Проделки Лесовика - Ольченко Дмитрий (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
— Ишь, красавчик, хе-хе! — заметил Лесовик. — Не правда ли? — Лесовик пытался «расшевелить» Юрку, и в его голосе слышались заискивающие нотки.
— Ты только посмотри, как он вертит головой, сколько в нем страха! — восклицал Лесовик. Но чувствовалось, что маленький ящер интересует его меньше всего. И тогда Юрка демонстративно перевел взгляд направо, в сторону холмов, оставаясь безучастным к восклицаниям Лесовика.
— Его, беднягу, наверное, преследовал дейноних… Смотри, как натужно он дышит! — комментировал Лесовик. — А знаешь, это даже интересно! Вечный страх, испытываемый компсогнатусом перед хищным дейнонихом в течение миллионов лет, приведет к тому, что маленький ящер начнет летать. Видишь, у него гусиная кожа! В этаких пупырышках! Это от страха. Из пупырышек постепенно вырастут перья, а слабые и бесполезные передние лапки превратятся в крылья. Дейнониху придется немало побегать за ним, чтобы позавтракать. Когда компсогнатус по-настоящему взлетит над землей, род дейнониха придет в полный упадок и вымрет. Ах, бедный компсогнатус! Он останется без врага… Он разучится летать, так и не насладившись полетом. Хе-хе! А между прочим, он не кто иной, как предок страуса!
Юрке было интересно, он не пропустил ни единого слова Лесовика, но со стороны казалось, что он ничего не слышал, и Лесовик для него не существовал.
— Строго говоря, — продолжал Лесовик, — мезозой — это время великих неудач и не менее великих свершений природы. Она действовала методом проб и ошибок…
— Ты говоришь так, будто всю жизнь читал газеты и выступал с лекциями! — насмешливо заметил мальчишка. Лесовик смутился, как это бывает с людьми, которые попадают впросак.
— Это нехорошо — говорить, как на лекции?
Юрка презрительно пожал плечами, мол, это настолько плохо, что и говорить не о чем.
— А всё они, люди виноваты! — с досадой воскликнул Лесовик. — Они захламили своими газетами все мои леса! Вначале, когда газет было немного, мне нравилось их рассматривать. Бывало, носишься целыми днями по своим владениям да и заскучаешь. Глядишь, на опушке что-то белеет. Старая газета. Присядешь, возьмешь ее, разгладишь на траве и смотришь, пока в глазах не зарябит. Ломаешь голову — что за непонятные значки да закорючки! Незаметно для себя научился читать. Читал, пока чтение не стало привычкой. Болезненной привычкой! Иногда думаешь: фу ты, напасть, и зачем это я забиваю свою голову всякой мурой?
— А ты не читай муру! Читай то, что интересно!
— А как узнать, что интересно, а что мура?
— Если на плечах голова, а не тыква, узнаешь с первого взгляда.
— Тебе легко говорить, — грустно заметил Лесовик,
Содержимое динозаврового яйца под знойными лучами превратилось в сухую корку. Рыжие муравьи, упираясь голенастыми лапками, отрывали по маленькой крошке и убегали в расселины скалы. Юрка отковырнул ножом кусок желтой корки, понюхал, откусил. Пожевал. Не деликатес, но жевать можно.
С высоты своей скалы он смотрел на речку, безостановочно бегущую вдаль, по саванне. Солнце только взошло. Река сверкала в его лучах, травы и деревья нежились в тепле. Где-то в долине послышалось кашляющее рычание, но сколько Юрка ни всматривался туда, ничего не увидел. Тот же лес за рекой, та же холмистая саванна с деревьями и группами динозавров, те же, парящие в небе, птицы. Крепкий сон в уютной и безопасной пещере немного подкрепил силы, и Юрка смело пустился в путь на северо-запад, вниз по правому берегу реки. Немного постоял у места кладки динозавровых яиц; решил, что вернется, если прижмет голод и более подходящей пищи не окажется под рукой.
Ноги утопали в песке. По урезу воды, где влажный песок не расступался под ногами, идти было легче, но после вчерашней встречи с тилозавром Юрка не решался слишком близко подступаться к реке. Над водой парили стрекозы, порхали бабочки, пролетали птицеящеры. Во многих местах песок был взрыт и истоптан, и это настораживало. Следы, оставленные на влажном песке, хранили оттиски мощных когтей. Километра через полтора река прорезала русло в известняковом холме. Берега сузились, песок исчез. Юрка раздумывал: продолжать идти по узенькому карнизу, едва возвышающемуся над водой, или пойти по верху. Решился — по карнизу. Из воды взметнулась крупная рыбина, сверкнула чешуей и скрылась в водовороте. Юрка успел заметить ее необычные плавники — нечто среднее между ластами и лапами.
