Пешком над облаками - Садовников Георгий Михайлович (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Э-э-э… Ты хулигань, да знай меру! Ты что? Совсем того? — опасливо закричал Пыпин.
Я повернулся к музыканту, чтобы узнать, что происходит на стапелях. Там стояла уже готовая к спуску замечательная турецкая фелюга, отличающаяся отменными мореходными качествами.
— Все на борт! — скомандовал я и схватил за ошейник собаку.
И едва мы успели взобраться на судно, как на стекло тотчас обрушился невиданный потоп.
Волны носили нас из стороны в сторону, но я уверенно вел фелюгу сквозь шторм.
— Я бы такое себе не позволил. Это уже чересчур, — сказал мне Пыпин, отряхиваясь от брызг.
— Да ведь и он считает, что не сделал ничего особенного, — возразил я.
— Да ну? — удивился Пыпин.
Океан наконец затих. Но когда всем уже казалось, будто беда осталась позади, мы увидели в океане Машу. Она плыла к нам уверенным кролем, словно на уроке физкультуры.
Несмотря на суровую обстановку, Толик не удержался, засек по своим наручным часам скорость, с какой Маша покрывала расстояние, отделявшее ее от фелюги, и сожалеюще произнес:
— Жаль, что плывет во сне, не то был бы личный рекорд.
Машу и нас уже разделяло несколько метров, мы уже верили, что и эта неожиданность тоже осталась позади, как вдруг из пучин океана вынырнуло диковинное чудовище и бросилось вслед за беззащитной отличницей.
Я сразу узнал его. Это был свирепый вирус гонконгского гриппа. Только в этой Вселенной он по размерам превосходил самую опасную земную акулу.
— Иван Иванович… вы должны… меня спасти, — серьезно сказала Маша в промежутках между гребками. — Иначе я… должна проснуться… А это, по-моему… лишено логики… Мне столько… пришлось перевидеть… снов, чтобы… встретиться с вами.
В ее словах было столько резона, что у меня не повернулся язык отказать. В самом деле, было бы очень неразумно после долгих стараний оставить приключение в разгаре. И нам пришлось заняться спасением рассудительной девочки.
Однако, уже принимая первые меры, мы открыли, что у нас нет оружия, способного поразить гигантского хищника.
А он между тем настигал отличницу, хотя у Маши был третий спортивный разряд и девочка плавала всеми существующими на свете стилями, и, когда уже казалось, что все потеряно и Маше придется прервать свой сон, я вспомнил о пачке антибиотиков, которая всегда находилась в моих карманах среди прочих неожиданных предметов, крайне необходимых во время бедствия.
Я сунул руку в карман и уже нащупал лекарство, но в это время меня опередил Аркадий. Грозно рыкнув, он перепрыгнул через борт и вцепился клыками в загривок вируса, который уже протянул свои инфекционные щупальца к Машиной пятке.
Вирус издал ужасный вопль и заметался по океану, пытаясь сбросить с себя седока. Но пес держался за его загривок, словно заправский ковбой, пока хищник не сбежал в морские глубины.
После этого Маша подобрала собаку, и мы втащили своих товарищей на борт фелюги.
— Ну теперь-то никто не скажет, будто я до сих пор не видел живую мышь, сообщил спаниель и шумно отряхнулся от воды.
— Я должен вас разочаровать, дорогой Аркадий: Если вы до сих пор не видели живых мышей, то ничего не изменилось и сегодня, — сказал я с мягкой улыбкой.
— Здрасте! А это кто, по-вашему, был? — возмутился пес.
— Вирус! — сказал я. — Зверь пострашней мышей. В Англии в прошлом году из-за эпидемии гриппа из строя вышли тысячи людей. А уж кошек и собак никто не считал. Некогда было!
— Не может быть?! — воскликнул Аркадий.
И попытался упасть в обморок, но ему помешало крепкое здоровье.
Он предпринял еще две попытки лишиться чувства, и все равно у него ничего не вышло.
— А все случилось потому, что я в этой кутерьме опять уронил очки. Иначе бы меня ничто не заставило броситься в эту драку, — сердито пробормотал Аркадий, пытаясь скрыть свое смущение.
И все же мои антибиотики нашли себе применение. Пока экипаж фелюги поднимал Машу и собаку на борт, гонконгское чудовище вернулось, приведя с собой целую орду своих сородичей. Но мы растворили в воде мой антибиотик, и вирусы тут же погибли.
