Девочка, которая провалилась в Волшебное Подземелье и утащила с собой Развеселье - Валенте Кэтрин М.

Минотавра ничего не сказала, но по-прежнему указывала на отверстие. Видя, что Сентябрь все еще колеблется, зверюга положила ей на шею свою тяжелую, грубую и горячую руку, которую невозможно было игнорировать, и подтолкнула поближе к дырке в стене. Сентябрь упала на колени и заглянула в дыру. Вот что она увидела: поле теплых спелых колосьев, все еще с оттенком зеленого, майское поле, милый домик в конце поля – ой, это же ее дом! И свет горит! А это что? Неужели это тени мамы и собачки там, за занавесками? Похоже на тот самый ранний вечер, будто прошло всего несколько минут с того момента, как она ушла. Сентябрь засмеялась и попыталась помахать маме через дыру в мир. Минотавра остановила ее руку.

– Никто тебя не видит и не слышит – пока. С той стороны стены нет никакой стены. Только твой мир. Можешь мне не верить, но это часть Верхней Волшебной Страны, на дальнем-дальнем западе.

– Но это же мой дом! Я его вижу! Вон там, во дворе, мой велосипед с корзинкой! А там пустые бутылки для молочника!

– Это то, во что превращается Верхняя Страна без теней и без магии, – мягко сказала Левая. – Она становится все зауряднее, все обыкновеннее, все больше и больше походит на твой мир, где нельзя выращивать на грядке стихи, превращаться в виверна и строить города из хлеба. И уже очень скоро Волшебная Страна обернется частью твоего мира. Может быть, это будет приятная часть, но она утратит все, из-за чего была особенной. Можно сказать, что она утратит свою Причудливость. Так выразилась бы Белинда Капуста. Без теней, без их колдовства и буйства границы исчезают, и скоро эта стена просто растает, не оставив после себя ничего, кроме красивого майского поля, полного волнующихся колосьев.

Сентябрь постаралась вообразить, как Волшебная Страна застревает в ее мире, словно канцелярская кнопка. Такое место, которое словно всегда там и было, где-нибудь между Канзасом и Колорадо. Или как еще одна Дакота. Новая бескрайняя прерия без малейших признаков магии.

Минотавра продолжала:

– Что же касается народа Волшебной Страны – может быть, ты и вспомнишь, что вот тот высокий костлявый фермер был спригганом, а приземистая, толстая торговка рыбой – гоблиншей, или что вот тот велосипед, прислоненный к стене, когда-то носился без узды со своими братьями по Высоким Равнинам. Но никто кроме тебя этого знать не будет. – Левая помолчала. Рука ее, смягчившись, перестала прижимать голову Сентябрь к стене и вместо этого погладила ее волосы. Потом Минотавра оглянулась через свое необъятное плечо на тень Маркизы и пошла с главного козыря: – Ее желание сбудется, только вкривь и вкось: ни один ребенок больше не попадет с Земли в Волшебную Страну, потому что Волшебной Страны не будет и некуда будет попадать!

Сентябрь потрясла головой:

– Я бы ни за что этого не допустила – в смысле, не я, а Хэллоуин. Она – все еще я! Я – часть ее, я и есть она. Она бы ни за что не захотела такого, потому что я этого не хочу!

Минотавра вздохнула:

– Она заполнена своими Хочу и Надо, их магия переполняет ее, как банку, набитую светлячками. Она – твоя тень, в конце концов. Она – это ты, если ты так и не поняла, что не всегда получаешь то, что хочешь. Если так и не поняла последствий. Хэллоуин думает, что Волшебное Подземелье в безопасности. Она думает, что если сумеет стащить вниз достаточно теней, то мы останемся внизу, где и были, а все остальное улетучится. Мы удержимся на дне за счет нашего веса. Обо всех остальных она совершенно не заботится, только о своем народе – вполне привлекательное качество в Королеве, если разобраться. Не всем оно дается. Может, мы и правда задержимся здесь, но ненадолго. Верхняя Страна ужасно тяжела, и рано или поздно она потащит нас за собой. Мы превратимся в жуков, червей и кротов, ползающих в темноте по бренному миру.

