По затерянным следам - Левин Борис Наумович (читаем книги онлайн txt) 📗
— Далеко не ходи, — предупредил Козика Игорь.
— Я к Крапивному. Туда и назад…
Хорошо растянуться на зеленой молодой траве, дышать свежим воздухом и слушать, как поют птицы, плывут над ветвями легкие белые облака.
Тина, сорвав ромашку, медленно отрывала лепестки: Петя мурлыкал какую-то песню; Игорь, вытащив из кармашка блокнот и тоненький зеленый карандаш, что-то торопливо записывал.
Ребята знали, что скоро разведут костер, сварят добрую кашу, а потом пойдут дальше. Они спокойно ожидали возвращения Васи Козика с хворостом. Но прошло полчаса, потом еще столько же, а Вася не возвращался Это не на шутку встревожило Игоря и его товарищей…
Дождь в лесу
— Куда ты с утра пораньше собираешься? — спросила мать. — Или тебе мало вчерашнего?
Вчера Андрейка возвратился домой поздно. Увидев его, мать так и ахнула:
— На кого ты похож? Исцарапанный. Ни одной пуговицы на рубашке.
— Я, мам, пришью. Они у меня в кармане.
— Утешил… Где ты был?
Дед Сила Саввич пришел внуку на выручку:
— Хлопец дело задумал, и не шуми на него задаром.
— Какое дело?
— Сурьезное, — ответил Сила Саввич.
— Не скажет — не пущу за порог.
— Мама, это ж тайна…
— От матери тайна?!
Мария Ивановна схватила приготовленный Андрейкой ранец и, раскрыв сундук, бросила его туда.
— Не пущу.
Делать нечего, пришлось Андрейке сказать, зачем он ходил с Федей Боярченко в лес. Он рассказал всё по порядку: сначала о том, что говорил о партизанах полковник в Доме культуры, потом о решении отыскать их следы. Он умолчал лишь о том, что бродили они с Федей не вблизи Веселого Подола, а по Сахновщине, в самых глухих оврагах.
Мария Ивановна слушала сына молча, не перебивая. Андрейка говорил глуховатым ломающимся баском и не смотрел на мать: он знал, что нелегко ей слушать о партизанах. Мария Ивановна глядела на сына, слушала его сбивчивый рассказ, и очень хорошо понимала, что он думает. Хотелось прижать к груди стриженую голову, сказать что-нибудь ласковое, ободряющее. Но Мария Ивановна только вздохнула:
— Ладно, сходи еще раз.
Мария Ивановна знала: если Андрейка захочет чего-нибудь, не отступит, сделает.
— Мы быстро вернемся, — пообещал он. — Мы там все дорожки знаем.
Мария Ивановна положила в ранец несколько яиц, кусок сыра.
— Только дай слово, что будешь осторожным. И не ходи далеко.
— Хорошо, мама!..
— И к вечеру — домой.
— Ладно…
Довольный внуком, дед Сила проводил его до калитки. Там уже поджидал Федя Боярченко. Обернувшись, Андрейка заметил в окне мать: она провожала его…
В середине дня мальчики вышли к озеру Крапивному. Кусты шиповника и бузины, густая, в пояс человека, трава, высокие дубы окружали озеро.
— Отдохнем, — предложил Федя и, сняв с плеча ранец, бросил его под ноги. Андрейка последовал примеру товарища.
— Хорошо здесь, — сказал Федя. — Правда?
Андрейка молча вынимал из ранца его содержимое и, убедившись, что всё цело и не помято, принялся укладывать обратно.
— Тебе не нравится? — спросил Федя.
— Лучше давай отдохнем, чем попусту ахать, — отрезал Андрейка. Ему казалось, что Боярченко да и сам он мало стараются, плохо ищут, иначе они уже что-нибудь отыскали бы. У Андрейки было такое чувство, словно он ходит где-то вблизи стоянки, а найти ее не может.
Федя привстал, удивленно взглянул на товарища:
— Ты вроде сердишься?
— Вроде.
— На кого?
— На болтунов таких, как ты.
Обиженный такой резкостью, Федя замолчал. Потом, отвернувшись, сказал:
— Если б знал, я не пошел бы с тобой.
— Ну и пожалуйста.
— Пожалуйста?
Андрейка не подумав, обидел самого близкого товарища. Федя надулся, встал и принялся собирать разбросанные на траве вещи: нож, дневник, карандаш, электрический карманный фонарь…
Андрейка смотрел на сборы товарища и покусывал губы. Гордость не позволяла ему попросить извинения. Если бы на месте Боярченко оказался другой, он бы вообще не двинулся с места. Но с Федей так поступать нельзя.
