнилось мне в Юсселе, была темная, закопченная лавка, расположенная возле рынка. На витрине ее были выставлены старые ружья, какая-то одежда с серебряными эполетами, обшитая по швам галуном, множество ламп и старых железных изделия, главным образом замков и ржавых ключей. Спустившись на три ступеньки вниз, мы попали в большую комнату, куда, по-видимому, никогда не проникал дневной свет.
Как могла такая чудесная вещь, как башмаки, продаваться в этом ужасном месте?
Однако Виталис знал, что делал. Очень скоро я уже был обут в башмаки на гвоздях, которые были по крайней мере раз в десять тяжелее моих сабо. Щедрость Виталиса этим не ограничилась. Кроме башмаков, он купил мне синюю бархатную курточку, шерстяные штаны и фетровую шляпу – словом, все то, что обещал.
Я одет в бархат: я, который никогда не носил ничего, кроме холста! У меня есть башмаки, шляпа! До сих пор у меня на голове никогда ничего не было, кроме собственных волос. Положительно Виталис – самый лучший человек на свете, самый щедрый и самый богатый.
Правда, бархат куртки был сильно помят, а штаны потерты; очень трудно было также определить первоначальный цвет фетра, настолько он выгорел от дождя и пыли, – но я был так ослеплен всем этим великолепием, что не замечал никаких недостатков.
Мне не терпелось поскорее надеть на себя эту красивую одежду, но Виталис сначала занялся ее переделкой, что меня крайне огорчило.
Вернувшись в харчевню, он достал из своего мешка ножницы и обрезал штаны до колен. Так как я растерянно глядел на него, он сказал:
– Кто мы такие? Артисты, не так ли! Комедианты, которые одним своим видом должны вызывать интерес. Если мы будем одеты как обычные горожане или крестьяне, на нас никто не обратит внимания.
Вот почему из француза, каким я был утром, к вечеру я сделался итальянцем.
Виталис обрезал мои штаны до колен, а чулки перевязал крест-накрест красными лентами. Фетровую шляпу он тоже украсил различными лентами и прикрепил к ней букетик шерстяных цветов.
Не знаю, какого мнения были обо мне окружающие, но должен признаться, что сам себе я страшно нравился. Капи, по-видимому, вполне одобрил мой новый костюм, потому что, оглядев меня, протянул мне лапу. Зато Душка все время, пока я переодевался, стоял передо мной и всячески передразнивал меня.
– Теперь примемся за работу, – обратился ко мне Виталис. – Завтра базарный день, и я намерен устроить большое представление, в котором ты будешь участвовать. Сейчас мы прорепетируем твою роль.
По моему удивленному взгляду он увидел, что я его не понял.
– Под ролью я подразумеваю то, что тебе придется делать во время нашего представления. Я взял тебя с собою не ради твоего развлечения, для этого я недостаточно богат. Ты должен работать. Твоя работа будет состоять в том, что ты будешь участвовать в комедии вместе с Душкой и собаками.
– Но я не умею играть! – испуганно воскликнул я.
– Вот потому-то я и должен тебя научить. Ты прекрасно понимаешь, что Капи не мог сам научиться ходить на задних лапах, а Дольче не ради своего удовольствия прыгает через веревку. Прежде чем Капи стал ходить на задних лапах, а Дольче – прыгать через веревку, им пришлось много и долго учиться. Вот теперь и тебе придется работать, чтобы выучить те различные роли, которые ты будешь исполнять вместе с ними. Итак, начинаем!
Я был поражен. До сих пор я думал, что работать это значит копать землю, рубить деревья, тесать камень; другой работы я не мог себе представить.
– Пьеса, которую мы будем играть, называется «Слуга генерала Душки» Вот ее содержание: генерал Душка до сегодняшнего дня имел слугу Капи, которым был очень доволен. Но Капи стал стар, и генерал пожелал нанять нового слугу. Капи нашел ему деревенского мальчика, по имени Реми.
– Его зовут так же, как меня?
– Да это ты и есть. Ты прибыл из деревни для того, чтобы сделаться слугой генерала Душки.
– У обезьян не бывает слуг.
– В комедиях они бывают. Ты являешься к генералу, и он находит, что у тебя глупый вид.
– Мне это совсем не нравится!
– Не все ли тебе равно, если это делается ради смеха! Представь себе, что ты на самом деле приходишь к хозяину, чтобы наняться слугой, и что тебе приказывают, например, накрыть на стол. Вот стол, который будет служить нам во время представления. Подойди к нему и накрой его к обеду.
