Рыжее знамя упрямства - Крапивин Владислав Петрович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Извиняю… – хмыкнул Соломин. – А что, Олег так и не женился?
– Да что ты! Два раза! Сперва в Красном береге, но очень неудачно… А потом уже здесь. Жена работает в Октябрьском, в библиотеке. Взрослый сын, студент в Перми…
– Трехтомная сага. "Люди и судьбы", – почему-то с печалью сказал Соломин.
– Оно так… А Толкуновы, что ж… они в чем-то прямо герои. По своему фанатики этой работы… Но знаешь, я почему-то не доверяю фанатикам. По крайней мере таким, кто ради других детей бросает своих собственных.
– Это как? – напряженно сказал Каперанг.
– Их собственные дети, дочь и сын, почему то постоянно живут в Калуге, у деда с бабушкой. А папа и мама по уши в своей научной и педагогической работе. Готовят диссертации кстати… Впрочем, я, кажется, занялся сплетнями…
– Мне так не кажется, – суховато сказал Каперанг. – По-моему, ты о наболевшем… Кстати, Аида Матвеевна заводила с тобой разговор о яхтах?
– Н-нет… Что за разговор?
– Ну, тогда и я… вынужден посплетничать… Позавчера она вдруг посетила меня в моем кабинете, в школе. Официально так. "Дмитрий Олегович", могу я попросить у вас регистрационные документы на все наши суда?" Я даже заморгал. "С какой стати у меня? Они должны быть у Дани. То есть у Вострецова. Он их сам всегда регистрировал в навигационной инспекции. Почему вы не спросите у него?" – "Но видите ли, – говорит она, – Даниил Корнеевич не занимает никакой штатной должности, а здесь такая официальная ситуация. Объединение "Солнечный круг" ведет переучет собственности всех подведомственных ему детских клубов. То, что еще не внесено в список, теперь должно быть включено в реестр и оприходовано…"
– Й-ясно, – выговорил Корнеич и опять склонился к трубе. – Еще один финт. Чиновникам понадобился наш флот…
– Я ей говорю: "При чем здесь "Солнечный круг". Яхты всегда были исключительно собственностью "Эспады". Это фактически. А формально они, по-моему, записаны на частных лиц. На самого Вострецова, на Рафалова, на нескольких родителей. Так было проще, пока флотилия не имела официального статуса…" Она мне: "Но ведь сейчас такой статус есть!" – "Очень рад, – говорю, – что есть, Аида Матвеевна. Однако все эти вопросы надо решать с Вострецовым и другими флагманами флотилии…"
Корнеич сказал, продолжая смотреть в трубу:
– Фиг ей… Глянь-ка, а Словутский ведь первым вырезается к буйку. Я же говорил…
3
Словко пришел первым не только к обоим поворотным буйкам, но и к линии старта-финиша. Но это было еще не все! Дистанция-то не просто треугольная, а с "колбасой". Пришлось выпиливать против ветра к буйку номер два, а затем уже, раскинув пруса бабочкой, спешить в фордевинд к финишу. Лисенка Берендея теперь приторочили к штагу. Он уже не мешал, а наоборот – создавал при попутном ветре дополнительную парусность.
Кирилл Инаков так и не догнал "Зюйд", отстал на полтора корпуса. На пирсе он хлопнул Словко ладонью о ладонь.
– Вот что значит ходить под пятью парусами! Поздравляю… Давай апсель, сейчас заставлю головотяпов пришивать что надо…
"Вообще-то первый головотяп – командир", – хмыкнул про себя Словко, но не сказал, конечно. Инаков это и так знал.
Словко собрал вокруг себя троих матросов, обнял сразу всех за мокрые плечи:
– Люди, мы с вами молодцы. Давайте так же дальше…
Дальше, однако, не получилось "так же".
На своем родном "Оливере Твисте" Словко занял только третье место. Первым пришел теперь Кирилл, на "Гавроше". А вторым… второй то есть – Ксения Нессонова. На старенькой "Тете Полли". Так хитро выкрутилась, обошла нескольких рулевых, которые столкнулись у второго буйка, и спокойненько финишировала сразу за Инаковым.
