Слева от солнца - Раин Олег (читать книги полностью TXT) 📗
Отшатнувшись, подросток бесшумно отошел от окна. Путаясь, открыл калитку, выскочил со двора.
Видел ли бывший сержант кошмары во сне или плакал оттого, что выпил? Во всяком случае, ни стакана, ни бутылок Гена на столе не заметил. Наверное, надо будет расспросить об этом Валеру, но как-то поосторожнее, чтобы не обидеть. Или о таком не спрашивают вовсе?..
Погруженный в нелегкие размышления, Гена едва не налетел на черную, выросшую на пути фигуру. В испуге сунул руку в карман, схватился за шокер.
— Я это, не трясись! — из темноты шагнул Мишаня.
— А-а… — Гена не знал, что сказать.
— Разговор есть. Ждал, когда освободишься.
— Ты что, следил за мной?
— Больно надо.
Они стояли друг против друга и что есть сил хмурились, напуская на лица одинаково грозное безразличие. Генка почему-то не сомневался, что встреча вышла неслучайной. Может, Мишаня и впрямь подсматривал за ним, может, даже шагал следом, когда они разговаривали с Катюхой.
— Ну что, так и будем играть в молчанку? Или я пойду?
— Погоди… — Мишаня неожиданно смутился. Дернув плечом, неловко из себя выдавил: — Ты, короче, это… С Катюхой вроде как гуляешь?
— Вроде как — это как? — Гена насмешливо улыбнулся. Первая оторопь прошла, и теперь он чувствовал себя вполне уверенно. Да и почему не чувствовать? Мишаню после той памятной схватки он особенно не боялся. А уж с новеньким электрошокером в кармане не испугался бы даже свирепого Степчика.
— Ты зубки-то не показывай! — Мишаня набычился. — Я, короче, предупредить хотел…
— О чем предупредить?
— Насчет Катюхи… — Мишаня не умел связно разговаривать, и видно было, что волнуется он страшно. — Ты-то здесь мимоходом — приехал и уехал, а ей, короче, жить.
— Ага, и тебе, значит, — заключил Генка. Его внезапно осенило. — Погоди! Ты что же, клинья под Катюху подбиваешь?
— Это ты подбиваешь, а у меня все по-человечески! — вспылил Мишаня. — Потому, короче, и толкую с тобой. Или думаешь, если из города, так круче Эвереста?
— Ого! Ты и про Эверест знаешь!
— Не глупее тебя! Короче, так… — Мишаня наморщил лоб. — Если ты, короче, на Валеру или на что другое надеешься, так это, короче, зря. И про Катюху забудь! Потому что, если, ты, короче…
— Я короче, ты короче, а кто самый короткий, никто не знает, — перебил Мишаню Генка. Стрельнул разрядником перед носом собеседника и небрежно сунул аппаратик обратно в карман. Пальцы наткнулись на бусы, и Генка стиснул их в кулаке. — Я, конечно, не оратор, как ты, и короче разговаривать не умею, но тебе скажу следующее: за Катюху не переживай, она дама бойкая, за себя постоять сумеет. И ухаживать я за ней не собираюсь.
— Чего тогда шляетесь?
— Это ты шляешься. А я провожал девушку до дому, — Генка подумал, что разговор получается глупый и, чуть поколебавшись, протянул Мишане бусы.
— Что это?
— Подарочек для нее. Она просила, а мне случайно перепало.
— Ну?
— Что ну? Не мне же ей это дарить! Хочешь ухаживать, вот и отдай. Только про меня ни звука. А ей понравится, слово даю! Она сама проговорилась.
Мишаня ошеломленно молчал.
— Так это… Значит, мне, что ли?
— Ну, не совсем тебе. Я же говорю: для Катюхи, но от тебя, — Гена вздохнул. — Так что, берешь?
— Беру, — сипло выдохнул Мишаня. — Только это… У меня, короче, денег сейчас нет…
— А я деньгами и не возьму, — Гена серьезно посмотрел в глаза собеседнику. — Хочешь отработать, помоги Валере. Ему лишние руки не помешают, и ты в добром деле поучаствуешь.
— Ты это… Серьезно?
— Конечно. Электричество-то, считай, для всех делаем. И для Катюхи в том числе.
Последний аргумент оказался решающим, пальцы с бусами сами собой сжались.
— Так мы договорились?
Мишаня кивнул. Тихо добавил:
— Только чтобы все по-честному. Без трепа.
— Годится, — Гена первым протянул руку, и Мишаня, переложив бусы в карман, ответил крепким пожатием.
