Дом с характером - Джонс Диана Уинн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Призываю вас в свидетели! — воскликнул он. — Я жертва гнусных наветов!
— Кто-нибудь, пойдите обыщите его грот, — велел Тимминз.
Несколько кобольдов тут же сорвалось с места. Ролло вскочил на ноги.
— Я пойду с вами! — завизжал он. — Я докажу, что там ничего нет!
Ролло успел пробежать три шага, но тут Потеряшка схватила его за спинку синего сюртука и снова усадила на пол. И осталась рядом, вцепившись зубами в сюртук Ролло, виляя обтрепанным хвостом и подняв одно ухо в сторону Чармейн — словно бы хотела спросить: «Ну не умница ли я?»
— Умница, умница, — ответила ей Чармейн. — Чудесная собачка.
Ролло заверещал:
— Отзовите пса! У меня спина болит!
— Нет. Сиди, пока не вернутся те, кто обыскивает твой грот, — сказала Чармейн.
Ролло скрестил на груди руки и сидел с добродетельным и надутым видом. Чармейн повернулась к Тимминзу.
— Извините, можно спросить, кому понадобились такие большие ходики? Раз уж мы все равно ждем, — объяснила она, заметив, как Питер качает головой и хмурится на нее.
Тимминз поднял голову от исполинских деталей.
— Кронпринцу Людовику, — сказал он со своего рода мрачной гордостью. — Эта штуковина нужна ему для Кастель-Жуа. — Гордость оказалась слабее мрачности. — Он еще ни гроша не заплатил. Никогда не платит. Подумать только, такой богатей…
Ему не дали договорить примчавшиеся назад кобольды.
— Вот, вот! — кричали они. — Он? Нашли под кроватью!
Передний кобольд держал в обеих руках горшок. На вид это был обычный глиняный горшок — в таком делают жаркое в печи, — за тем исключением, что его окружало какое-то сияние — неяркое, радужное.
— Тот самый, — сказал Питер.
— В таком случае, что он, по-вашему, сделал с золотом? — спросил кобольд.
— Как это «что я сделал с золотом»? — возмутился Ролло. — Горшок-то был доверху набит… — Он осекся, сообразив, что выдал себя.
— Уже нет. Посмотри, если мне не веришь, — проворчал кобольд. И со стуком поставил горшок на пол между вытянутых ног Ролло. — Когда мы его нашли, уже так и было.
Ролло нагнулся и заглянул в горшок. И испустил горестный стон. Сунул в горшок руку и вытащил горсть сухих пожелтелых листьев. Потом еще горсть, и еще — и вот уже он запустил обе руки в пустой горшок, а вокруг валялись сухие листья.
— Пропало! — выл Ролло. — Превратилось в листья! Лаббок меня обманул!
— Значит, ты признаешь, что лаббок заплатил тебе за то, что ты сеял раздоры? — спросил Тимминз.
Ролло злобно покосился на Тимминза:
— Ничего я не признаю, кроме того что меня обокрали!
Питер кашлянул:
— Кхм. К сожалению, лаббок обманул его гораздо сильнее. Как только Ролло повернулся к нему спиной, он отложил в него яйца.
Кругом заахали. Носатые кобольдские лица глядели на Ролло, поголубев от ужаса вместе с носами, а потом разом обратились к Питеру.
— Это правда. Мы оба видели, — сказал Питер.
Кобольды посмотрели на Чармейн, и она тоже кивнула.
— Так и есть, — сказала она.
— Ложь! — взвыл Ролло. — Вы со мной шутки шутите!
— Нет, не шутки! — воскликнула Чармейн. — Лаббок выпустил яйцеклад и вонзил его вам в спину, когда вы еще не успели провалиться под землю. Вы сами только что сказали, что у вас болит спина!
Ролло вытаращился на Чармейн. Он ей поверил. Челюсть у него отвисла. Потеряшка поспешно отбежала — Ролло начал кричать. Он отбросил горшок в сторону, он молотил пятками, подняв смерч сухих листьев, он орал, пока лицо у него не стало изумрудно-зеленое.
— Мне конец! — рыдал он. — Я покойник! Внутри меня что-то растет! Помогите! Помогите мне, помогите, пожалуйста!
Никто ему не помог. Все кобольды попятились прочь, не сводя с него перепуганных глаз. Питер скривился от отвращения. Одна кобольдиха произнесла: «Что за сцена, какой позор!» — и это показалось Чармейн такой несправедливостью, что ей волей-неволей стало жалко Ролло.
