Чужие ветры. Копье черного принца - Прозоровский Лев Владимирович (книги онлайн TXT) 📗
А иногда требуется попросту отойти в сторонку и ждать, что будет дальше.
Так вышло и на этот раз.
Они юркнули в маленький коридорчик и, затаив дыхание, остановились возле двери директорского кабинета, стараясь уловить хотя бы отдельные обрывки слов.
Глава четвертая
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ
В кабинете директора иностранец попытался было заговорить на ломаном русском языке; потом, когда из этого ничего не получилось, произнес длинную фразу по-английски и под конец потребовал, чтобы пригласили «толмеджа» — переводчика.
Янкина мама сбегала за Сергеем Петровичем, который хорошо знал английский язык. Иностранец, увидев «толмеджа», обрадовался и заговорил так быстро, что даже Сергей Петрович в первую минуту ничего не мог понять.
Милиционер, заметив, что Сергей Петрович находится в состоянии легкого замешательства, решил начать объяснения сам.
— Дело тут такого рода, — начал он неторопливо и степенно, но Рыжего все не отпускал. — Гражданин иностранец задержал у себя в номере вот этого мальчика. Означенный мальчик показал, что он якобы явился предупредить иностранца о замышляемой краже… Только вот относительно объекта кражи я не совсем допонял: какого-то принца у вас из музея собирались похитить…
— И не принца вовсе, а наконечник с копья! — горячо перебил Рыжий, сразу перестав всхлипывать. — Я на уроке слышал, как Янка с дружком договаривались…
— Ну, ты помолчи, — сказал несколько смущенный милиционер. — Твое слово потом!
Он очень кстати прервал излияния Рыжего; при упоминании имени Янки мать насторожилась — уж не ее ли это сорванец? В коридоре Янка толкнул дружка локтем в бок.
— Может, исчезнем, пока не поздно, а?..
Генка сердито огрызнулся.
— Не выдумывай! Лучше слушай, что говорит иностранец. Ведь мы-то знаем, что вор — он, а не Рыжий.
А иностранец в эту минуту разразился длинной тирадой по-английски.
— О чем это он? — полюбопытствовал представитель власти.
— Дело в том, — перевел Сергей Петрович, — что этот разгневанный гражданин — художник иностранной фирмы «Двадцатый век Люкс»…
— Yes, yes, Lux! — живо подтвердил иностранец.
— …их кинофирма, — продолжал Сергей Петрович, — готовит к постановке фильм из рыцарских времен. Этот художник получил разрешение побывать на нашей выставке и сделать здесь ряд зарисовок для кинофильма… Ведь наша коллекция рыцарского вооружения — одна из крупнейших в стране, — доверительно закончил Сергей Петрович.
— Так, так… — кивал головой степенный милиционер, который пока что понял очень мало. — А этот, как его, Черный принц?
— Да не Черный принц, — опять не вытерпел Рыжий, — а наконечник копья Черного принца!
— А тут дело такое, — продолжал свои объяснения Сергей Петрович. — Иностранец изготовил модель наконечника одного из рыцарских копий, и этот наконечник у него был похищен из номера… Вскоре после исчезновения наконечника в номер вошел вот этот мальчик. — Сергей Петрович показал на Рыжего. — Иностранец заподозрил его в краже, задержал и привел в отделение милиции. Ну, а остальное вы уже знаете.
— Но этот мальчик что-то толкует насчет какого-то Черного принца, — сказал милиционер. Он старался честно разобраться в создавшейся путанице и даже слегка вспотел от непривычного нервного напряжения. Милиционер был молодой. Чаще всего ему приходилось дежурить на Центральном рижском рынке, где иностранцы, если и попадались, то группами, как экскурсанты; а принца до сих пор не было замечено ни одного… А тут вдруг сразу, — и принц, и к тому же не простой, а черный.
— Насчет Черного принца — это просто недоразумение, — спокойно ответил Сергей Петрович. — Наконечник копья Черного принца находится на месте, с ним ничего не случилось… Идемте в зал, я покажу.
Сергей Петрович приоткрыл дверь в коридор и остановился, пропуская гостей вперед. Эта задержка спасла Генку с Янкой. Они опять вихрем пролетели через выставочный зал и скрылись в примыкающем к нему помещении.
