Едем на Вял-озеро - Козлов Вильям Федорович (книга жизни TXT) 📗
После этого происшествия Иван Николаевич пробыл в лагере с неделю. На мальчишек он не смотрел и больше с ними не разговаривал. Правда, когда проходил мимо или они на него наталкивались, замечали, как зло сужаются маленькие глаза шофера. Из Умбы прибыл новый шофер и принял у Ивана Николаевича машину. А уволенный из экспедиции Иван Николаевич нагрузился мешками с вяленой рыбой и на попутных уехал в Умбу, а оттуда в свой подмосковный город Видово…
Ни один человек в экспедиции не пожалел об этом.
Когда из Ленинграда пришла длинная телеграмма, в которой родители Вани и Андрея просили начальника немедленно отправить их детишек домой, Назаров даже расстроился: он не возражал, если бы ребята еще на месяц остались.
Мальчишки тоже не ожидали такой решительной ноты со стороны родителей. Оба отправили в Ленинград по письму, рассказали в спокойном тоне о своем житье-бытье. О ледяном купании и прочих происшествиях, выпавших на их долю, и словом не обмолвились. Правда, Андрей очень жаловался на комаров и мошку, но это не могло повлиять на решение родителей. Наверное, Валя написала…
Ваня и Андрей ушли к вышке, где вялились окуни, сиги и щуки, и устроили небольшой совет. Сколоченная из молодых лесин вышка с навесом поскрипывала, крепко пахло соленой вяленой рыбой. Негромко гудели мухи. От вышки косо падала на молодую еловую поросль короткая тень. Ярко светило нежаркое солнце. Над головой шумели сосны и ели, с шуршанием просыпались на зеленый мох желтые иголки.
— Это твои навели панику, — сказал Ваня. — Я своих родителей знаю: им и в голову не пришло бы посылать такую телеграмму.
Андрей задумчиво почесал лоб, поддал носком резинового сапога черный трухлявый пень. Пень рассыпался на части, в коричневом крошеве зашевелились белые с черными головками личинки.
— На таких мы не пробовали ловить, — сказал Андрей.
Ваня с подозрением посмотрел на него.
— Не твоя это работа? Может, написал что-нибудь такое…
— Мне здесь нравится, — сказал Андрей. — И я еще раз с удовольствием съездил бы в Белый город.
— Может, потолкуем с Назаровым? Поживем еще хоть недели две? Виктор Викторович обещал на дальний остров взять.
— Бесполезно, — сказал Андрей. — Уже билеты на самолет заказаны. Вера Хечекова говорила.
— И чего им в голову стукнуло! — с досадой сказал Ваня. Ему совсем не хотелось уезжать. Он уже предвкушал вольную и беззаботную жизнь с ихтиологами на необитаемом острове. Рыбалка, костер, вечерние беседы, песни под гитару…
— И с Эллой не попрощаемся, — вздохнул Андрей.
— Чего-то ты очень уж часто ее вспоминаешь…
— Хорошая девчонка, — Андрей нагнулся и стал сучком выковыривать толстую личинку. Он это сделал специально, чтобы не смотреть в светлые пронзительные глаза приятеля.
— И там, в Вильмаламбине, смотрел на нее крокодильими глазами… Помнишь, она еще сказала, что ты ее проглотить собираешься?
— Не помню, — сказал Андрей.
— Неужели влюбился?
— Глупости ты говоришь… — смутился Андрей. — Просто она какая-то…
— Какая же? — улыбнулся Ваня.
— Хорошая девчонка, — убежденно сказал Андрей. Щеки его порозовели.
— Это ты уже говорил, — перестал улыбаться Ваня. — Хорошая девчонка и отчаянная… Ты знаешь, она ведь меня спасла…
Андрей — он сидел на корточках — вскочил и, глядя в глаза приятелю, горячо сказал:
— С такой девчонкой я бы хотел дружить!
— Дружи, кто тебе мешает?
— Ты адрес ее записал?
— Это зачем еще? — удивился Ваня.
— Человек тебе жизнь спас, а ты адреса не знаешь.
— Как-то не подумал об этом, — сказал Ваня.
— Обязательно узнай. И Восьмого марта пришли поздравление.
— Я книжку обещал прислать, — сказал Ваня.
Провожали Ваню и Андрея все. Был ветер, с утра заморосил дождь, и в это промозглое утро не вышла ни одна лодка. Высокие волны разгуливали по ламбе, тяжело били в берега, а уж про Вял-озеро и говорить нечего: над зеленой перемычкой от разбушевавшейся воды образовалось большое туманное облако.