– Вот и учи вас на свою голову, – пробурчал Словко с дурашливой досадой, когда сошлись на пирсе. Ксеня изобразила провинившуюся первоклассницу:
– Я больше не буду…
Дистанции были рассчитаны так, что при среднем ветре должны были занимать около часа. Однако сегодня дуло покрепче, поэтому даже самые отстающие укладывались минут в сорок пять. И до обеда флотилия успела провести четыре гонки. У Словко были первое, третье, четвертое и второе места. В общем зачете он пока "болтался" где-то между вторым и третьим местами. Но, конечно, все еще было впереди.
– Давайте пятую дистанцию! – требовали энтузиасты. – Успеем, пока дежурные мотаются с термосами. – Смотрите, как здорово дует!
Но Корнеич, глянув опытным глазом на облака и на воду, сказал, что дует, пожалуй, "чересчур здорово".
– А скоро перестанет, – добавил подошедший Степан Геннадьевич. – На несколько минут. Затем ка-ак плюнет! Причем с другой стороны… Гляньте сами… – И дернул головой, показал высоко в небо. Там происходило торжественное передвижение облачных масс. Причем облака не приходили со стороны, а как бы рождались прямо из воздуха, густели и выстраивались в фигурные нагромождения.
Корнеич взял мегафон:
– Внимание, все экипажи! Не гоночные, а постоянные! Быстро перегнать суда в лагуну! Швартовать бортами к шинам, накрепко! Убрать паруса, закрепить гики! Скоро будет трепка!
Такие команды не надо отдавать дважды. Яхты одна за другой отскакивали от пирса, как мячики, и, крутнувшись на зыби, мчали, в тихую, огороженную бетонным молом бухточку, которая называлась "лагуна". Здесь матросы их крепили к развешенным на дощатых причалах шинам – носовыми и кормовыми швартовами.
Ветер неожиданно стих – как отрезало. Опоздавшие яхты с повисшими парусами спеши в лагуну на гребках. Озеро в минуту успокоилось, отразило темнеющие облачные груды. Синие краски сменились желтовато-серыми, резко запахло сырым песком и старыми досками причалов. Облака сдвинулись еще плотнее, в них появился лиловый цвет. По лиловому беззвучно проскочила огненная жилка. Прямо над головами заклубился темный мохнатый ком размером с планету. Из него за шиворот Словко упала большая капля…
Неторопливыми чугунными шарами прокатился по тишине гром.
– Народ, пошли по укрытиям! – скомандовал Корнеич.
У каждого экипажа были привычные места на случай непогоды. И сразу все разбежались – кто в дощатый ангар, где зимой хранились яхты, кто в железный шлюпочный эллинг, кто в штабной домик станции…
– Пойду к машине, – сказал Корнеичу Кинтель. – Пора думать о желудках…
Подошел Каперанг.
– Даня, меня вызывают в школу, туда явились какие-то представители военного округа. Чую, что не за хорошим… Держитесь тут…
– Не волнуйся. Аиду, если появится опять, гони. Феликса тоже. Я сам разберусь.
Они пожали руки, Каперанг пошел к своей зеленой "девятке".
Словко на причале последний раз проверил швартовы "Оливера", окликнул матросов:
– Давайте в ангар, ребята! Сейчас польет! Одежду не забудьте, а то вымокнет!
Матвей, Сережка и Рыжик подскочили к нему. Рыжик – с прижатым к жилету свертком одежды и лисенком.
– Словко, я возьму Берендея с собой, а то совсем промокнет!
– Правильно!.. Ну, бежим!
Капли уже часто стучали по доскам и бетону. Подгоняя ребят, покатился над берегом нарастающий раскат. Несколько раз вспыхнули под тучами трескучие белые звезды. Рванулся ветер, прижал на берегах вербы и рябины, и сразу хлестнули струи.
Словко и его экипаж влетели в ангар, когда там укрылись уже больше десятка ребят. Были здесь Кирилл с его "головотяпами" (Глебкой Вахрамеевым, Валеркой Юдиным и Павликом Штерном), Нессоновы с их матросами. Следом, отфыркиваясь, вошли Корнеич и начальник станции Поморцев.
– Вовремя скрутились, – весело сказал Степан Геннадьевич.
– Только все же подмокли малость… Ну-ка… – Корнеич дотянулся до высокой полки, достал два свертка с ветхими парусами. – Люди, вытирайтесь и укутывайтесь, чтобы не продрогнуть…
Двух стакселей хватило для вытирания, двух больших гротов – чтобы накрыться всем. Уселись на рундуки с запасными деталями, на лежавшие у стены старые мачты, прижались друг к другу горячими локтями и плечами, парусина обняла всех пыльным шуршащим уютом…