— Вот, можете убедиться, — сказал Сергей Петрович, войдя в выставочный зал и приглашая гостей к нише, где висело копье Черного принца. Гости растянулись цепочкой. Нетерпеливый иностранец уже вырвался вперед, а за ним, на некотором расстоянии, вышагивал милиционер, держа Рыжего «за ручку». Если бы Рыжий не был заплаканным, можно было подумать, что это папа с сыном пришли на экскурсию в выходной день.
Сзади плелся Симгай, волоча за собой щетку. Он смотрел на Рыжего, укоризненно качал головой и что-то бормотал себе под нос.
Обогнув латника, Сергей Петрович подошел к нише и, сделав рукой любезный жест хозяина, произнес:
— Как видите, товарищи, — наконечник на месте! Он никуда не исчезал.
Иностранец, который шел первым, поглядел, куда ему показывали, сделал еще шаг, вдруг застыл на миг, приглядываясь, и затем рванулся вперед. Сдернул наконечник с копья и завопил:
— Моя! Украдал! Цап-цап!..
— Позвольте, позвольте, я взгляну, — сказал слегка смущенный Сергей Петрович. Взял из рук иностранца наконечник, внимательно рассмотрел его и, еще более смутившись, пробормотал: — М-да… Странно, очень странно. Это не наш наконечник… И вообще это что-то совсем другое… Позвольте, это всего-навсего модель…
Держа незнакомый предмет в вытянутой руке, Сергей Петрович, прищурившись, изучал его, никак не в силах понять, очевидно, что же все это означает?
Но тут иностранец вырвал наконечник, прижал его к груди и выпалил по-английски очередную гневную фразу.
— Так, понятно, — сказал милиционер и наконец отпустил Рыжего. — Если наконечник… виноват, модель… очутилась в музее, значит, этот мальчик в краже означенной модели не виноват.
— Конечно, не виноват, дяденька милиционер! — обрадованно завопил Рыжий.
Милиционер посмотрел на Рыжего так, как будто видел его впервые, и вдруг скомандовал:
— А ну-ка, давай отсюда! Раз, два, три!
По счету «три» Рыжий повернулся и, едва не сбив с ног Симгая, помчался к выходу.
— А теперь, — продолжал милиционер, обращаясь к Сергею Петровичу, — попрошу вручить модель наконечника гражданину иностранцу под расписку, во избежание международных осложнений… Я вам больше не нужен? — спросил милиционер у иностранца, забыв, что тот не понимает по-русски. Впрочем, тут же спохватился, откозырял всем, даже Симгаю, и степенно удалился.
Иностранец, повертев наконечник в руках, засунул его до половины в карман брюк, хотел закурить, но, видимо, вовремя вспомнил, что в музее курить нельзя, и сердито зачмокал пустой трубкой. Сергей Петрович продолжал выражать сожаление, уверяя, что музей ко всему происшедшему не имеет никакого отношения, что все это лишь досадное недоразумение.
Однако иностранец никак не мог успокоиться. Он раскрыл свой объемистый блокнот, попробовал рисовать, но у него вместо экспонатов получались какие-то чертики. Наконец, захлопнув блокнот, иностранец ушел. Симгай вышел из зала следом за ним. Сергей Петрович остался один. Он продолжал стоять возле ниши, с видом крайнего удивления пожимая плечами:
— Нич-чего не понимаю.
А в это время, в некотором отдалении от него, Янка и Генка, вышедшие из убежища, перешептывались между собой.
— Иди ты первым, — шипел Янка, — как будто ты только что пришел, а я пойду немного погодя, как будто ничего не знаю…
— А что я ему скажу? — артачился Генка. — У меня самого в голове все перевернулось… Какая-то модель, шут бы ее задрал!..
— Тогда идем вместе.
— Айда!
Напустив на себя независимый вид, друзья сделали несколько шагов по направлению к Сергею Петровичу, но тут же струхнули и подошли довольно робко.
— Здравствуйте, Сергей Петрович, — нерешительно произнес Генка.
Сергей Петрович обернулся, увидел, кто стоит перед ним, и равнодушно буркнул: «Здравствуйте», потому что сейчас ему было не до ребят.
— Что такое случилось, Сергей Петрович? — ягнячьим голоском спросил Янка.
— Понимаете, дорогие друзья, — ответил Сергей Петрович, который всегда употреблял такое обращение, когда сердился, — случилась нелепица. Пропал наконечник с копья Черного принца, а вместо него на копье, неведомо каким образом, очутилась модель, муляж, изготовленный одним из уважаемых посетителей нашего музея, иностранным художником.
