Хроники Нарнии. Том 2 - Льюис Клайв Стейплз (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Тем временем “Утренняя заря”, подгоняемая свежим ветерком, летела по волнам, и на ее палубе лежали и сидели люди. Сейчас они могли только прерывисто говорить, судорожно дышать да постанывать, и потребовалось немало времени, пока к ним вернулся дар речи и они смогли обсудить это приключение, а потом и посмеяться над ним. Когда же на палубу выкатили бочонок рома, все окончательно развеселились и принялись восхвалять отвагу Юстаса (хоть от нее и не было никакого толка) и, конечно, мудрость Рипишиппи.
Затем они плыли на восток еще три дня, не видя ничего, кроме моря и неба. На четвертый день ветер переменился и подул с севера, на море поднялись высокие волны, а после полудня ветер достиг почти ураганной силы. Но вскоре по левому борту они заметили какую-то землю.
— С вашего позволения, сир, — сказал Дриниан, — нам лучше пристать к берегу. Придется идти к нему на веслах, зато переждем в гавани, пока не кончится шторм.
Каспиан согласился, но им пришлось долго грести против ура-ганного ветра. До самого вечера они не могли подойти к земле и лишь при последних проблесках дневного света вошли в естественную гавань и бросили якорь. Но никто не стал сходить на берег. Утром путешественники увидели, что находятся в бухте с зелеными холмистыми берегами. Холмы были изрезаны оврагами и, становясь все выше, к центру острова переходили в скалы. Ветер дул с севера, как раз из-за скалистых вершин, и гнал по небу черные тучи. Путешественники спустили на воду лодку и погрузили в нее пустые бочки для воды.
Заняв место в лодке, Каспиан сказал:
— Где будем брать воду, Дриниан? Похоже, в бухту впадают две реки, с запада и с востока.
— Да, сир, это видно по течениям и водоворотам возле мест их впадения. Думаю, нам больше подойдет восточная речка, по правому борту, — туда нам меньше грести.
— Вот досада, — посетовал Каспиан. — Снова дождь.
И действительно, на них обрушился настоящий ливень.
— Вот уж не вовремя! — воскликнул Эдмунд. — Послушайте, давайте пойдем к западной речке. Там есть деревья, так что найдем хоть какое-то укрытие.
— Правильно, — поддержал Юстас. — К чему мокнуть напрасно?
Но Дриниан уже развернул лодку вправо. Как усталый человек за рулем автомобиля, продолжающий упрямо ехать со скоростью сорок миль в час в то время, когда ему объясняют, что он свернул совсем не на ту дорогу.
— Они же правы, Дриниан, — заметил Каспиан. — Почему вы не сворачиваете влево?
— Как угодно вашему величеству, — довольно сухо отозвался Дриниан.
Из-за вчерашней непогоды он провел очень трудный день и вдобавок терпеть не мог, когда сухопутная публика лезла к нему со своими советами, куда плыть и как плыть. Тем не менее он свернул на запад и, как выяснилось впоследствии, очень хорошо сделал.
Они уже кончили набирать воду, когда дождь прекратился; Каспиан пригласил Юстаса, обоих Певенси и Рипишиппи подняться на вершину скалистого холма и осмотреть оттуда остров. Подъем оказался тяжелым, приходилось продираться сквозь высокую жесткую траву и вереск, и по дороге они не видели ни людей, ни животных, только морские чайки кружили над головами. Добравшись наконец до вершины, они обнаружили, что островок очень мал, всего каких-нибудь двадцать акров. Море отсюда казалось более широким и пустынным, чем с палубы “Утренней зари”.
— Мне кажется, это чистое безумие, — сказал Юстас Люси, вглядываясь в восточный горизонт. — Плыть и плыть туда, не имея никакого представления, что там ждет.
Он сказал это почти бездумно, по привычке, а не потому, что захотел вдруг испортить настроение окружающим, как бывало раньше.
По-прежнему дул сильный северный ветер, на гребне холма стало слишком холодно, чтобы задерживаться надолго. Компания решила возвращаться.
— Давайте вернемся другой дорогой, — предложила Люси. — Пройдем чуточку вдоль гребня и спустимся по течению той речки, к которой хотел причалить Дриниан.
