Тайна Золотой долины (др. изд.) - Клепов Василий Степанович (книги серии онлайн TXT) 📗

Ох, и пришлось нам побегать в этот день! Но мы всё же успели, пока взрослые были на работе, достать всё необходимое снаряжение и продовольствие и погрузить на санки, которые Лёвка взял у соседки. Мы легли спать, не раздеваясь, и я всю ночь с наслаждением слушал вой собак в подвале недостроенного дома: он напоминал мне о том, что начинается, наконец, наша Северная Одиссея. На рассвете по сигналу Димки (крик сойки, — В. М.) мы должны были собраться около нашего подъезда, чтобы затемно промчаться на собачьей упряжке по городу и вырваться на снежный простор.

Часа в четыре утра сойка закричала. Я вначале подумал, что это ревут коты на крыше, но посмотрел в окно и понял, что это, действительно, послышался сойкин крик, так как у подъезда стоял Димка. Мне удалось, не разбудив мамы, выйти из комнаты. На лестнице меня ждал Лёвка в полном полярном снаряжении, с бичом погонщика в руке, готовый мчать нас на своей упряжке со скоростью сорока миль в день.

Вы скажете, сорок миль много? Но разве темнокожий великан — метис Франсуа, о котором писал Джек Лондон, не проскакал от Доусона к Дайе по льду Юкона пятидесяти миль в день? Правда, у него вожаком упряжки был Бэк — помесь сенбернара и шотландской овчарки, но и у Лёвки в подвале сидели неплохие псы. Они все визжали и выли: так и рвались в дорогу.

Примерно с час ушло у нас на то, чтобы вытащить собак на улицу и прицепить к постромкам. Это оказалось не такое уж простое дело. Лёвка вылавливал их в тёмном подвале и просовывал нам в дверь. Собаки скулили и огрызались, но мы смело надевали на них ошейники и прицепляли к постромкам. Наконец, у нас получилась солидная упряжка, штук в двенадцать собак, и я приказал Лёвке выпустить остальных псов на свободу.

— Трогай! — сказал я Лёвке, когда увидел, что всё уже уложено и мы стоим с шестами в руках, готовые бежать за повозкой и управлять ею на опасных поворотах.

Лёвка крикнул на собак:

— Но!..

Однако собаки не обратили на погонщика никакого внимания.

— Эх ты, Федя! [17] Что же ты кричишь «но»! Ведь это не лошади, а собаки. Ты кричи: «Гей!» и щёлкай бичом.

Лёвка крикнул, как можно бодрее: «Гей! Гей!» и щёлкнул бичом, но и из этого ничего не вышло. Собаки поднялись, потыкались туда-сюда, повизжали и опять успокоились: одни уселись, другие улеглись, кому как понравилось.

Тогда я взял у него бич и с криком «гей!» хлестнул вожака упряжки.

Отощавший пёс взметнулся, и его белые зубы чуть не впились мне в горло. [18] Я опоясал вожака ещё раз и опять крикнул «гей!» Но он, как тигр, бросился на меня, порвал мне сзади штаны, и вся упряжка стала скакать и лаять, а мои товарищи со страху убежали в подъезд.

— Фёдор Большое Ухо! — приказал я. — Возьми вожака за ошейник и веди вперёд. Остальные собаки за ним пойдут.

— Сам веди! — откликнулся Лёвка. — У меня и так все руки искусаны.

Димка подошёл ко мне и сказал:

— Знаешь что, Молокоед? [19] Давай отпустим их, пока они все не взбесились и не порвали нам штаны. Я вижу, нам подсунули псов, которым и во сне не снилось, как ходить в собачьей упряжке.

— Большое Ухо! Иди сюда, отцепляй упряжку! — скомандовал я.

— Они меня знают, а Димку ещё не знают, — откликнулся из подъезда Лёвка. — Пусть Димка и отцепляет.

— Эх ты, чечако! — сказал я и, хоть побаивался этих непослушных «друзей человека», смело перерезал постромки и треснул бичом ближайшую собаку. Она завизжала и утащила за собой на верёвке всю свору.

