Девочка из страны кошмаров - Марушкин Павел Олегович (читать книги регистрация txt) 📗
— Да ни в чем я уже не уверен… — устало вздохнул Атаназиус.
— Три буквы, потом две, потом одна… Потом две, три и опять одна. Не представляю, что можно записать таким образом.
— Ты заметил, что после шестой буквы интервал больше? Думаю, здесь всего два слова; но только каких?
— Гм… Знаешь, очень даже может быть! — Глаза шкипера блеснули; тайна невольно захватила его воображение. — Послушай, а что тебе вообще известно о Брауде Тролле? Может, удастся отыскать ключ к шифру в его прошлом?
— Ничего не приходит на ум. Конечно, разгадка могла быть и в самом дневнике… Думаю, он попадет в руки отца, рано или поздно… Вопрос лишь в том, какую цену придется за это заплатить.
— По совести сказать, я рад, что это не моя проблема. Пойду перекинусь кой с кем в картишки: все равно на этой калоше делать больше нечего!
Капканных дел мастер не ответил, вновь погрузившись в раздумья.
Таким манером прошло два дня. Атаназиус почти не вылезал из каюты, зато Куяница развернулся вовсю. В игру постепенно оказались втянуты все намеченные им пассажиры; словно паук, сплетающий свою паутину, экс-шкипер завлекал их к ломберному столу, позволял увлечься мнимой удачей — и не торопясь обчищал до нитки. Подвергнувшиеся этой процедуре не торопились, однако же, предупредить товарищей по несчастью: ведь куда приятнее, когда в дураках остаешься не ты один! К тому часу, как причальный конец «Звезды Гвендолены» был пойман мальчишкой на вардевальской пристани, Куяница успел сколотить небольшой капиталец — и отнюдь не собирался останавливаться на достигнутом.
— Послушай, старина! — втолковывал он сумрачно внимающему капканщику. — Своим ходом нам топать и топать, к тому же здесь это небезопасно — места самые что ни на есть разбойничьи; кому и знать, как не мне! Предлагаю следующий вариант: мы остаемся на борту и поднимаемся по Гвендолене вверх, до самой лидианской границы.
— Разве Вардеваль — не конечная пристань? — вяло удивился Атаназиус.
— Это последний крупный город на севере Фортутаны. Но выше по течению полно маленьких селений; вальщики леса вяжут там свои плоты — а любой пароход для них является чем-то вроде плавучей лавки и бесплатной газеты одновременно. Ну, может, последние миль пять-десять придется проделать пешком… А там уже рукой подать до Сильферры; и будь я проклят, если не найду на побережье суденышка, которое отвезет нас прямехонько в Уфотаффо!
— Близится зима, скоро конец навигации…
— Да мы сто раз успеем!
— А как ты собираешься пересечь границу, даже две?
— Придумаем что-нибудь! К тому же… — Шкипер сделал паузу; глаза его лукаво блеснули. — У твоей котомки наверняка двойное дно, и фальшивых документов там навалом — небось, и на меня тоже…
— Интересно, когда это ты успел залезть в мои пожитки, пройдоха! — прищурился Атаназиус. — Вроде я от самой дамбы не спускаю с них глаз!
— Да не трогал я ничего! — рассмеялся Куяница. — Просто некоторые вещи совершенно очевидны, твоя светлость!
— Я ж говорил — не зови меня так! — рыкнул на него капканщик. — Надеюсь, только тебе очевидны… Что ж, пожалуй, в этом есть свой резон.
Все проблемы, связанные с дальнейшим плаванием, решила горсть монет. Пароходик загружался углем и товарами. Атаназиус, отложив на время расшифровку, вышел на палубу. На деревянном настиле пристани выстроились в ряд мешки; несколько мальчишек красными от холода руками зачерпывали горсти воды и смачивали джутовую ткань.
— Что это они делают? — полюбопытствовал капканщик.
Куяница глянул через плечо:
— А, эти… Готовят к отправке муку. Будь мешки поменьше, их просто окунали бы в реку; но такие здоровенные им не удержать.
— Но какой в этом смысл?
— Это старинный матросский способ: сначала намочить, потом высушить в тепле. Внутри мешка образуется каменно-твердая корка засохшего теста — и муке уже не страшны трюмные запахи, плесень и прочие превратности плавания. В молодости я тоже этим подрабатывал… Недолго, правда.
