Половина собаки - Тунгал Леэло Феликсовна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Учитель Сельге, похоже, собирался что-то сказать, но тут зазвонил телефон, и мама, протянув руку, взяла трубку:
— Алло! Нет, не Пилле. Да, дома. Подожди минуточку, Олав!
Мама подозвала меня жестом:
— Твой рыцарь просит тебя к телефону.
— Пилле, добрый вечер! — закричал Олав так, что было слышно во всей комнате.
Я сказала, приглушив голос:
— Если ты будешь орать так сильно, то тебя и без телефона будет слышно через три стены! Ну что? Костюм купили?
— Мадис теперь такой поп-парнишка, что ты его не узнаешь! Одет с ног до головы во все новое, и в придачу ко всему сувенирная шапка с длинным козырьком!
И неожиданно у меня возникла идея:
— Знаешь что, пойдем еще разочек поищем бумажник Мадиса. Он ведь должен быть где-то возле школы, просто должен быть, и все!
— Думаешь?.. — протянул Олав. — Я-то думаю, что его, может быть, кто-то украл… Мы ведь всюду искали… и…
— Давай еще сходим посмотрим, а? — упрашивала я. — Встретимся через десять минут на волейбольной площадке, ладно?
— Почему там, можно выйти вместе из дома… — возразил Олав, но я не дала ему продолжать:
— Пока!
Маме я сказала:
— К сожалению, придется ненадолго уйти. Вернусь через четверть часа.
— Куда же ты так поздно?.. — хотела было удержать меня мама, но я сказала всем вежливо «До свиданья!» и скрылась в своей комнате.
Та-ак! Полиэтиленовая сумка больше не понадобится, бумажник свободно помещается за пазухой. Я обязательно должна успеть раньше Олава к школе, к той старой липе, под которой трава не скошена. Вернее, там не трава, а тонкие высокие стебли гусиного лука, который еще называют «весенней золотой звездой». Эта старая липа с корявым стволом — самое красивое, по-моему, дерево на школьном дворе, и я не знаю, где можно потерять бумажник, но чтобы найти его, лучшее место — трава под липой. Как дочь Деда Мороза я не сомневалась, что Олав со своей Леди через десять минут найдет «МАМЫ КАШЕЛЕК» Мадиса, хотя на улице уже стемнело.
А с этим нестабильным Тынисом, который, как считает завуч Тали, до смерти боится темноты и расстроил в городе свои нервы, мы еще разберемся… впоследствии!
Сунув бумажник за пазуху, я тихонько вышла из дома и побежала к старой липе…
ПРИДУМАЙ ЧТО-НИБУДЬ, МАДИС!
1
Сколько я помню, в нашей школе всегда первого сентября торжественный акт начинался с сильным опозданием. Явиться-то всем ученикам бывало велено, конечно, к половине девятого, и все аккуратно являлись, но если акт начинался в девять, так это еще хорошо. Может быть, учителя хотят таким способом придать нам смелости, обнадежить, мол, смотрите, на сей раз нам предстоит приятный, ленивый и беззаботный год, и ни один учитель не станет в нынешнем году придираться к такой мелочи, как точное начало учебного дня. Будем приходить в школу, когда кому хочется, немножко позанимаемся, если возникнет желание… Мы, ученики, дарим классным руководителям цветы, а они каждый раз улыбаются и хвалят: «Ну до чего же ты за лето прибавил в росте! Прямо-таки взрослый мужчина!»
Да-да, тот, кто верит, что такой благодушный праздник цветов будет длиться долго, окажется сильно разочарован. Сразу же после окончания торжественного акта все классные руководители проводят свои первые суровые диктанты: «Понедельник. Математика, английский язык, русский язык, пение, спевка хора. Вторник. Математика…» Ни в одном учебном году не было в расписании ни урока дарения цветов, ни урока похвал, за то, что вырос, а надежды на то, что уроки по какому-нибудь предмету будут начинаться на полчаса позже, не питает даже собака Олава, Леди, которая каждое утро провожает его в школу.
