Грот афалины - Мисько Павел Андреевич (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Радж отступил, пропуская австралийцев, которые уже сполоснулись и переоделись: «Пожалуйста! Не стоит благодарности! Надумаете, приходите опять – будем рады!» – проговорил он на прощание.
Пуол нетерпеливо вертелся на месте. Время от времени Радж подходил к двери поглядеть, как он себя ведет. И видел, что нервы у земляка на взводе: то стукает пальцами по спинке скамьи, то дрыгает ногой, то похаживает возле скамьи: три шага в одну сторону, три – в другую. Радж прокричал из-за двери: «Ну вот, кончаю!»
Радж вышел, костюмы раскинул по кустам. Части механизмов и баллоны перенес в свою кладовку, разложил на полках сохнуть, сменил плавки, надел праздничные штаны. Хотел и рубашку надеть праздничную, все-таки придется идти в ресторан или бар, но вдруг усмехнулся про себя и натянул на плечи старенькую тенниску с эмблемой дельфинария. Тенниска застряла немного на спине, скаталась, вывернулась изнанка с вылинявшими буквами «R.S.». Так и пошел с сандалетами в руках к Пуолу.
– Обтяни! – повернулся к нему спиной.
– Ага… Сейчас… – Пуол дрожащими руками задергал низ тенниски. Радж усмехнулся и пошел в душ ополоснуть от песка ноги, обуться. На Пуола будто и не глядел, но краем глаза видел, как вытянулось и посерело его лицо.
В дверную щель из душевой еще раз взглянул на Пуола. Земляк то садился, то вскакивал на ноги, потом сел, вытер рукою лоб, вздохнул полной грудью – и раз, и другой, будто задыхался.
«Вот ты и раскрылся, голубчик… Теперь я знаю, что ты за птица…» Но из душевой Радж вышел спокойно, нарочно подошел к лавке: «Ах, забыл!» – забрал ножны с крисом, отнес в кладовку. Вышел, запер дверь на замок.
– Я к вашим услугам, сэр! – и бросил в карман ключ.
Они шли рядом. На улице толпилось много народу, было любимое курортниками время вечернего моциона, самый разгар работы ночных торговцев. Поэтому идти рядом было трудно, часто прохожие разъединяли их, словно клиньями, в разные стороны. Ни Раджу, ни Пуолу не хотелось оказаться позади или впереди. Пуол оживленно размахивал руками. Оба были неестественно возбуждены, и никто бы не мог подумать, что это шли уже два смертельных врага. Поединок между ними мог вспыхнуть каждое мгновение, и только он мог положить конец охватившему их напряжению.
Пуол говорил и говорил и жестикулировал так, будто отмахивался от москитов, либо показывал кому-то дорогу, или расталкивал людей в стороны. И все для того, чтобы приглушить бдительность Раджа, чтоб тот расслабился, отбросил свои подозрения.
А Радж уже успокоился, был в полной готовности нанести молниеносный удар любым способом – ногою, кулаком, ребром ладони, локтем, головой. Следил краем глаза за Пуолом: кажется, в его карманах ничего нет, большой бумажник несет завернутым в рваную газету. А хоть бы и было что, Радж уверен – с Пуолом справится. «Разве только яду какого-либо сыпанет в питье… Придется быть настороже, от стола не отпускать. Место, где сядем, выберу сам. Может, даже в „Летучую рыбу“ заведу… Будем сидеть, а тут вдруг Амара: „Здоровы были!“ Вот Пуол закрутится…»
Сзади послышался свист, гиканье. Оглянулись: посреди улицы мчались двое рикш, у одного коляска двухколесная с оглобельками, у другого трехколесная с педалями. В той и другой коляске качались, размахивая бутылками, солдаты-янки. Тот рикша, что бежал в оглобельках, был в длинных трусах и сандалетах, другой – в белых брюках, он крутил педали стоя, босиком, почти лежа на руле. Американцы вскакивали и падали на сиденье задирая ноги, снова вскакивали, криком и свистом подбадривая своих «коней», и сами гоготали, как мустанги в прериях… «Быстрей! Дохляк, быстрей! Приз! Премия победителю!..»
По тротуарам и вслед за колясками бежали люди, забавлялись необычным зрелищем, ждали, чем кончится это соревнование. Пуол и Радж, подхваченные толпой, тоже побежали. Но каждый по-своему выражал свои чувства. Пуол готов был сам гикать и улюлюкать, а Раджа душил гнев: «Потеху устроили… Они просто издеваются над нами!.. Неужели никто не видит в этом унижения?! О, глупые бечи, и как они согласились на это?!»