Предложение понравилось всем, и спустя пятнадцать минут они уже находились у истока другой речки. Здесь оказалось намного интереснее, чем можно было ожидать, разглядывая это место сверху. Они набрели на маленькое глубокое озеро, окруженное со всех сторон стеной обрывистых утесов; стена разрывалась лишь в одном месте, со стороны, обращенной к морю, и там по некоему подобию узкого канала и вытекала из озера речка. Здесь они оказались укрыты от ветра, и сразу стало теплее. Исследователи присели на густой и мягкий вереск под обрывом, чтобы отдохнуть.
Все еще усаживались поудобнее, когда Эдмунд, едва коснувшись земли, мгновенно вскочил.
— Похоже, этот остров состоит из одних острых камней. — Он ощупал землю под вереском. — Где эта проклятая штуковина?.. Ах, вот она... Ой, да это никакой не камень, а рукоять меча! Да нет же, черт побери, это целый меч. Вернее, то, что от него оставила ржавчина. Похоже, он пролежал тут не одно столетие.
Все столпились, разглядывая находку.
— Меч нарнианский,— заключил Каспиан.
— Я тоже сижу на чем-то, — сообщила Люси. — На чем-то очень твердом.
Это оказались остатки кольчуги, тоже сильно проржавевшей. Все начали ползать на четвереньках, прощупывая вереск во все стороны от своих находок. Сначала нашли шлем, потом кинжал и несколько монет — да не калорменских “полумесяцев”, а самых настоящих нарнианских “львов” и “деревьев”, точно таких же, какие не так уж давно можно было увидеть на рынках у Бобровой Плотины или в Беруне.
— Держу пари — это все, что осталось от одного из наших семи лордов, — сказал Эдмунд.
— Я подумал то же самое, — отозвался Каспиан. — И мне хотелось бы знать, кто это был. На кинжале не осталось никаких опознавательных знаков. Еще я хотел бы знать, как он умер.
— И кому нам надлежит отомстить за него, — напомнил Рипишиппи.
Тем временем Эдмунд, единственный в этой компании, кто читал детективы, причем успел прочесть их уйму, размышлял вслух.
— Понимаете, во всем этом есть что-то подозрительное. Непохоже, чтобы он погиб в бою.
— Почему? — спросил Каспиан.
— Нет костей, — объяснил Эдмунд. — Враги, как правило, забирают вооружение, тело же бросают на месте. Где это слыхано, чтобы кто-то, победив в бою, забрал с собою тело, а доспехи бросил?
— Может быть, его убил дикий зверь? — предположила Люси.
— Ну, это был бы слишком умный зверь, — возразил Эдмунд. — Он сумел снять с человека кольчугу.
— Может быть, дракон? — спросил Каспиан.
— Ни в коем случае, — живо отозвался Юстас. — Дракону такое не под силу, вы уж мне поверьте.
— В таком случае пошли отсюда поскорее, — предложила Люси.
Место это ей сразу же разонравилось, как только Эдмунд заговорил про кости и про мертвое тело.
— Как вам угодно, сударыня, — Каспиан встал на ноги. — Вряд ли эти вещи стоят того, чтобы уносить их отсюда, — добавил он.
Они пошли вдоль берега, огибая расщелину, через которую из озера вытекала речка, и любуясь гладкой водой в кольце утесов. Будь этот день жарким, им обязательно захотелось бы напиться, а то и искупаться. Но даже в такой дождливый день Юстас, глядя на воду, подумал, что не мешало бы напиться. Только он собрался нагнуться и зачерпнуть воды ладонями, как вдруг Рипишиппи и Люси враз закричали:
— Смотрите!
Юстас сразу забыл, что хотел сделать, поднял голову и обернулся.
Они стояли у небольшой заводи, дно которой, казалось, было вымощено большими и плоскими голубовато-серыми камнями. Через совершенно прозрачную воду было видно, что на дне лежит статуя человека в натуральную величину, отлитая, судя по всему, из золота. Статуя лежала лицом вниз, вытянув над головой руки. Пока они разглядывали ее, облака на небе разошлись, сквозь них прорвался солнечный свет. Золотое изваяние засверкало с головы до ног. Люси подумала, что, наверно, нет на свете другой такой прекрасной статуи.
— Ну и ну! — присвистнул Каспиан. — Вот это уже кое-что стоящее! Интересно, сумеем мы ее оттуда вытащить?
— Мы можем нырнуть за ней, сир, — предложил Рипишиппи.