Я дал Лёвке подзатыльник и пошёл домой. Но с площадки второго этажа я увидел, что Димка и Лёвка всё ещё стоят во дворе и не уходят. Тогда я крикнул через окно:

— Идите спать! Сбор у меня в девять ноль-ноль.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Непрошенный свидетель. Золотая Колесница Счастья. Новые назначения. Таинственная история Золотой долины. Страшное обвинение.

Но вскоре пошёл дождь, снег растаял, и от путешествия на санях пришлось отказаться. Тут ещё забежал ко мне Никита Сычёв.

— А я видел, как вы собак казнили! — сообщил он.

Сыч, оказывается, следил за Лёвкой и всё высмотрел. Услышав, как на рассвете собаки подняли шум, выскочил из квартиры и подглядывал за нами из своего подъезда.

— Штаны тебе порвал Рекс, — сказал Никитка. — Нашли с кем связываться — с Рексом! Он же — учёный. Белотелов его специально учит на воров бросаться и за штаны держать. Белотелов уже знает, как вы его Рекса удавить хотели.

Видали? Мы только запрягали собак, а Сыч уже говорит удавливали. Что поделаешь? Пришлось всё этому противному Сычу рассказать. Только я взял с него слово, что он никому о наших делах не проговорится.

— Что ты? — возмутился Никитка. — Я и сам бы поехал с вами, да за бабушкой ходить некому. Мама у нас тоже и день и ночь на работе.

Я всё-таки решил так: раз уж этот Сыч всё узнал, то надо и его вовлечь в наше дело.

— Слушай, Никитка, — сказал я. — Ты парень с головой, а нам нужен как раз такой человек для одного важного дела. Что, если я назначу тебя моим резидентом в Острогорске?

Сыч согласился с предложением, и я поручил ему следить за всем, что будет происходить в школе и дома, и доносить об этом мне.

Мы пошли с ним в недостроенный дом, пролезли на чердак, и я положил на окно две доски крест-накрест. Вот так.

— Как только ты увидишь, в окне этот сигнал, — сказал я Никитке, — немедленно лезь на чердак. Это значит, что я здесь и жду тебя. Так мы с ним и договорились. Наконец я от него отделался и вывесил на нашем балконе мамин синий фартук с красной каймой. Это был сигнал: «Собраться срочно всем!» Сразу явились Димка и Лёвка.

— Знаете, что? — предложил я. — Придётся от собачьей упряжки отказаться. Поедем на колеснице, а когда дорога кончится, возьмём груз на плечи и понесём.

— Правильно! — заорал Лёвка. — Ну их, этих собак, — они кусаются.

Мы решили сделать повозку на двух больших колёсах и с ручками, чтобы можно было толкать этот транспорт впереди себя. Лёвка взялся достать колёса, а Димка тут же принялся сооружать кузов из ящика, где у нас хранилась зимой картошка. Не прошло и часа, как запыхавшийся Лёвка притащил колёса от старой телеги: их ему отдал конюх с конного двора «Союзмыла». Кузов у Димки уже был готов и даже выкрашен в зелёный и жёлтый цвета, для маскировки в лесу. Недолго думая, он прибил к днищу кузова ось, а на неё надел колёса.

Вообще Димка оказался большим мастером по технической части. Когда он показал мне новенькую, с иголочки, повозку, я, как начальник экспедиции, вынес ему благодарность.

— Эту колесницу, — сказал я, — мы назовём Золотой Колесницей Счастья. А тебя, Дублёная Кожа, [20] я назначаю с сегодняшнего дня своим заместителем по технической части.

— А меня? — обиделся Лёвка. — Почему всё его, да его?.. Я и собак наловил, и колёса принёс, а ему — почёт, а мне — ничего.

«Лёвка прав, — подумал я. — Нельзя быть несправедливым начальником. За это нынче — строго. Фёдор Большое Ухо отличился, и пора уже его куда-нибудь выдвигать».

— Хорошо, — сказал я, — тебя, Большое Ухо, я назначаю интендантом первого ранга.

— А что я должен делать? — спросил Лёвка.

— Ведать всем снабжением экспедиции.

— О, это по мне! — обрадовался Лёвка. — Я вам столько этих колёс и собак натаскаю, что не обрадуетесь.

— Собак больше не надо, — сказал я, но, поразмыслив немного, добавил: — Впрочем, нам потребуется одна универсальная собака.