Перебираясь через валун, обмываемый речными волнами, мальчишка почувствовал чей-то взгляд. Почувствовал затылком, всей спиной. Он резко оглянулся, но никого не увидел. Прислушался, но ничего не услышал. А чувство, что его рассматривают в упор, оставалось. Юрка поднял голову и на скале, почти над голевой, в нескольких метрах от себя увидел огромную птицу. Голова — как у марабу, все остальное — от грифа. Серые грязные перья на плечах отливали металлическим блеском. Желтая кожа складками свисала с шеи, втянутой в межкрылье. Крючковатыми когтями птица так вцепилась в скалу, что из-под них выкрошился мел. Птица упорно, не мигая, смотрела на мальчишку. Какой неприятный взгляд. Даже не враждебный, а просто неприятный — холодный, жесткий и бездушный. Птица слегка вытянула шею, чтобы рассмотреть получше еще не виданного ею пришельца из иных времен. Длинный, массивный клюв слегка приоткрылся. Он был усеян по краям острыми мелкими зубами. Так они смотрели друг на друга несколько мгновений. Перья на груди у птицы слиплись от крови. «Ишь, как уставилась, так и сверлит взглядом… Улетать не собирается». Юрке и стоять было страшновато, и уходить боязно.
Не спуская с птицы глаз, он сполз на гальку у подножья валуна и шаг за шагом, прижимаясь к береговому обрыву, стал удаляться. С облегчением вздохнул, когда скала с птицей осталась за углом, и пустился наутек, подальше от этого места, подальше от этих глаз.
Неожиданная мысль подстегнула мальчишку — он идет верным путем! Птица, несомненно, принадлежит кайнозою — эре, следующей за мезозоем! Это неважно, что она похожа на гибрид марабу с грифом, важно, что ока — следующий этап! Окрыленный, Юрка ускорил шаги. Теперь он вынужден был отойти от реки — болотистые берега густо поросли осокой. Ноги путались в высокой траве. Местами трава была измята, потоптана — очевидно, там останавливались на ночлег динозавры. Один из них, антродем, вдруг появился метрах в ста возле небольшой рощицы. Юрка мгновенно присел и по-пластунски пополз к кустам, за которыми и спрятался. Наблюдая за ящером, который стоял в тени деревьев, неподвижный, словно изваяние, он лихорадочно вспоминал гигантских рептилий из книги Куртена «Эпоха динозавров», чтобы определить, к какому периоду относится этот ящер. Вспомнив, он поразился — антродем вымер в юрском периоде, то есть сто пятьдесят миллионов лет назад! Пройдя несколько километров на юго-запад от места своего ночлега в меловом периоде, мальчишка вдвое увеличил расстояние до ядерного века. А как же птица, гибрид марабу с грифом? Очевидно, это и была одна из первых птиц на земле, которые появились в конце триаса.
Надо возвращаться к скалам и оттуда идти в противоположную сторону в верховье реки. Так подсказывала логика. И не только логика. Пока Юрка, наблюдая из-за куста за антродемом, думал, как тут быть, ниже по реке, в зарослях лозняка, послышалась возня. Кто-то пробирался через болото. Теперь внимание мальчишки занимали два зверя: видимый антродем и невидимый некто. По раскачиванию кустов Юрка отметил, что «некто» пробирался от реки в саванну. Еще через минуту в просвете между кустами показался скелидозавр, трехметровый ящер, чья спина усажена несколькими рядами огромных шипов. Скелидозавр медленно выбрался на пригорок, волоча мясистый хвост, и, не останавливаясь, пошел в саванну. Антродем увидел скелидозавра и замер, будто слился со стволами деревьев, пряча в их кронах крупную голову с зубастой пастью хищника. Затаился… Подозревает ли скелидозавр о подстерегающей его опасности? Судя по всему — нет.
Появление скелидозавра подтвердило Юркины подозрения — он оказался в конце триасового периода. Потому что к концу юрского довольно безобидный скелидозавр превратится в шестиметровую завропельту весом в три тонны. Ее шипы на спине изрядно поредеют, зато конец массивного мускулистого хвоста украсится четырьмя парами острых полуметровых шипов, способных сокрушить любого хищника.
