На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович (книга жизни txt) 📗
Мать Камо, не найдя сына в постели, с криком бросилась к мужу:
— Что ты стоишь? Камо опять на Черные скалы ушел!…
Родители Камо еще не оправились от тревоги, перенесенной ими в последние дни. А тут — пожалуйста, новая!…
Кузнец Самсон, всегда спокойный и сдержанный, выскочил из дому как был, без шапки, и побежал к Черным скалам.
— Камо опять ушел в эту чертову пещеру! — вопила Сонб и, выбежав на свою крышу, смотрела вслед уходившему в горы кузнецу Самсону,
Прибежал Артуш, недовольный тем, что товарищи ушли без него, и, ни у кого не спрашивая разрешения, пустился догонять их. За ним последовало еще несколько школьников.
— Людей удивляет! — ворчал по дороге Артуш, раздосадованный поступком Камо. Зависть вновь начинала шевелиться в его сердце.
Вышел из дому и председатель колхоза Баграт. Вслед за ним появился и учитель Арам Михайлович, как всегда в гимнастерке, старой военной фуражке и высоких хромовых сапогах.
— Пойдем, Арам Михайлович, — сказал Баграт, — поглядим, что делают наши герои… И Асмик ведь с ними ушла, еще до рассвета. Тайком ушла… Эх, где-то наша молодость! — улыбаясь в усы, говорил Баграт. — Смотрю я на эту молодежь, на дела ее, вижу, как все ее внимание, все ее мысли, целиком отдаются народу, как они только и думают о том, чтобы сделать доброе дело, нужное родной Советской стране…
Заметив Артуша с товарищами, спешивших к Черным скалам, Баграт остановил их:
— Эй, ребята, куда вы с пустыми руками? На свадьбу, что ли?… Назад! Возьмите лопаты, кирки, ломы… Эге, и дед Асатур ковыляет! Заложил бороду за пазуху — значит, тоже в поход собрался… Занятый человек, хороший человек, — кивнул Баграт Араму Михайловичу на старого охотника.
Учитель только улыбался — он ли не знал деда Асатура! А Сонб кричала:
— Сэто, эй, Сэто! Этот сорванец снова ушел в то проклятое место!…
— Ты чего опять раскричалась, баба? И дал же бог тебе голосок! — укоризненно покачал головой дед Асатур. — Помолчи немного! Сейчас все пойдем поглядим, что делать надо.
И дед Асатур, сопровождаемый своим верным Чамбаром, тоже зашагал к Черным скалам.
Вскоре на вершине скалы над пещерой собралось много сельской молодежи. Ребята посмелее даже спустились по веревочной лестнице и скрылись в черной пасти «Врат ада».
А внизу, в ущелье, собрались колхозники и, задрав головы, с любопытством поглядывали вверх.
Внизу, у дуба, дед нашел Асмик: на этот раз ребята ее с собой в пещеру не взяли.
Увидев старика, она радостно бросилась к нему:
— Дедушка, а как же мы? Мы так и не пойдем в пещеру?
— Как — не пойдем? Да разве без нас что выйдет! — искренне удивился дед Асатур. — Идем!
Не успели старик с девочкой дойти до вершины, как снова, на этот раз из ущелья, послышался крикливый голос Сонб (и она прибежала сюда с народом):
— Эй, сынок, Сэто! Эй, сыночек, куда ты забрался? Вылазь оттуда!… Уф, сил моих нет!
И, как нарочно, Сэто вдруг появился у входа в пещеру. Он был радостно взволнован.
— Погоди, погоди, мать! — крикнул он. — Рванем еще разок, и все будет ясно: то ли вода там под камнями, то ли ад… Мало осталось, погоди. Мы…
Не договорив, Сэто вдруг сорвался с места, бросился к лестнице и торопливо полез вверх. Вслед за Сэто выбежали и остальные ребята и один за другим поползли по качавшейся над ущельем лестнице.
— Эй, эгей, удирайте! — крикнул вниз Грикор. — Удирайте! Сейчас скала лопнет и весь мир наполнится рогатыми чертями!…
Грикор, смеясь, помахал рукой столпившимся внизу колхозникам и, подпрыгивая на одной ноге, бросился догонять товарищей, уже спускавшихся по узкой, затерявшейся среди расщелин скалы тропке.
