Оранжевый портрет с крапинками (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книги без регистрации txt) 📗
— Ты, мучачо, не расстаешься со своей камерой, как я с пистолетом, — одобрительно заметил Охохито. — Даже в темноте…
— Я жду, когда звезды сделаются яркими, — поделился планами Владик. — Хочу снять ночное небо…
— Грандиозная идея! Думаешь, получится?
— Кто знает…
Паганель дергал струны, извивался в танце и клоунским голосом напевал:
У моей малютки Джулы
Зубки в ряд, как у акулы,
И собой красотка эта
Вся похожа на скелета.
Удается очень редко
Мне обнять мою девицу —
Твердая, как табуретка,
И колючая, как спица…
Дядюшка Юферс, покряхтывая, сказал:
— Давайте-ка не будем про колючих девиц, это тема сухопутная. А у меня вот есть кассета, где умные люди записали морские песни старых парусных времен. Такие, что пели когда-то у нас в «Долбленой тыкве». Сейчас включу, да и подыграю заодно…
— Давай, дядюшка Юферс, — согласился старпом Жора. — Только, если захочешь чихнуть, предупреди нас, мы заранее поляжем носом в палубу, иначе, клянусь дедушкой, нас всех снесет за борт, как миндальные скорлупки при налетевшем ветре…
— Хороший ты моряк, Жора, только язык у тебя устроен несолидно, — вздохнул старый боцман. — Это говорит о том, что я слишком часто угощал тебя маковыми ирисками, когда ты приходил ко мне в таверну с мамой, чтобы купить свежей зелени для салата с крабами. Надо было не ирисками…
— Клянусь дедушкой, в этих словах есть правда, — самокритично вздохнул старпом.
Бывший трактирщик включил плеер.
Над палубой, над темным морем прозвучали мрачные аккорды уже известной песенки о сундучке. Дядюшка перебрал струны гитары. Раздались записанные на пленку голоса:
Стало море злее и угрюмей,
ребята,
Плюньте через левое плечо.
Что везем мы в нашем темном трюме,
ребята?
Только черный, только черный сундучок —
И молчок!
— Ну вот, опять началось, — успел печально сказать у штурвала Макарони. Его не послушали. Когда начался второй куплет, его подхватил почти весь экипаж «Кречета»:
Ох, боюсь, поглотит нас пучина,
ребята.
Не сидеть нам больше в кабачке.
Кто-то, ох, совсем не без причины,
ребята,
Воет там при каждом при качке —
в сундучке…
Владик в этой песне не отставал от других. И даже Гоша, укрывшись за люком, подпевал себе под нос:
Кто же, ох, скребется в сундучке том,
ребята?
Может, просто пая чернота?
Это юнга Генри взял с собою,
ребята,
Драного бродячего кота —
без хвоста!
Нам приметы злые не указка,
ребята!
Бурю одолеем мы легко!
Никогда не верьте глупым сказкам,
ребята,
Что беду приносит черный кот!
Наоборот!
Сумрачная вначале песня к концу обрела оптимизм, и ее закончили в соответствующей тональности.
— Макарони, эта песня специально для вас, — решился пошутить Максим, потому что чувствовал: общественное мнение будет на его стороне.
Макарони не отозвался. А дядюшка Юферс сообщил:
— Песню эту сочинили еще в позапрошлом веке. Говорят, какой-то матрос с бригантины «Лакартера», что по-испански, между прочим, означает «портфель».
— А почему портфель? Какое-то не морское название, — недовольно сказал Максим.
— Ха! Не морское… Разве у кораблей всегда морские названия? Скажем, шхуна «Моя красавица» или бриг «Пудель»… Сказано: не название красит судно, а наоборот… А бригантина так называлась, надо думать, потому, что ее капитан, знаменитый Чарльз Роберт Румб, имел одну странную привычку: всегда ходил со старым кожаным портфелем, словно он и не капитан вовсе, а какой-нибудь адвокат или клерк из сухопутной конторы… Некоторые так и думали — те, кто его не знал. Но не знали его только люди, ничего не слыхавшие о флотской жизни. Потому что среди моряков капитан Румб был очень даже знаменит. Был он из той породы морских скитальцев, которые всю жизнь проводят в плаваниях. Воевал он в свое время в Америке за свободу негров, гонялся за работорговцами по всем морям, торговал помаленьку. Бывал и в нашем море… Да где он только не бывал! Сделал несколько открытий в Южном архипелаге. Говорят, там даже есть островок его имени — атолл капитана Ботончито.
— А почему Ботончито? Он же Румб! — сунулся вперед Владик.
— А потому, что прозвище было такое. «Ботончито» по-испански значит «Пуговка». Говорят, был капитан очень малого роста и с носом, похожим на пуговку, оттого и получил такое прозвище. А другие знающие люди говорят, что не оттого. Мол, была в жизни капитана одна история, которую потом рассказывали по всем береговым тавернам…
— Поведай нам, дядюшка Юферс, эту историю, тряхни стариной. Клянусь дедушкой Анастасом, она так и вертится у тебя на языке, — подбодрил старого боцмана Жора.
— Отчего не поведать… если некоторые молодые люди не будут вставлять в нее шпильки.
— Клянусь дедушкой, не будут!
— Ну, ладно… История капитана Румба вообще-то темна и полна загадок. Например, совершенно неизвестно, куда он в конце концов подевался со всем экипажем. Они ушли из нашего моря в какой-то дальний рейс, а потом — сплошная тайна. Бригантину «Лакартера» обнаружили пустой посреди Индийского океана. Всё там было в порядке, всё на местах, паруса поставлены, как при марсельном ветре, а на палубах и внутри — ни души… И говорили потом, что здесь не обошлось без проклятия знаменитого капер-адмирала Джугги Ройбера… Слышали про такого?
Слушатели зашевелились, заговорили, что нет, не слышали и что пусть дядюшка Юферс продолжает поскорее…
— Был это знаменитый предводитель каперской эскадры во время англо-испанских морских разборок. Многих таких пиратов-героев британские короли заманивали к себе на службу, давали им титулы и звания. Но Джугги Ройбер по прозвищу Красный Жук отказался, сказал, что умрет вольным мореходом. И завещал похоронить его на скалистом островке Антильского архипелага под названием Омблиго Негро, что означает «Черный Пуп»…
Владику показалось, что призрак черного острова с зубцами неприступных скал возник на фоне почти догоревшего заката. Голос дядюшки Юферса звучал в особой «приключенческой» тональности, и Владик словно видел перед собой происходящее.
— …Когда старый пиратский адмирал скончался, его корабль подошел к острову. Верные помощники и матросы свезли на шлюпке его тело на Черный Пуп, отнесли в грот и положили в выдолбленную колоду, которую подвесили на якорных цепях к каменному своду. И накрыли такой же долбленой крышкой… Надо сказать, что Красный Жук велел похоронить себя в любимом парадном камзоле с бриллиантовыми пуговицами. И конечно, об этих пуговицах пошли среди морского народа всякие слухи. Говорили, что на одну такую пуговицу можно купить большой корабль, груженный индийскими пряностями…-
