Бахмутский шлях - Колосов Михаил Макарович (электронные книги бесплатно .txt) 📗
— Все сделали, как говорили?
— Да.
— Никто не следит за вами?
— Как будто нет.
— Хорошо. Пора действовать. Завтра нужно. Скажи ребятам и старику.
Старик — это тот самый мастер, который учил Лешку работать.
— Как ребята — не трусят?
— Нет! — уверенно сказал Лешка.
— Ну что ж, тогда действуйте! Будьте осторожны. Если какая неудача — кто-то заметит или еще что — домой не возвращайтесь. Уходите в лес, что возле хутора Песчаного. Ну, удачи вам, — дядя обнял Лешку, ушел.
Утром, уходя на работу, Лешка предупредил маму:
— Сегодня будем работать две смены, так что вечером не ждите.
— Что так?
— Паровозов нагнали, заставляют спешно ремонтировать. Не кончим в срок — пришьют саботаж.
— Ой, горе мне с вами… — проговорила мама, словно догадывалась о наших делах.
Когда стемнело, словно сговорившись, к нам пришли сначала Митька, чуть позднее Маша. Девушка села на завалинке возле мамы, старалась о чем-то разговаривать, но беседа у них ке клеилась, все они были очень взволнованы.
Мы с Митькой ушли на огород, сели в подсолнухах, ждали взрыва.
— Как думаешь, не провалятся? — спросил он.
— Кто его знает. — У меня от волнения пересохло в горле. Мной овладело чувство страха. — Тут главное, чтоб этот шнур не подвел, как его?
— Бикфордов?
— Да.
— Шнур надежный, — убежденно сказал Митька. — Главное — всем вовремя поджечь и вовремя убраться оттуда.
— Часов десять есть уже?
— Должно быть.
— Время как долго тянется, правда?
Митька кивнул.
— Хоть бы все благополучно было! Я вот… — Митька не успел договорить, как раздался огромной силы, как от бомбы, взрыв, за ним через полминуты второй.
Мы вскочили и, вытянув шеи, смотрели в сторону станции, ждали третьего взрыва.
— Только два, — сказал я.
— Да, — проговорил Митька. — Что ж такое?
— А может, два слились в один? — спросил я.
— Нет, все равно бы заметно было.
Мы прибежали с огорода и увидели девушек и маму, стоящих на завалинке и смотрящих на бугор, словно им видно было, что делается на станции. Мама, не переставая, охала. Они оглянулись на нас, но ничего не сказали. Маша старалась успокоить маму:
— Теть, да вы не волнуйтесь, все должно обойтись хорошо.
В этот момент раздался третий взрыв, Митька торжествующе посмотрел на меня:
— Вот он! Что я говорил? Ну, кажется, порядок!
— Не загадывай вперед-то, — сказала мама, опускаясь на завалинку. — О, господи, спаси их!..
Минут через двадцать прибежал Лешка. Увидев во дворе нас, он остановился у калитки, оглянулся по сторонам и, узнав, что это свои, вскочил во двор и направился прямо в хату. Мы кинулись вслед за ним.
— Что вы собрались?! — зашептал он, еле переводя дыхание. — Разбегайтесь побыстрее. Вдруг нагрянут сюда? Всех же накроют! Уходите.
— Ты хоть скажи, все ли в порядке? — просила Маша.
— Не знаю. Сашки так и не видели. Он что-то замешкался там. Мы ждали его в условленном месте, он не пришел. Как бы его не пришибло нашими взрывами. Да уходите вы побыстрее отсюда, уходите!.. Петя, воды дай, пересохло все в горле.
Ночью спать не ложились — ждали: вот-вот нагрянет полиция или немцы, загремят в дверь, ворвутся, арестуют. Каждый случайный звук на улице, порыв ветерка заставлял вздрагивать, настораживаться. Но до утра все обошлось благополучно, никто не пришел.
Когда рассвело, стало спокойнее, будто вместе с темной ночью миновала опасность.
В комнате было душно, мы вышли во двор и, чтобы отвлечься, стали искать себе работу. Вынесли из сеней для просушки кукурузу, высыпали из мешка шляпки подсолнуха.
День начинался тихо и спокойно. На траву выпала роса, над лугом, вдоль речки, внизу клубился легкий туман. В чистом воздухе явственно слышны свистки паровозов и даже лязг буферов трогавшегося в путь состава.
Бабка Марина прошла по своему огороду, на обратном пути окликнула маму:
— Эй, девка! Да ты своим ребятам и позоревать не даешь. Ни свет ни заря работать заставила.