Рикши влетели на площадь, народ сыпанул в стороны, чтоб не попасть под колеса. Коляски помчались вокруг фонтана. В какой-то момент Радж и Пуол оказались как раз напротив них. У того, что бежал, шлепая сандалетами, тело блестело от пота, руки с оглобельками были вывернуты и оттянуты назад, будто его начали поднимать на дыбы, глаза вытаращены, рот раскрыт, казалось даже, в нем мотался язык. У того, кто изо всех сил нажимал на педали, спустились до самых локтей плечики грязной, мокрой от пота майки, щербатый старческий рот тоже был ощерен. Педали визжали так, будто коляска вот-вот рассыплется на части, а рядом с ней рухнет и сам ее хозяин. Рикши сделали почти два круга около фонтана. Тот, что вез коляску за оглобельки, начал уже опережать старика. И тут случилось то, что, видимо, и должно было случиться: быстрота по кругу перешла за критический рубеж, а может, солдат качнулся в сторону. Двуколка перевернулась, американец упал, как мешок с песком, проехав по асфальту ухом. Рикша выскочил из оглобель, точно конь из упряжки, испуганно глядя, как крутится и никак не может остановиться верхнее колесо его коляски. А второй велорикша, чтоб не налететь на оглобельки, свернул к фонтану. Казалось, он тут же крутнул назад, но было поздно: задним колесом задел за борт фонтана. Пассажир плюхнулся в воду…
Одни из зрителей хохотали, другие помогали «купальщику» выбраться из бассейна. Вокруг обеих колясок столпились люди. Американец с ободранным ухом бил своего рикшу, кровянил его лицо. Стоявшие ближе уже хватали янки за руку, но он ревел, как бык, отмахивался от всех: «Не подходи-и!»
Радж растолкал людей, пробился к американцу. Пуол не заметил из-за чужих спин, какое молниеносное движение он сделал, но янки сразу осел под ноги толпы.
– Вяжите!.. Вяжите руки! – кричал Радж.
И, видимо, нашлось чем вязать, нашлось кому. Когда подбежали полицейские, пронзительно свистя, янки уже лежал со связанными руками, ободранным ухом вверх. Катался головой по асфальту, скрежетал зубами:
– Пекла хочу! Пе-екла! К черту ваш рай! Пе-пекла!
Радж сам нашел Пуола, как только выбрался из толпы.
– Пойдем… Сейчас тут начнут расспрашивать, записывать, пусть разбираются… Пассажиры, наверно, из тех вояк, что высадились на Биргусе… Думают, что у нас всюду джунгли и все дозволено. У-ух! – Радж с силою сжал зубы, на щеках дернулись желваки.
– А я и не вмешивался бы! Пусть хоть поубивают друг друга, – сказал Пуол.
– Так они же наших бьют, а не друг друга! Глупые бечи, наперегонки пустились, заработать хотели… Я б их повозил, вояк этих. Десятому заказали бы!
– Сколько мы будем ходить? И кабаре было по дороге, и дансинг – прошли… Давай вот сюда, в «Летучую рыбу», – показал Пуол.
– Мне все равно, – согласился Радж.
Он не узнал бара: когда заходил сюда с Амарой, зал был почти в три раза меньше. Теперь же раздвинули в стороны подвижную, перепончатую, как крыло летучей мыши, черную перегородку, и зал открылся во всей своей величине и красе, в дальнем его конце было сине от сигаретного дыма, множество разноцветных гирлянд китайских фонариков не так светили, как создавали таинственный полумрак. И в этом полумраке возле сцены-подиума дергались-танцевали иностранцы в ярких распашонках. На сцене тряслись и оркестранты, то вынимая, то вставляя в трубы сурдинки. Невероятные коленца с микрофоном у рта выделывал певец-мулат.
За стойкой буфета отражались в зеркале многочисленные бутылки. За прилавком ловко взмахивал какой-то посудиной, тряс и опрокидывал ее толстый буфетчик в белой куртке, наливал потом в фужеры коктейль. Слева на прилавке шипел автомат для приготовления кофе, дробненько звенели поставленные на нем маленькие чашечки. Радж понял: в тот раз у оркестра был выходной день или не работала кухня, потому и посетителей было мало, все теснились возле буфета.