Пока наша экспедиция спасала Машу, в кабинете появилось новое действующее лицо. Покончив со страшным врагом и вернувшись к своему главному делу, мы увидели пожилого мужчину с гривой седых волос. Эта грива была так велика, что нам поначалу показалось, будто потолок над нами затянут кучевыми облаками. А под облаками, точно два ясных неба, синели добрые глаза этого человека.
— Я же запретил подходить к микроскопу! — напустился ученый на своего старшего сына.
— А я и не хотел. Но там, папа, такое!.. Такое!.. Что я прямо-таки был обязан туда посмотреть, — не моргнув, солгал подросток.
— Ну и врунишка, — осуждающе пробормотал Пыпин.
— И что ты мог увидеть? На стекле под линзой ничего нет, — удивился мужчина, но, заглянув в окуляр микроскопа, воскликнул:
— Батюшки, это же люди!
Мы приветственно помахали ученому. Потом выловили из воды транспаранты и показали хозяину кабинета. Буквы размокли, слегка подтекли, но ученому удалось расшифровать оба текста.
— Извините нас, пожалуйста, — сказал ученый с самым искренним сожалением… — Мы, конечно, не предполагали, что волчок может на самом деле оказаться целой Вселенной. И тем не менее нам нельзя было полагаться только на старшего сына. Мы надеялись, что он присмотрит за Петей, и вот к чему это привело. Моя супруга, видите ли, певица. Все время гастроли, гастроли… У меня с утра до вечера институт… Мы и тебя проглядели, сынок, — грустно признался он подростку. — А ты и сам превратился в своенравного распущенного мальчишку, стал учить своего младшего брата нехорошим поступкам. И вот из-за вас чуть не погибли миллионы самобытных цивилизаций.
— Я же об этом не знал. Я никому не хотел плохого, — расстроился подросток.
После этого биолог пообещал, что и волчок и другие Петины игрушки будут целы, и предложил обменяться информацией.
Я охотно ответил согласием.
Но поначалу наша беседа столкнулась с большими затруднениями, потому что мой голос был неуловим для толстой барабанной перепонки ученого. Все же я и тут нашел выход из положения, став с помощью взгляда посылать своему собеседнику знаки морзе. Продолжительный взгляд — тире. Взгляд короткий точки. И вскоре мы толковали с ним, забыв о необычайных условиях, в которых проходила научная конференция, о том, что я и мои друзья стоим на борту слегка покачивающейся фелюги, а биолог смотрит на нас через сложную оптику своего микроскопа.
Но в конце концов наступила минута прощания. Мы расстались с легкой печалью, потому что успели привязаться друг к другу.
— Я обращусь через газету ко всем нашим ребятам, попрошу, чтобы после этого случая они берегли свои игрушки, — пообещал биолог.
Он символически пожал каждому члену нашего экипажа руку и даже мысленно почесал за ухом у пса.
Распрощавшись с биологом, мы поплыли к своему мыслелету, который терпеливо лежал на волнах, и перебрались на его борт.
Я сел за пульт и начал мыслить, вначале медленно, а потом все быстрей и мощней. «Перепелкино-3» поднялся над водой и, описав под линзой микроскопа прощальный круг, полетел в детскую комнату.
Пересекая пространство Петиной комнаты, мы увидели, что мальчик с помощью старшего брата аккуратно сложил все игрушки в специальный шкаф. И лишь наш волчок, как и прежде, вращался посреди пола.
Я направил корабль к сверкающему ободку экватора, сделанному из нержавеющей стали. Однако центробежная сила, еще недавно выбросившая нас из волчка на тахту, помешала нам вернуться в родную Вселенную. Мыслелет бился носом о поверхность волчка, но центробежная сила каждый раз отталкивала его назад.
И когда мои друзья уже начали терять надежду на возвращение домой, мне вновь отчаянно повезло. Меня осенило! Я развернул корабль и повел вокруг волчка в сторону его вращения. Мощные мысли рождались в моей голове одна за другой, разгоняя наш мыслелет. И когда наконец его скорость сравнялась со скоростью вращения волчка, он без всяких препятствий, боком-боком, вошел в родную Вселенную. Теперь мы были дома!