— Ох, уж этот Грикор! — сказал кто-то внизу. — Мир еще никогда не видел такого болтуна и насмешника, такого…
Но тут и в самом деле дрогнули и качнулись Черные скалы. Оглушительный взрыв потряс воздух. Рыжее облако дыма сказочным драконом-вишапом выползло из «Врат ада» и мглистой тенью закрыло солнце. И вдруг с грохотом, громом, звоном ринулась в ущелье вода…
Вырвалась она из черной пасти «Врат ада», из своей мрачной многовековой темницы, и бурным каскадом низверглась в ущелье. Это был, вероятно, самый высокий, самый чудесный водопад в мире… С недосягаемой высоты стремился мощный поток студеной светлой воды, дробился о выступы скал, рассыпался мириадами брызг и радужных, ярко горевших на солнце искр…
Непередаваемый восторг охватил колхозников. В первое мгновение они словно лишились дара речи и безмолвно, горящими глазами смотрели на дорожку, внезапно возникшую на черном фоне скалы — живую, бурливую, в серебряном кружеве пены… Затем молчание нарушилось громовым «ура». В воздух полетели шапки. Люди опускались на колени, припадали, к воде, прикасались к ней, словно целуя губами…
Яростно лаял на падавшую в ущелье воду Чамбар. То ли радость свою выражал он, то ли удивление — ведь совсемсовсем еще недавно бегал он здесь по сухим и острым камням!
Неожиданно на краю пещеры появилась фигура с ломом в руке. Снизу она казалась совсем маленькой. Это был Камо. Он стоял на каменном выступе, в самом уголке гладкой каменной «губы», которая впервые рассказала Армену и Араму Михайловичу о когда-то, века назад, стекавшем отсюда водном потоке.
Лицо мальчика сияло.
С чувством глубокого удовлетворения смотрел он на холодные струи освобожденной им и его товарищами воды, и сердце его было полно беграничного счастья.
Из глаз Камо текли слезы, но он не замечал их: это были слезы радости, большой, неизъяснимой.
Товарищи, колхозники махали ему шапками, что-то кричали восторженно, а его пегая лошадка, привязанная к разбитому молнией дубу, била копытами, ржала и вздрагивала от падавших на нее холодных брызг воды.
Когда Камо сошел вниз, его встретили и обняли сначала родители, потом товарищи, колхозники. Расчувствовался и поцеловал его и суровый обычно председатель колхоза. Его сегодня нельзя было узнать — так он сиял.
Вышел вперед и горячо обнял своего отважного внука и старый охотник, дед Дсатур. Бороду свою он, как всегда, свернул и уложил за пазуху. Положив руку на рукоять длинного кинжала, дед обернулся к колхозникам и сказал:
— Вот оно как, люди… Выходит так, что никакого ада не Гыло и нет. Наши внуки умнее дедов оказались… Где ты, кум Мукел? Вышел бы ты из могилы да поглядел, что нашла наша молодежь в твоем «аде», что получил народ!…
Но деда почти никто уже и не слушал. Все лихорадочно работали, освобождая дорогу воде. Звенели заступы; из-под кирок, пробивших каменистую почву, летели искры…
Выбежав из ущелья, водный поток, направляемый колхозниками, подступил к старому устью канала, начинавшегося там, где недавно стоял «водяной бог», увезенный учеными в Ереван. Отсюда, свернув на склон Дали-дага, вода устремилась в канал, восстановленный колхозниками, и, весело бурля, побежала к колхозным полям. Она несла им жизнь, и навстречу ей, жадно впитывая влагу, радостно поднимали свои головки истомленные зноем колосья.
Вода растекалась по полям и уходила в почву, тихо и мелодично журча. У корней растений вздувались и с еле слышным треском лопались крошечные воздушные пузырьки. Казалось, шепчет что-то оживающая земля и сладко-сладко вздыхает: «О-ох… о-ох… о-ох… Еще… еще…»
По небольшому ответвлению канала добежала вода и до самого села, влилась в высохшее русло ручья, а затем наполнила и пруд, вырытый пионерами.
Асмик пришла в неописуемый восторг. Она помчалась на ферму, открыла ворота и погнала к пруду своих захиревших питомцев. Гуси, утки, лысухи, шумно хлопая крыльями, бросились в воду. Их радостное гоготанье и крики весь день стояли над селом. Ожили не только птенцы, но и ослабевшие пчелы. Они вылетели из ульев и понеслись в поля.
Радостно, шумно было в этот день в селе Личк. Не принимал участия в общем веселье только один «водяной», века подряд пугавший крестьян своим грозным ревом. Он вдруг умолк, и, как ни странно, никто в селе и не заметил этого.