— Покуда не научился плутовать в карты? — иронично приподнял бровь Атаназиус.
— Ага. Вроде того, — Куяница проводил взглядом поднимавшихся на борт и довольно потер ладони. — Видишь ту веселую компанию? А здоровенного лося в кожаной шляпе? Как думаешь, зачем такой едет в верховья реки? Готов побиться об заклад, это преуспевающий лесоторговец, причем гонору у него явно поболе, чем требуется разумному человеку… Ах, черт побери, удача сама плывет мне в руки!
— Смотри не ошибись!
— Вот увидишь, — самонадеянно заявил шкипер, — я сыграю на нем, как на скрипке!
Стоянка была долгой. Наконец пароходик отвалил от пристани под аккомпанемент переливчатого гудка. Капканных дел мастер подкрепил свои силы в буфете и снова взялся за расшифровку. Определенно, здесь сокрыты два слова; два проклятущих слова… Последнюю запись Брауде сделал вскоре после сражения, возможно — всего за несколько минут до начала военного совета, где и было принято роковое решение…
В голове медленно забрезжила догадка. Что, если это — имя и фамилия какого-то человека? За стеклом иллюминатора постепенно сгущались сумерки. Внезапно дверь каюты распахнулась, и внутрь проскользнул Куяница.
— Старина, у меня две новости: одна плохая, другая хорошая, — выдохнул он, щелкнув задвижкой и лихорадочно роясь в своих пожитках. — Какую ты желаешь услышать первой?
— Плохую, естественно! — пожал плечами капканщик. — Что, здоровенный лось в кожаной шляпе обобрал тебя до нитки, друг мой?
— Если бы так! Все хуже, гораздо хуже. Этот парень — дивий патер.
Последние слова Куяница произнес с какой-то особой интонацией. Атаназиус нахмурился:
— Прости, любезный; но я не шибко разбираюсь в фортуганском воровском койне.
— Про дивьих братцев ты слыхал, конечно? В вардевальских лесах есть настоящие разбойничьи хутора, властям туда дорога заказана… А над братцами стоит дивий патер — ему отходит толика прибыли с каждой мукомольни, «опекаемой» его людьми, с каждой лесопилки, с каждого ограбленного на большой дороге дилижанса…
— Хорошо, суть я уловил. Как это ты не постеснялся плутовать с ним в карты? Смельчак, право слово!
— Хорош ерничать! Я же не знал! — страдальчески возопил шкипер. — А когда понял, с кем имею дело, — было уже поздно останавливаться…
— Словом, ты обчистил короля местных разбойников. И как намерен поступить теперь?
— По-моему, старина, самое время покинуть эту коптилку… — Тут кто-то попробовал дверь на прочность. Капканщик нахмурился и потянулся к оружию. Куяница изо всех сил замотал головой: «Нет-нет!» Снаружи постучали — негромко, но настойчиво.
— Кто там?! — рявкнул Атаназиус. — Кого еще черти несут?!
За дверью посовещались; мужской голос убеждал кого-то: «Здесь он, здесь!»
— Отоприте, любезный! Нам нужно перекинуться парой словечек с вашим приятелем! — раздался звучный бас.
— Это он! — прошептал Куяница.
— Ну и к чему такая спешка? Подождите, покуда он соблаговолит выйти!
Филенка затрещала — кто-то надавил плечом.
— Буду стрелять! — предупредил капканщик.
— Да ты что? — издевательски осведомились снаружи. — Прямо-таки стрелять? Ну, так у вас самое большее два ствола против наших шести; как думаешь — долго продержитесь?
— На судовую команду не надейтесь, они вам ничем не помогут, — снова встрял бас. — Решим это дело полюбовно, как водится промеж цивилизованными людьми… Но коли хотите с пальбой да кровью — пожалуй, можно и так!
— Хорошо, я верну вам то, что выиграл! — чертыхнулся Куяница. — Просуну под дверь, и на этом будем считать наше маленькое недоразумение улаженным, годится?
— Не пойдет! — ответил бас. — Ты, друг любезный, осмелился плутовать на моей территории, да еще и при своих хочешь остаться? Хорошие дела! Нет уж, придется заплатить за такую наглость! Или ты предпочитаешь вплавь добираться до берега?
— С привязанным к шее колосником! — подхватил кто-то. — Это наша любимая забава!
