Таинственное путешествие Томека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Вильмовский кратко рассказал все, что произошло в «Европейской». Услышав, в каком состоянии Павлов очутился в гостинице, боцман улыбнулся. Невольно коснулся рукой перевязки на голове.
– Плохо, что Павлову удалось бежать, – сказал Смуга, выслушав сообщение Вильмовского. – Мы недооценили его ум! Это была хитрая лиса!
– Меня бы надо было побить, – смущенно сказал боцман. – Я дал себя провести, и он обоим нам оставил метки на память.
– Ты даже не знаешь, что Павлов хотел свести с нами старые счеты, – вмешался Вильмовский.
– Какие счеты? – изумился боцман.
– Ведь это он выследил нас тогда, в Варшаве.
– Неужели? Что ты говоришь?
– Он сам мне это сказал!
Боцман замолчал, пораженный неожиданным известием. Потом смачно сплюнул и сказал:
– А я-то думал, почему его физиономия мне казалась такой знакомой!
– Ну да! Он нас узнал. Тогда он следил за нами довольно долго, а мы его видели лишь один короткий миг.
Боцман опечаленно сказал:
– Молодец, Наташа, однако жаль, что она меня подменила. Ба, если бы не она, то Павлов теперь спокойно издевался бы над нами!
Вильмовский опустил голову. Он стыдился признаться в том, что во время трагического события в Алдане готов был без сожаления застрелить Павлова.
– Когда Павлов бросил мне прямо в лицо злобные слова, я его узнал, – тихо сказал Вильмовский. – Память о печальной судьбе моей жены и о наших скитаниях по свету привела к тому, что я забыл о милосердии. Я готов был убить Павлова. Наташа спасла мне жизнь, потому что Павлов держал меня на мушке револьвера.
Томек с благодарностью взглянул на девушку.
Отдохнув около часа, путешественники опять сели на лошадей. Смуга принял все меры предосторожности, хотя ему казалось, что только случай мог открыть погоне место их пребывания в этой каменной пустыне. Он прежде всего построил караван соответственным образом. Сам выехал вперед, в нескольких десятках метров за ними ехал Вильмовский с Наташей и Збышеком; на некотором расстоянии за ними, в качестве арьергарда, ехали боцман и Томек. Теперь, когда над путешественниками нависла грозная опасность, хладнокровие и громадный опыт Смуги были заметны на каждом шагу. В обширной, безлюдной стране, он умел каким-то шестым чувством выбирать правильное направление. Караван шел вдоль каменных ущелий, чтобы конские копыта не оставляли следов. Смуга напоминал всем о необходимости быть бдительными.
Так прошло два дня. Они уже довольно далеко отъехали от Алдана. До сих пор Смуга вел караван прямо на восток. По его расчетам возможная погоня должна была направиться на юг вдоль дороги в Невер. Таким образом, они направлялись в разные стороны, и расстояние между путешественниками и возможной погоней постоянно увеличивалось. Только лишь на второй день, когда солнце стояло в зените, Смуга стал поворачивать на юго-запад. Если погоня ехала по дороге, то благодаря этому маневру караван находился теперь позади погони. Поэтому Смуга уменьшил скорость похода и разрешил частые остановки на отдых. Ведь необходимо было сохранить силы лошадей.
К вечеру они углубились в дремучий лес. Под легким ветерком березки роняли на землю золотые листочки. Кусты шиповника и сибирской смородины покраснели от ночных холодов. Это был безошибочный знак, что осень приближается быстрыми шагами.
Смуга, как всегда, ехал впереди, осматриваясь вокруг. Вдруг он наклонился вперед, стал напряженно вглядываться. Через минуту он убедился, что под деревом сидит сгорбленный одинокий человек. Смуга поднял руку, остановил коня. Жестами приказал друзьям окружить чужого человека. Вскоре вся группа остановилась близ дерева, под которым сидел незнакомец.
– Сто бочек прогорклого китового жира, так ведь это же мертвец! – воскликнул боцман.
– Вы, боцман, кажется, не ошиблись, – согласился Смуга. – Птицы выклевали у него глаза...
– Видимо, это эвенк, – вмешался Вильмовский. – Они так хоронят своих мертвецов.