Но до чего же приятно в ожидании начала акта вести разговоры в зале с мальчишками! Говоришь, говоришь, но когда вдруг неожиданно замолчишь, услышишь гул других разговоров, в которых ухо простого смертного не различает ни единого слова: куршур-сс-мур-тир-паламлал-тиша — рас — фас-шшш! Словно за лето ученики и ученицы научились какому-то кур-шур-мур-фасскому языку! По меньшей мере семьдесят ртов говорят одновременно, у каждого есть, как он считает, что-то важное, о чем рассказать, но все эти новости, вместе взятые, производят шум, гул, шорох. Время от времени в дверь зала заглядывает кто-нибудь из учителей с торжественным видом и вызывает кого-нибудь из зала. Позже одна из вызванных вручает первоклассникам цветы, другой звонит в колокольчик, третья читает стихи… Меня до сих пор ни один учитель ни разу из зала не вызывал, и правильно делал. Я не умею совать в руки малышам цветы, как положено, а в школьный звонок прозвонил бы так обстоятельно, что потом пришлось бы делать ему капитальный ремонт, а из стихов я запоминаю только мужественные или смешные, вроде «Мы — мужчины, сильны, как зубры» или «Смекалистый клоп на коньках на катке…». Хотел бы я видеть учительницу, которой понравилось бы чтение таких виршей первого сентября! Парни надорвали бы животики от смеха, если бы я вышел декламировать, а родителям первоклашек я бы испортил благоговейное настроение, и они мне задали бы… Конечно, я бы в жизни не осмелился выйти перед всей школой читать стихи, это ясно, но мне иногда нравится представлять себе, что случилось бы, если бы я сделал что-то совсем иначе, чем обычно делается. Что случилось бы, если бы вдруг пол зала стал потолком и Земля потеряла бы силу притяжения? Что было бы, если бы все учителя пришли сейчас в зал в костюмах ряженых и принялись бы танцевать? Что случилось бы, если бы я взошел на трибуну и внес предложение отложить начало учебного года на месяц? Что стали бы делать, если бы между учительской и залом вдруг появился глубокий ров, наполненный ледяной водой?
К счастью, у меня нет волшебной палочки. Нынешний торжественный акт первого сентября начался точно так же, как все предшествовавшие, даже песни и стихи были почти те же или, по крайней мере, похожие на прошлогодние. Директор вызвал детишек-первоклассников, чтобы представить их всей школе. Они крепко держались за руку выводивших их восьмиклассников, как за пап и мам, и у всех был важный вид. Майду, мой старший брат, делая безразличный вид, тащил за собой, как санки, светлоголовую девчушку. И почему только учителя любят вот так ставить детей в пары, как в народных танцах: всегда большая девчонка и маленький мальчишка, большой парень и маленькая девчушка? Меня первоклассником вывела перед всей школой такая длинная девчонка, что я вполне мог на ходу высморкаться в ее юбку. Помню, что жутко боялся, как бы эта тетка в школьной форме случайно не наступила или не села на меня. Интересно, куда эта великанша потом делась, такой большой девчонки у нас больше не бывало… И когда меня вместе с моими будущими одноклассниками посадили ко всему залу лицом, я так сильно испугался, увидав море человеческих голов, что закрыл глаза руками и не отнимал их до тех пор, пока торжественная церемония не кончилась. Конечно, я подглядывал между пальцами и видел, что мама сидит в последнем ряду и вытирает глаза клетчатым носовым платком. Майду тогда пошел уже в четвертый класс и дома потом ругал меня еще несколько дней за мое детское поведение, но никакой пользы от его слов и действий не было. По фотоснимкам, сделанным в первый школьный день, можно предположить, что из меня выйдет ловкий преступник, который предусмотрительно прячет свое лицо, еще будучи малышом. На самом же деле я, безусловно, стану следователем, таким, который с первого же взгляда видит насквозь каждого человека — честного или подлого… Да, следователем я стану, естественно, лишь в том случае, если математика начнет с пятого класса становиться полегче… Ведь сложнее, чем она уже была в четвертом, становиться больше некуда!
Когда я отвлекся от своих размышлений, речь произносила завуч, она говорила о минувших летних каникулах. Я ткнул Олава в бок:
