Ведьмин бал (сборник) - Ольшевская Светлана (полная версия книги txt) 📗
– Ну же, вперед, начни праздник! – послышался голос из зала, принадлежавший, если не ошибаюсь, «ядерной войне». Да, точно, второго такого противного голоса в мире не существует.
Я тогда отыскала эту «красотку» взглядом, прошла к ее столику и изо всех сил треснула по лбу:
– Прими мою благодарность за встречу на дороге.
Потом повернулась к ее мамаше, раздумывая, не треснуть ли ее тоже, но та вовремя сообразила ретироваться. Дочурка с перекошенным лицом помчалась за ней. Раздалось сдавленное хихиканье.
Я вернулась к Марине:
– Надо бы тебе накостылять, конечно… Но не хочу. Наоборот, теперь ты будешь моей подругой, и я никому не дам тебя в обиду. Так, все, я свободна?
Вот этого явно никто не ожидал. В зале заахали, кто-то привстал, а Дед торопливо провозгласил:
– Начинаем! А ты, – он повернулся ко мне, и маленькие глазки на сморщенном личике просто кипели злобой, – так уж и быть, свободна, иди куда пожелаешь… Если, конечно, сможешь отсюда выбраться. Может быть, ты и доживешь до конца обряда, но на мою благосклонность не рассчитывай.
Тут я увидела, что в зале настежь открыты две широкие двери, которые я прежде не замечала – с двух противоположных сторон, – и, не раздумывая, схватила Марину за руку, и мы выскочили в ближайшую из них.
Не обращая внимания на камни, торчавшие там и тут из земли, я со всех ног сбежала вниз по крутому склону зловещего холма, рискуя переломать ноги.
– Ника, подожди, – прошептала бегущая сзади Марина, когда я остановилась перевести дыхание. – Прости меня, Ника! Это я тебя выдала, когда ты от бабы Ани уходила…
– Ты? Ну и хорошо, значит, я подумала на Любку зря.
– На Любку? Это ж моя младшая сестричка! Я ей из монастыря поесть приносила, вот и увидела, как ты уходишь…
Она говорила что-то еще, но я ее не слушала. Мне неожиданно стало плохо, в глазах помутилось, тошнота подкатила к горлу, я перестала соображать, но самым гадким было другое. Мне неожиданно стали один за другим вспоминаться самые дрянные моменты жизни, которые я изо всех сил старалась забыть. Они настолько четко представали в сознании, будто происходили заново. Вот детский сад, Мишка Попов разбил стекло в двери, это видела только я, меня он и сделал виноватой. Поверили, конечно же, прилизанному любимчику всех взрослых Мишеньке, а не забияке и непоседе Нике. И вот все играют, я стою в углу, а Мишенька украдкой показывает мне язык и отрывает лапы моему плюшевому зайцу.
Обида вспыхнула с новой силой, но перед глазами уже, как живое, возникло следующее видение. Пятый класс, моя неразлучная подружка Таня сидит со мной за одной партой – мы вместе с детского сада, и даже строгая классная руководительница согласилась посадить нас вместе. Но вот приходит новенькая, и в первый же день выясняется, что у нее крутой мобильный телефон, дорогая одежда, которой еще и дома целая куча, и множество других интересных вещей. Несколько девочек стали наперебой набиваться ей в подружки, и она почему-то выбрала мою Таню. Та пересела к ней за парту, а потом они вместе долго про меня гадостные стишки сочиняли. Не знаю, чем я не понравилась новенькой, но от Тани такого не ожидала. Учитывая, что подруга знала все мои тайны, эти стишки были очень обидными для меня. А бывшая подружка щеголяла в поношенных вещах новенькой и дразнилась.
Я это видела заново, как наяву, и снова переживала все ту же горькую обиду. Что происходило вокруг меня, я не видела и не слышала, потому что теперь уже по воле памяти дралась одна против семи своих одноклассниц, теперь, по счастью, уже бывших. Видите ли, я отказалась встречаться со школьным кумиром, красавчиком Лешенькой, и он буквально натравил на меня свору своих верных поклонниц. Дралась я и тогда неплохо, но среди них были мои злейшие враги – Фимкина и Крыгина, которые ходили на какие-то единоборства, и их победить не мог никто в школе. Ну, теперь бы я с ними уже поборолась, но тогда они меня повалили на пол и дружно пинали ногами. Не знаю, что бы со мной было, если бы нас не увидела учительница, которая поставила всем, и мне тоже, двойки по поведению, и на том все закончилось.