— Эльфы могут его вылечить, — шепнула она Тимминзу.
— Что вы сказали? — Тимминз щелкнул пальцами — хотя Ролло по-прежнему барабанил пятками и открывал и закрывал рот, звуки совершенно смолкли. — Что вы сказали?! — спросил Тимминз у Чармейн.
— Эльфы, — повторила Чармейн. — В чародее Норланде тоже были лаббочьи яйца. Поэтому эльфы и забрали его лечить. Вчера приходил эльф и принес яйца, которые из него извлекли.
— Эльфы берут дорого, — заметил кобольд, стоявший у правого колена Чармейн — голос его звучал уважительно.
— Думаю, за него заплатил король, — сказала Чармейн.
— Тише! — Лоб у Тимминза собрался в складки и совсем наполз на нос. Тимминз вздохнул. — Сдается мне, — проговорил он, — мы можем не брать с эльфов платы за сани в обмен на то, что они вылечат Ролло. Проклятье! У нас уже два заказа, за которые нам не заплатят! Кто-нибудь, уложите Ролло в постель, а я поговорю с эльфами. И я еще раз предупреждаю всех, чтобы на луг ни ногой!
— Ничего, теперь можно! — радостно сообщил Питер. — Лаббока больше нет. Его убил огненный демон.
— Как?! — вскрикнули все остальные кобольды. — Лаббок погиб?! — загалдели они. — Неужели правда?! Это тот огненный демон, который гостит у короля? Он и вправду его убил?!
— Да, вправду! — прокричал Питер, перекрывая гомон. — Он убил лаббока, а потом уничтожил яйца, которые принес эльф.
— И мы думаем, что и сам при этом погиб, — добавила Чармейн.
Она была совершенно уверена, что никто из кобольдов ее не услышал. Очень уж они увлеклись — плясали, поздравляли друг дружку и бросали в воздух синие колпачки.
Когда гвалт немного унялся и четыре крепких кобольда унесли Ролло прочь — он по-прежнему брыкался и вопил.
Тимминз серьезно сказал Питеру:
— Этот лаббок держал в страхе всех нас — он же отец кронпринца, не кто-нибудь. Как вы думаете, что нам подарить огненному демону в знак благодарности?
— Верните кухонные краны в доме чародея Норланда, — мгновенно ответил Питер.
— Об этом нет нужды и говорить, — сказал Тимминз. — То, что они исчезли, дело рук Ролло. Я хотел спросить, что такого могут сделать кобольды для огненного демона, чего он не в силах сделать сам?
— Я знаю, — сказала Чармейн. Все уважительно притихли, и она продолжала: — Кальцифер и его… гм… близкие выясняют, куда деваются все деньги из королевской казны. Вы им не поможете это узнать?
У колен Чармейн загомонили: «Ну, это пожалуйста!» и «Пара пустяков!» — и раздался сдавленный смешок, словно Чармейн задала отменно глупый вопрос. Тимминз вздохнул с таким облегчением, что на лбу у него разгладились все морщинки, отчего нос — да и все лицо — стали длиннее в два раза.
— Это будет проще простого, — заметил Тимминз, — и к тому же даром. — Он поглядел в конец пещеры, где висели по меньшей мере шестьдесят ходиков с кукушками, покачивая маятниками в шестидесяти разных ритмах. — Если вы сейчас отправитесь со мной, мы, наверное, как раз успеем увидеть, как деньги уходят. Вы уверены, что огненному демону это понравится?
— Совершенно уверена, — ответила Чармейн.
— Тогда прошу вас следовать за мной, — сказал Тимминз. И повел их в дальнюю часть пещеры.
Куда они шли, было непонятно, но уж точно далеко. Чармейн быстро запуталась — так же, как по дороге к кобольдской пещере. Идти пришлось в полутьме, а путь состоял из сплошных углов, резких разворотов и тупиков. То и дело Тимминз говорил: «Три коротких шага и направо» или «Отсчитайте восемь человечьих шагов, поверните налево, потом резко направо и снова налево» — и все это продолжалось так долго, что Потеряшка выбилась из сил и стала скулить, чтобы ее взяли на руки. Чармейн тащила ее, кажется, больше половины дороги.
— Должен предупредить, что здешние кобольды принадлежат к другому клану, — сообщил Тимминз, когда впереди наконец забрезжил дневной свет. — Мне приятно думать, что у моего клана дела идут лучше, чем у них.
