Юнги - Вишнев Павел (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
– Жора, ты силен в математике. Реши задачу.
– Какую?
– А вот: сколько понадобилось бы лошадей, чтобы вытащить эту каменюгу из котлована?
Жора подумал, потом сказал:
– Смотря какая лошадь. Может и одна вы тащить.
– Ну, это уж если какой-нибудь битюг с сельскохозяйственной выставки. Тот сможет. А ты рассчитай на обыкновенных лошадок. Возьми лошадиную силу, как это принято в задачках по физике. Аш – пэ – семьдесят пять килограммометров в минуту.
– Две лошади надо! – крикнул Митя.
– Вот. А нас? – Таранин сосчитал сидящих вокруг юнгов. – С Петушком семнадцать. Семнадцать, деленное на два, дает восемь. Петушка мы откинем, как неделимый остаток. Значит, восемь юнгов, или одна лошадь.
Юнги засмеялись.
– Тоже арифметика с физикой! – обиженно сказал Петушок, силу которого Ваня не принял в расчет.
Гурька воскликнул:
– Петушок обиделся! Давайте сделаем поправку. Половину лошадиной силы прибавим на Петушка.
Потом все снова взялись за лопаты. Николай сказал:
– Ворочай вот тут камни… Землю копай. Всю жизнь только об этом и мечтали.
Он ударил лопатой по толстому корню, она отскочила, как от резины, чуть не стукнув концом ручки Николая по голове. Николай швырнул лопату.
– Солдаты на фронте немало этой земли переворачивают, – примирительно сказал Гурька. – Окопаются, их тогда никакая пуля не берет.
– Так то на фронте. На фронте я эту землю, может, без сахару и сметаны стал бы жрать вместо пирожного. А здесь не хочется.
Николай опустился на землю и, опираясь на локоть левой руки, стал смотреть на шумевшие сосны. Он срывал былинки, клал их в рот и лениво пережевывал.
Жизнь в школе юнгов показалась Николаю с самого начала серой и скучной. Уезжая из дому, он мечтал, что здесь его сразу оденут в красивую морскую форму, будет он служить на корабле. А тут приходится строить землянки, мокнуть под дождем и вместо черных суконных брюк, бушлата с блестящими медными пуговицами и синей шерстяной форменки носить рубаху и брюки из серого грубого полотна – робу.
Впереди предстояла учеба и жизнь в землянке. Что в этом хорошего? Зачем это надо, чтобы он строил землянку, мок под дождем, ворочал камни, копал землю? Чтобы выучиться на моториста? Море рядом. Но его даже и не видно за лесом. И выходит, как был, так и остался ты сухопутным человеком.
Он не заметил, как в котлован спустился командир второй смены старшина первой статьи Цыбенко. Он остановился около Николая, подождал чего-то, потом окликнул:
– Юнга Лизунов!
Николай повернулся к старшине лицом, но на ноги не поднялся. Цыбенко спросил:
– Вы больны, Лизунов? Почему не работаете?
– Я работаю, – ответил Николай, неприязненно посмотрев на командира смены.
– Работаете? А я бачу, що вы сачкуете!
Николай все так же неприязненно и даже вызывающе смотрел на Цыбенко, лежа на боку.
Старшина приказал:
– Встать! С вами говорит командир смены. Надо самому трудиться, а не дывыться, як другие работают. За другими я сам подывлюсь. Берите лопату.
Николай поднялся и взял лопату. Он озорно посмотрел в лицо старшине и спокойно спросил:
– Товарищ старшина первой статьи, а как по– морскому будет лопата?
– Юнга Лизунов! – крикнул Цыбенко так, что голос его стало слышно далеко. – Явитесь ко мне после обеда!
– Есть явиться к вам после обеда! – ответил Николай и, вытянувшись, смешно прижал лопату к боку, точно в руке у него была не лопата, а винтовка.
Цыбенко ушел, а Николай, проводив его все тем же веселым, озорным взглядом, снова уселся на землю.
– И кому хочется, ребята, ишачить, а?
Но его бездельничанье юнгам показалось обидным. Митя посмотрел на него сурово и спросил:
– Ты что, в самом деле собираешься лежать так целый день? Землянку мы строим для кого?