Тень Маркизы выглядела встревоженной, лицо ее было искажено синей бурей. Яго подтолкнул ее широкой темной головой.

– Не будет больше проказниц и проказников, фей и эльфов, которые воруют детей, портят сливки, поедают души. Люди перестанут совать свой нос в Волшебную Страну, вмешиваться в ее политику и оставлять грязные следы по всему полу. – Голос ее дрогнул от печали, настоящей печали. – Почему это меня так ранит? Я когда-то была счастлива от этого. Мне было так спокойно и тепло.

– Я думала, ты придешь ко мне, когда узнаешь ответ, – сказала Левая. – Я думала, мы с тобой вступим в бой, как любят минотавры. Тогда ты показала бы, чего ты сто?ишь – может быть, я бы даже позволила тебе чуточку победить, – и я дала бы тебе поносить свой шлем в знак моего к тебе расположения.

Сентябрь отбросила прочь руку Минотавры. Глаза ее сверкали. Кипящая ярость вновь забурлила в ней. Почему все думают, что она не может ничего сделать сама?

– Если хочешь биться, я буду биться с тобой. Я не высокая и не сильная, и это будет совершенно несправедливый бой, но справедливости не бывает, совсем, и я уже боролась с маридом почти насмерть, и тебя я одолею, если это единственный способ не дать всему исчезнуть.

Заклепочник зашевелился в ее кармане. Его пневматическая трубка обернулась вокруг ее талии и засопела, как щенок, который что-то ищет. Трубка поползла по ее груди и нашла Зажим ярлоппов. Конец трубки радостно причмокнул и расширился, как змеиная пасть, чтобы проглотить подвеску. Сентябрь вытащила пистолет. Рука ее почти не дрожала, когда она наставила его на Минотавру, – но она не смогла прицелиться ей в сердце, хотя именно это, по ее мнению, следовало сделать. В последний момент ее собственное сердце дрогнуло: можно решить этот спор словами. Иначе она только сильнее разозлится! Это нечестно – палить налево и направо! Но Сентябрь уже нажала на спусковой крючок. Если ей предстоит сражение, то новая, странная, жестокая часть ее намеревалась одержать победу.

Ствол Заклепочника разразился булькающим грохотом. Нежно-оранжевое ядро, сделанное из всего, что когда-либо случилось с Сентябрь, разорвалось в мускулистом бедре Минотавры.

Минотавра долго изучала Сентябрь, будто не замечая, как кровь струится по ноге.

– Хорошая девочка, – сказала она наконец.

Сентябрь слегка дрожала от того, что ей пришлось сделать, хотя она вообще не хотела ни с кем сражаться. Она сжала было кулаки, но снова разжала их и закрыла лицо руками. Все это она сделала только для того, чтобы сохранить Волшебную Страну в целости, сохранить связь Волшебной Страны с ее собственным миром – а теперь ее тени предстоит завершить дело.

Дырка в ноге Минотавры перестала кровоточить. Теплый оранжевый огонь воспоминаний Сентябрь растекался по всей огромной ноге. Рана все росла и расширялась, пока Минотавра не исчезла совсем; дыра, которую проделал Заклепочник, обрамленная нежно-оранжевым пламенем, – вот и все, что от нее осталось.

По другую сторону Сентябрь совсем ничего не видела.

Глава XVIII

Дом для каждого

Вступив в огненное кольцо раскрывшейся раны, Сентябрь плотно зажмурилась, готовая к тому, что сейчас кто-нибудь выпрыгнет и вступит с ней в смертельный бой.

Но ничего не произошло.

Она открыла глаза. По-прежнему ничего.

Мод и Яго по-прежнему были рядом, прямо у нее за спиной, как положено теням, что Сентябрь совсем не нравилось. Минотавра исчезла. Исчезли также порывистый ветер и запах спутанных цветов пустоши. Вместо этого со всех сторон их окружал безмолвный темный дом. Повсюду разлеглись тени – самые обычные, плоские, бесплотные тени, которые не умеют разговаривать. Пошарив вслепую, Сентябрь нащупала перила лестницы, которая, как ей показалось, вела вниз. Она вошла в переднюю, где гостеприимно раскинулась большая вытертая тахта. В темном углу возвышался умолкший радиоприемник из орехового дерева.