Фигура его снова качнулась и уже через несколько шагов растворилась в вечернем сумраке. Прислушиваясь к удаляющемуся поскрипыванию досок, Гена ощутил легкую грусть. Не получалось у него дружить с девчонками, хоть ты тресни! А Катюха, несмотря на всю свою занозистость, оказалась все-таки славной. К Шурику вон прикипела и к Генке интерес проявляла…
Он вдруг представил Варю на месте Катюхи и даже устыдился собственных мыслей. Нашел о чем думать! Варьке ведь всего десяток годков, совсем еще пигалица! Хотя… Рассудить здраво: разница в четыре года — не такая уж огромная. То есть, когда ему будет двадцать два, ей стукнет в аккурат восемнадцать, и получится все наоборот: она расцветет, станет царевной хоть куда, а он превратится в старичка — сгорбленного, очкастого, может быть, даже с морщинами возле глаз. Словом, полная жуть! И конечно, та же Варюха на него уже не взглянет.
Гена сердито засопел. Еще раз прикинул, жалко ли ему отданных бус, и решил, что абсолютно не жалко. Как ни крути, а Мишане они были нужнее.
ОНИ приехали, как и положено всем чужакам, — в неурочный час и самый неподходящий момент. Приехали, когда Валера с Геной, зайдя по пояс в воду, проводили испытания турбины. Рисковать на авось Валера не стал и для начала сколотил из фанеры простенькое гребное колесо на четыре лопасти. Черенок от лопаты играл роль оси. Заходя в стремнину, они оценивали крутящий момент, а заодно спорили об уровне воды.
— Сейчас-то ровно тянет, а что будет весной? — Генка едва удерживал в руках черенок. Натертые ладони горели огнем, и, конечно, давно пора было выбираться на сушу.
— Весной вода, конечно, поднимется, — согласился Валера. — Потому и надо соорудить понтоны.
— Поплавковая система?
— Точно. Мертвую конструкцию изготовить, конечно, легче, зато и эффект будет ползучим.
— Каким, каким?
— Ползучим! — упрямо повторил Валера. — В смысле — то так, то эдак. А поплавки дадут стабильность.
— Ага, зимой и летом — одним цветом.
— Во-во! — Валера еще раз оглядел берега, кивнул Генке. — Ладно, хорош мерзнуть, — выбираемся. С главным вроде выяснили.
— Значит, оставишь размеры такими же?
— Да нет, немного увеличу. Правда, материал покрепче нужно поискать.
— Углепластик?
— Хватил! Где ты его найдешь! Хотя бы стеклотекстолит какой-нибудь подобрать. И прочно, и вес мизерный.
— Знаю. Раньше из него клюшки вырезали.
— Может, в городе кто и вырезал, а мы здесь свои клюшки из елок делали…
Они вынесли мокрую крестовину на берег, опустили в траву. Тут же сидел и Юрашка, — он как бы ловил рыбу. На прутик — без лески и крючка, что не мешало малышу каждые пять секунд с воплем «подсекать» очередную рыбину.
— Как дела, рыбак? — поинтересовался Генка. Зубы его постукивали, и он с удовольствием подсел к костру, вытянув над дымком руки.
— Хорошо! — отозвался Юрашка. — А прямо сейчас такая щукенция клюнула — чуть удочку не сломала.
— Щукенции — они такие. С ними осторожнее надо.
— Между прочим, хорошая щука ростом поболе Юрашки будет, — заметил Валера. — Такая и утащить может, — глазом не моргнешь.
— А почему — глазом?
— Что почему?
— Ну, глазом почему не моргнешь? — уточнил Юрашка. — Моргают ведь веками. И еще ресничками. А глаз — он как бы на месте остается. И закрывается, как форточка, — Юрашка поморгал, показывая, как закрываются глаза.
— Ну, не знаю… Так почему-то принято говорить… — Валера переглянулся с Генкой. — Веки закрывают, глазами махают… То есть, тьфу ты! — моргают, — он хмыкнул. — А ведь действительно ерундовина! Моргать глазами… Видал, Ген, какой вундеркинд у нас растет! Уже над словом задумывается.
— Это точно. Я в его годы такими вопросами не задавался, — кивнул Гена.
— Да мне и сейчас такое в голову не придет!
— Кстати, а ты помнишь себя в его возрасте? — заинтересовался Генка.
— Я? — Валера на минуту задумался. — Честно сказать, не очень. Все какими-то обрывками… Помню, дрался с одним толстяком и никак не мог его побить. А он меня чуть ли не через забор перебрасывал. Очень мне было обидно… А в первом классе песню учили — про «некому березку заломати». Тоже запомнил. Потом в армии ее, кстати, тоже пели. На другой, правда, мотив. И удивлялись, что какой-то даме, понимаешь, взбрело на ум ломать деревце. Еще и канючит, что некому…