Проводили мальчишек до лесной дороги. До той самой сосны, на которой красовалась дощечка с исправленной надписью: «Экспедиция». Уезжали ребята с дядей Кузьмой. Конечно, их мог бы отвезти и новый шофер, но тут как раз подвернулся лесовоз. Дядя Кузьма накануне заглянул в лагерь — у него какое-то дело было к Назарову — и ребята договорились с ним, что сегодня утром по пути в Умбу он заедет за ними.
Вера Хечекова ежилась в ватнике, на пушистом платке блестели капли дождя, круглое лицо ее было грустно. Она привязалась к мальчишкам, и жаль было с ними расставаться. Виктор Викторович то и дело отбрасывал капюшон штормовки. А ветер будто нарочно норовил его снова и снова нахлобучить ему на голову. Борода у него стала длинной, остроконечной и смешно загибалась внизу крючком, как у дьячка из кинофильма «Черевички». Он рассеянно накручивал кончик бороды на указательный палец, прищуривал от удовольствия глаза и подтрунивал над добродушной и необидчивой Верой Хечековой, но стоило появиться студентке Лене, как Виктор Викторович сразу умолк и перестал терзать свою бороду. Лена даже не взглянула на него. Прислонилась спиной к седой ели и чуть приметно улыбнулась. Так просто, в пространство. Даже нудный дождик не отразился на ее хорошем настроении.
Среди провожающих не было Валентины Гавриловны, несколько дней назад ее срочно вызвали в Ленинград на конференцию микробиологов. Вместе с ней уехала и Галя Летанская. Не было и начальника экспедиции Назарова. Правда, он скоро появился с длинным, сколоченным из реек ящиком на плече. Поставив ношу на землю и глядя на ребят, сказал:
— Я был не очень приветлив, когда вы впервые появились здесь, но потом…
— Потом Георгий Васильевич круто изменил свое мнение о вас, — продолжил Виктор Викторович. — Особенно после успешного завершения полного цикла работ гидробиологов и микробиологов. И спасения ценного имущества.
Назаров бросил на него недовольный взгляд и продолжал:
— Признаться, я думал, вы будете обузой, а вышло наоборот. Я с удовольствием оставил бы вас до конца, но…
— Оставьте, — сказал Ваня.
— Я не хочу ссориться с вашими родителями… В общем, вы крепко выручили нас. Большое спасибо. Золотые вы ребята!
А про этот случай в Глухой ламбине я обязательно напишу в газету, когда вернемся в Ленинград. Если не вы, мы остались бы без сетей.
— И подлеца разоблачили, — заметил кто-то.
Назаров взглянул на ящик, потом на ребят.
— Это вам за все хорошее подарок от всей нашей экспедиции.
Виктор Викторович улыбнулся и подмигнул, мол, радуйтесь!
Георгий Васильевич торжественно пожал застеснявшимся мальчишкам руки и вручил конверт.
— На этот раз оба полетите с билетами, — сказал он. — Передадите этот конверт начальнику аэропорта. Билеты вам уже заказаны.
Ваня и Андрей с любопытством посматривали на деревянный ящик. Что, интересно, там? Однако спросить было неудобно.
Послышался завывающий гул мотора, и немного погодя из-за песчаного бугра выполз нагруженный неотесанными бревнами лесовоз. «Дворники» суетливо сгребали лапами мелкие капли. Лесовоз остановился, из кабины вылез дядя Кузьма. А вслед за ним спрыгнула (кто бы мог подумать!) Элла. Ничуть не смущаясь — кругом было много народу — девочка со всеми поздоровалась, а мальчишкам пожала руки. Андрей молча таращил на нее глаза. Элле опять это не понравилось.
— У тебя что-то с глазами, — тихонько сказала она. — Ты очки не носишь?
— Какие еще очки? — промямлил Андрей.
— Мы сегодня о тебе говорили, — сказал Ваня.
— Я тоже вас вспоминала… Если бы не вы, бедная тетя Катя скучала бы в пруду.
— Ее звать Элла, — сказал Ваня. — Забудь про тетю Катю.
Дядя Кузьма степенно, не торопясь пожал всем руки. Он был заметно озадачен: на глухой лесной дороге не часто увидишь сразу столько людей.
— Погодка-то нынче — насморк, — сказал он. — И дорогу развезло.