Высушенная мумия старого эвенка была прислонена спиной к стволу дерева. На ее коленях лежали лук и топорик со сломанным топорищем. Рядом стояли присыпанные землей нарты, около них валялись кости оленей и полусгнившая упряжь.
Вильмовский рассказал, что эвенки оставляют своим мертвецам предметы, которыми те пользовались при жизни, но ломают топорища, чтобы мертвец не нападал на живых людей. Збышек, который успел познакомиться с некоторыми обычаями якутов, добавил, что якуты прежде хоронили своих мертвецов на специальных платформах, расположенных на деревьях. В настоящее время они хоронят так только шаманов.
Путешественники отправились в дальнейший путь, тихо беседуя об удивительных обычаях туземцев. Вскоре они очутились на берегу лесного озера. Смуга опять задержал товарищей. Не больше чем в нескольких сотнях шагов от них находилась хата. Над ней вился дымок. Вскоре отворилась дверь, и на пороге появилась человеческая фигура. Как только человек заметил караван, он быстро ушел внутрь. Путешественники, следуя примеру Смуги, подъехали к дому. Раз жители их заметили, скрываться нельзя, а, наоборот, надо убедиться не опасны ли они для путешественников. Жалкое жилище сильно обветшало. Глиняная обмазка во многих местах отпала, единственное окошко заложено дерном. У хаты лежала брошенная рыболовная сеть, а на самом берегу озера виднелся наполовину вытянутый из воды челнок, выдолбленный из цельного ствола дерева.
Смуга соскочил с коня, намереваясь войти в хату. Но вдруг на пороге появились две человеческие фигуры. Путешественник отпрянул, пораженный ужасным видом. Лица туземцев были покрыты ранами и струпьями.
Один из них вытянул вперед руку, лишенную пальцев.
Наташа испуганно крикнула.
– Не подходите к ним, это прокаженные! – воскликнул Збышек.
Путешественники в испуге стали отходить. Один из несчастных туземцев стал что-то говорить ртом, лишенным губ. Желтые его зубы, торчавшие изо рта, производили тяжкое впечатление.
– Збышек, ты понимаешь, что он говорит? – спросил Смуга, с трудом преодолевая отвращение.
– Он просит есть, он голоден, – перевел юноша.
Смуга достал из вьюков мешок сухарей и коробку консервов, положил продукты на землю.
– Спроси у него, в каком направлении находится дорога из Невера и Алдан, – сказал он.
Збышек, помогая себе жестами рук, задал этот вопрос. Прокаженный вытянул обрубок руки, указывая на запад. Путешественники поехали в ту сторону.
И якуты, и эвенки изгоняли прокаженных из поселений. Время от времени волость выделяла несчастным немного продуктов или одежды, но зато больные не имели права подходить к жилищам здоровых людей. Путешественники долго не могли забыть вида туземцев, больных этой страшной, неизлечимой болезнью. Они погоняли лошадей, желая как можно скорее выбраться из леса, где находились мертвецы и заживо погребенные – прокаженные.
Смуга задержал караван в небольшом каменистом распадке лишь после того, как совсем стемнело. По его расчетам, они были уже недалеко от тракта. Хотя они больше не ожидали погони, но не разводили костров и не ставили палаток. Только для Наташи построили из веток шалаш. Он состоял из одной наклонной стенки, которая немного защищала от дождя и ветра. Поужинали сухими продуктами, напились воды из ручья, после чего легли спать в спальных мешках. Мужчины, за исключением Збышека, посменно дежурили, охраняя лагерь.
Звездная, холодная ночь прошла спокойно. С рассветом путешественники уже снова были на конях. Задолго до обеда они подъехали к краю обширного луга. Несколько стогов сена свидетельствовали о том, что где-то близко находится якутское селение. Смуга остановил караван. Через бинокль он внимательно рассматривал холмистую местность. Вдали виднелись темные контуры хат. Однако из труб не шел дым. По-видимому, туземцы еще жили в своих летних урасах. Усталые лошади путешественников тянулись к стогам сена. После краткого совещания Смуга решил остановиться здесь на отдых. По местным обычаям любому путешественнику разрешалось воспользоваться сеном для своей лошади.