Тебе ее не надо? А ну, берись за лопату, а то возьмем и бросим в озеро!
Николай поднялся.
12
После обеда по распорядку дня мертвый час.
Все, начиная от командира роты старшего лейтенанта Стифеева до дневального смены, следили за тем, чтобы в это время юнги спали. Но юнги – не старики. Не привыкли считать покой в постели за отдых.
Койка Петушка стояла рядом с Гурькиной. Выставив из-под одеяла маленькую рыжую голову, Петушок шепотом рассказывал:
– Озер, ты знаешь, сколько здесь? Много!
А рыбы!… – Петушок схватился за голову и зажмурил глаза. – Тьма! Окуней – страсть сколько! Видел я, один старик рыбачил. Словно кто ему
этих окуней нарочно сажает на удочку. Таскает и таскает… И плотва крупная попадается. Во какая!
Эх, крючок достать бы!.
– Можно самим сделать.
– Из булавки?
– Ну да.
– Я думал об этом. А где булавку взять?
– У меня есть.
– Честное слово?
– Раз говорю, значит, есть.
– А ты знаешь, здесь в каждом озере своя рыба. Клянусь! Ну, окунь же, конечно, но в каждом озере другой. Коли озеро заболочено, со ржавчинкой, окунь темный, мелкий. А если в озере вода светлая – и окунь светлый, покрупнее. Прямо во каких старик ворочал! Интересно, на вкус они какие, разные или одинаковые? А у тебя булавка одна?
Гурька успокоил Петушка:
– Да что мы булавок, что ли, не достанем?
В это время Николай стоял перед командиром смены, который сидел около своей палатки за небольшим столиком, сколоченным из неструганых досок.
Николаю уже надоело стоять перед старшиной по стойке «смирно», и он иногда менял ее на положение «вольно», перенося тяжесть тела на одну ногу. Заметив это, Дыбенко кричал:
– Як стоишь!
Николай нехотя потягивался, косил глазами на прохаживающегося неподалеку дневального.
– Який из тэбэ выйдэ моряк, если ты боишься работы?
– Я работал.
– Отставить пререканье! Я ж говорю тебе, що моряка из тебя не выйдэ. Як есть сачок, так им и будэ. Все работают, а он на сосны дывытся. Что ты там не бачив?
– Я только остановился…
– Тильки? А мабуть, не тильки?
– Ну что вы, товарищ старшина первой статьи!
– Отставить разговорчики! А потом, что за вопрос: «Як называется по-морскому лопата?» Я вам кто? Кто я вам, юнга Лизунов?
– Командир смены. Так все слова-то какие?
Салага, сачок… Может, и лопата…
– Отставить, кажу!
– А чего вы на меня кричите?
– Я не кричу, а розмовляю с вами. Ясно?
Хотел ограничиться одним внеочередным нарядом, да бачу, вам цего будэ мало. Ну, это мы потом решим. Придется доложить командиру роты. Идите.
Николай повернулся кругом, но старшина скомандовал:
– Отставить! Кру-гом!
Так он заставил его повернуться три раза, пока Николай не выполнил поворота четко.
13
Вскоре Николаю пришлось отправиться выполнять два внеочередных наряда. Его послали в столовую, которую называли камбузом.
На небольшой поляне стояло несколько длинных столов, сколоченных из досок. Над столами был сделан навес, он рассохся, и случалось, что в ненастную погоду через щели в бачки и миски обедавших юнгов лил дождь.
Дежурные по камбузу юнги чистили картошку, разделывали треску, мыли столы и посуду, лопатили пол, возили из озер в бочке воду, пилили и кололи дрова.
Николаю порой хотелось сейчас же отправиться на фронт, переносить там все трудности боевой жизни, может быть, геройски погибнуть от вражеской пули или снаряда – только бы не копать землю, не пилить дрова на этом скучном острове.
Вместе с Николаем дрова для камбуза пилили рыжий Петушок и Борис Лупало – самый высокий юнга в роте.
Широкий в плечах, кривоногий, с большим, красноватым от постоянного насморка носом, Лупало выглядел уже совсем взрослым парнем.
– Вот что, – сказал Лупало, усаживаясь на чурбан и доставая из кармана небрежно скомканный клочок газеты. – Есть предложение познакомиться с географией данного острова и его природными условиями.