— Зима ж уже скоро, приготовиться надо, — сказала мама.
— Да, да, — бабка стала на меже своего огорода. — Правда твоя — зима не ждет. Ты глянь, как рано зори стали холодные, это ж диковина. Климант зменился, что ли… А бурак, ты скажи, как на грех, растет, бушует. Пойду своих будить, зимой выспятся.
— Ты на работу пойдешь? — спросила мама Лешку.
Он пожал плечами, откровенно признался:
— Не знаю, что и делать.
— Не ходи лучше.
— Не идти — сразу подозрение будет, а пойти — вдруг там…
— Может, Петя пойдет и узнает, что и как?
— Нет, я сам пойду, — решил Лешка.
— Не ходил бы? Сам к ним в лапы лезешь… — говорила мама.
Но Лешка пошел как ни в чем не бывало, как ходил каждый день до этого в течение нескольких недель.
Не успел он уйти, к нам прибежала мать Саши Глазунова. Еще с улицы, увидав маму, она спросила:
— Да скажите мне, дома ваш или нет?
— Только сейчас на работу ушел, — сказала мама, идя ей навстречу.
— Ой, головушка моя горькая, где же его шукать? Пропал Саша… Со вчерашнего дня, как пошел, так и не вертался. Там на станции нынче ночью взрыв был, на поселке многих уже немцы похватали. Может, и он попался под руку… Черти б его взяли, никак не нагуляется. И в кого он такой… Ох, боже мой, где, у кого еще спрашивать? А сердце чует — что-то случилось с сыночком. — Она подхватила рукой подол, побежала по улице.
Мама обернулась ко мне — на ней не было лица, — сказала:
— Беги, на одной ноге скачи, догони Лешу, чтоб сейчас же домой вертался. Натворили делов! — схватилась мама за голову.
Я не успел завернуть за угол, как увидел возвращавшегося домой Лешку.
— Ну что там? — спросил я у него.
— Арестовывают рабочих, — ответил он.
— И мастера?
— Не знаю.
— А Саша?
— Тоже ничего не узнал…
— Мать его только что приходила, спрашивала.
Лешка промолчал. Дома на мамин вопрос: «Что теперь будет?» — небрежно, стараясь как можно спокойнее, ответил:
— Да ничего. Не пойду — и все.
— А как придут?
— Не придут. Я адрес там неправильный оставил, имя и отчество — тоже.
— Начнут шукать — так поможет твой адрес, — покачала мама головой. — Иди в хату, не маячь тут на виду, чтоб люди-то тебя не видели.
Лешка горько улыбнулся: «При чем тут люди», но ничего не возразил, ушел в комнату. Он понимал, что мама сильно волнуется и сама не знает, как отвести беду.
День прошел спокойно. Перед заходом солнца неожиданно пришел Митицка Богомаз.
— Привет! — бросил он весело Лешке, не успев открыть дверь. — Как живешь?
— Ничего, — ответил Лешка. — Садись.
Богомаз сел, закурил, пустил двумя струями дым из своего большого носа.
— Дай мне сигарету, — попросил Лешка.
— Ты ж не куришь?
— Побалуюсь, — криво усмехнулся Лешка, прикуривая.
— Слышал ноцью сегодня?..
— Что?
— Депо взорвали. Смело! — покрутил головой Богомаз. — Оцень смело! Говорят, одних паровозов штук восемь накрылось… Неужели не слышал?
— Да так что-то слышал от баб…
— Тоцно! А я думал, ты все знаешь, — взглянул Богомаз Лешке в глаза. — Ты же работаешь там?
— Э-э, давно уже бросил. Как облава на безработных прошла, так бросил, — сказал Лешка.
— Стихи социняешь?
— Нет, что-то поэзия не идет в голову. Не быть мне, наверное, поэтом…
— Новые слова на «Спят курганы темные» не твоя работа? — спросил Богомаз, словно не слышал ответа на его первый вопрос.
— Что ты! Сам завидую — хорошо сделано!
— Хорошо, ницего не скажешь, — согласился Богомаз. Он долго молчал, сосредоточенно сбивая пепел с сигареты. Потом выпрямился на стуле, не глядя на Лешку, сказал: — Пойдем к нам?
— Нет, — быстро ответил Лешка, словно давно ждал этого вопроса.
Богомаз сделал большую затяжку и открыл рот, наполненный дымом, который клубился во рту, но наружу почему-то не выходил. Словно наслаждаясь приятным вкусом, Богомаз закрыл рот, проглотил — огромный кадык скользнул вверх-вниз — и выпустил дым через нос.