Я уже забыла, что мне плохо, о тошноте и больной голове – меня охватила ярость, я сжимала кулаки и не видела ничего вокруг, а тут еще перед глазами возник Стас. Тоже мой друг, как когда-то Таня. Кстати, кое-чем мне обязан. А теперь – это пренебрежительное выражение лица, эти циничные слова: «Ты просто набиваешь себе цену! Все вы, девчонки, такие!»
Он стоял рядом, из плоти и крови, и я уже не могла сдержаться. С яростным криком я ударила его ногой в челюсть, протянула руки, чтобы схватить его, разорвать, изуродовать, и вдруг увидела, что мои руки… это были не совсем мои руки! Они увеличились, кожа стала гладкой и твердой, как броня, пальцы вытянулись и заострились, как у… Нет на свете такого животного. Потому что это были не когти, просто кончики стали похожи на железные челюсти плоскогубцев. На миг, всего на миг мне подумалось, как зловеще-изящны стали мои руки, как удобно такими колоть орехи, лазить по деревьям и даже по стенам, потрошить добычу… Стоп! О чем это я?! Мне мерещится? Я хотела вскрикнуть, но из горла вырвалось какое-то мерзкое шипение, какого я в жизни бы не смогла издать. Что это со мной? Нет, Стаса я бить не буду, пусть себе живет, самой бы разобраться, во что я превратилась.
– Ника…
Это был жалобный, плачущий голос Марины. Я потрясла головой, отгоняя наваждение. Уф, померещилось все же! Я – это я, а никакой не монстр! Хотя как сказать – Марина лежала на земле, и ее разбитая челюсть была в грязи. Похоже, ей достался удар, адресованный Стасу. Потому что никакого Стаса здесь не было и быть не могло.
– Ни-ика…
– Ма-ри-на, – по слогам сказала я, убедившись, что и голос мой остался на месте. Вот только гадкое состояние не слишком-то отпустило.
– Ника, – снова простонала несчастная девчонка, – не убивай, пожалуйста…
– Это не я… Это на меня какая-то дурь нашла. – Я потрясла головой. – Не бойся, больше не буду. Покажи-ка…
С опаской Марина повернулась ко мне левым боком. Я осмотрела пострадавшее место, обтерла влажной салфеткой.
– Перелома нет, а синяк будет солидный. Извини.
Марина вскочила на ноги:
– Нам теперь нужно бежать! Может, успеем добраться до монастыря, я тут все дороги знаю. А то нас убьют!
– Убьют? Но почему? – Я пыталась справиться с дурнотой.
– А ты еще не поняла? – воскликнула Марина. – Я врала тебе, я взаправду знаю, что собой представляет этот обряд! Я его видела! Человек пьет зелье и звереет. На него накатывает злоба, и тут он должен кого-нибудь убить. Если убьет, то…
– То озвереет во всех смыслах! – дошло до меня.
– Да, на какое-то время. Говорят, это очень приятно, это прибавляет и силы, и здоровья, и еще не пойми-разбери чего. И уже все, после этого он будет таким, как эти, которые хозяйничают тут.
– Твари без души…
– О, точно! Они, которые уже опытные, все уже знают и нарочно с собой жертв привозят. Или на новичков нападают – за тем их, собственно, и берут. Но у новичков тоже есть шанс пройти обряд и выжить – они нападают на прохожих или друг на друга. Прохожие тут, правда, редкость…
Мои милые родственнички
Я с трудом поднялась. Дурное состояние понемногу отступало, но мне то и дело вспоминались всякие гадости, и стоило немалого труда перестать думать о них. Бабка, нахамившая мне в магазине. Учительница, обожавшая бить нас, маленьких, головой об парту. Костя, отказавшийся увезти нас с Лилькой из ее квартиры, в которой творились кошмары…
– Как же мне плохо…
– Это от зелья! – с готовностью подсказала Марина. – Но ты не бойся – самое опасное уже позади. Еще полчаса, и все пройдет.
– Постой, а тебе разве не плохо? – запоздало испугалась я. Если Марина сейчас превратится в монстра, то плохи мои дела!
– А ты разве не видела? Я не пила зелья, мне его не дали! Позвали на праздник, но не сказали, что я буду жертвой…