Андрейка кашлянул и примирительно сказал:
— Я не хотел… Ты же знаешь, я не то думал. Совсем не то…
Федя еще быстрее стал собирать свой ранец. Андрейка видел это, но молчал. «Силой колодец копать — воды не нить», — вспомнил он пословицу, которую любил при случае повторять дед Сила. Не захочет Федя идти с ним дальше — не заставишь…
— Федь, ты что, в самом деле?..
— Еще спрашиваешь, — обиженно ответил Федя.
— Ну, уходи, я и сам справлюсь.
Глядя на Андрейку, на его упрямо склоненную к левому плечу лобастую голову, на весь его хмурый вид, можно было с уверенностью сказать: он так и сделает, пойдет один.
В лесу стало пасмурно. Закачались мгновенно отяжелевшие тучи и, касаясь острых верхушек сосен, собираясь в гурты, словно табуны диких с волнистыми гривами коней, низко понеслись над землей. Листья на кустах задрожали, приглушенно зашелестели, светлые солнечные блики, весь день уютно мерцавшие в кустах и траве, потускнели и погасли.
— Дождь будет, а может, и буря, — сказал Андрейка.
Федя, ничего не отвечая, внимательно оглядывал примыкавшую к озеру поляну, выбирал подходящее укрытие на случай дождя. Проследив за его взглядом, Андрейка понял, чего ищет товарищ, и тоже начал собирать в ранец вынутые спички, нож, батарейку.
Он аккуратно уложил ранец и застегнул его. Тут ослепительно ярко сверкнула молния, и над Сахновщиной гулко загрохотал гром. Звучное эхо прокатилось из конца в конец и растаяло где-то в самых далеких уголках леса. Тяжелые редкие капли упали на потемневшую гладь озера, предвещая ливень. Еще минута, секунда — и дождь накроет их. Надо где-то спрятаться — хоть под кустом.
— По-моему, там есть укрытие, — вдруг сказал Андрейка.
— Где? — Федя в эту минуту забыл, о своем намерении уйти от товарища.
— Вон там, видишь, ветер раздувает куст.
Действительно, в конце поляны, в стороне от озера, под пригорком ветер клонил из стороны в сторону кусты колючего шиповника, и каждый раз за ними открывалась темная впадина.
— Пошли! — Андрейка подхватил ранец и побежал. Федя припустил за ним.
Едва они достигли пригорка, как хлынул дождь: частой сеткой встал перед глазами, и весь лес, до последнего листочка и травинки, притих под благодатным ливнем. В следующую минуту ветер словно прошелся по верхушкам сосен, и они гулко, призывно загудели.
Бинокль
Защищенные от ливня, ребята чувствовали себя в укрытии хорошо. Здесь можно было спокойно сидеть и смотреть, как разгулявшийся ветер гнул к земле тонкие ветки кустов шиповника, метался в верхушках великанов-сосен, рассеченное молнией небо приоткрывало на миг темную бездну, и в свете молнии дождь казался белым, стремительно падающим наземь.
Ливень как внезапно начался, так и прекратился. На поляне стало светло. Отяжелевшие от влаги кусты не шевелились, словно боялись рассыпать свои блестящие ожерелья. Мальчики смогли теперь оглядеться, внимательно осмотреть место, где они находятся. На глубине двух метров пещера, видимо, кончалась, можно было видеть отвесную стенку, усеянную мелкими белыми грибками. Собственно, то, что они увидели, нельзя было назвать пещерой, просто это было размытое дождями или вырытое кем-то углубление на краю лесного пригорка.
Мальчики собрались уходить. Федя уже набросил на плечо намокший ремень ранца, как вдруг под лучом солнца, проникшим сквозь влажные ветви шиповника, что-то сверкнуло. Федя бросил испытующий взгляд на Андрейку: видел ли тот что-нибудь? Но Андрейка сидел на корточках у входа в пещеру и чертил палкой по земле. Он ничего не заметил. Тогда Федя сделал шаг назад, нагнулся и поднял слабо поблескивавший осколок стекла. Такие осколки он не раз видел у мальчишек. Федя уронил осколок, он ударился о палку, отскочил и упал к ногам Андрейки; тот безразлично взглянул на осколок и ответ глаза, потом снова посмотрел на него, ковырнул стеклышко палкой и вдруг нагнулся, обтер его и поднес к глазам.
