Гнев духов - Прозоров Александр Дмитриевич (книга жизни .txt) 📗
Но еще большее открытие его ждало, когда лодка выбралась на открытую воду. Здесь, не в силах пробиться через камышовую стену, крутились две туши, в длину и ширину превосходящие уже не его, а всю пирогу целиком! Сглотнув, Камыш вдоль зарослей погреб в сторону и смог скрыться, не привлекая внимания неведомых порождений Вечерних Вод.
Довольно долго они плыли без приключений — разве только волны стали подниматься выше, грозя раскачать пирогу. Но когда солнце уже начало ощутимо припекать, впереди, над коричневой стеной камышей, наконец зазеленели долгожданные кроны. Подплыв ближе, Могучий Саблезуб различил за темно-зелеными тополями и ольхой бледно-серые шапки сосен и, конечно же, направился к ним. Камыши гостеприимно расступились, из плотной стены превратившись в редкие, отдельно стоящие стебли, и сквозь них путники проплыли к самому настоящему, широкому песчаному пляжу!
— Наконец-то! — облегченно перевел дух Камыш. — Надеюсь, в трутном горшке еще уцелело хотя бы несколько искр.
Сам он, разумеется, побежал за валежником, коего в светлом сосновом бору валялось преизрядно, отнес Золотой Тени, сбегал к ольховнику, нарезал тонких сырых веточек, тоже отнес девочке. У юной хозяйки между тем разгорался огонь, а сама она, сплетя из травы узкую косичку, уже продевала ее через жабры, чтобы повесить рыбу над костром.
Угрожающе зарычал Пухлик, заставив Могучего Саблезуба схватиться за гарпуны и бросательную палку… Но, повернувшись в сторону, куда рычал щенок, юный охотник увидел острые, с кисточками, уши белки, выглядывающей из-за песчаного пригорка с орехом в тонких лапках.
— Не шути так больше, мясо недоеденное, — опустил он оружие. — Пусть скачет, еды у нас и так хватит.
Белка, словно услышав, и правда скакнула в сторону, шустро взобралась на ветку лещины, перепрыгнула на другую… Послышался легкий треск, ветка обломилась и вместе со зверьком шлепнулась вниз. Пухлик торжествующе взвыл и кинулся к ней. Белка, распушив хвост и высоко вскинув над спиной, запрыгала из стороны в сторону, взметнулась на толстую, в три обхвата, сосну, повернулась, презрительно пощелкала языком, перескочила на другую, потоньше, спустилась по коре, пробежала вокруг ствола почти у земли. Пухлик, возмущенно рыча, ринулся к добыче, но челюсти его бесполезно щелкнули в воздухе: белка успела взлететь к вершине, в два прыжка перебралась на молодое деревце, устроилась на высоте человеческого роста и занялась добытым орешком. Щенок прыгал внизу, но до зверька не доставал. Причем совсем чуть-чуть.
— Она ведь специально, — покачал головой юный охотник. — Дразнит.
Золотая Тень кивнула, привязала получившуюся веревочку к соснам по сторонам от костра — так, чтобы рыба висела над самым огнем. Камыш сунул снизу охапку сырых веток прямо с листьями, побежал за новой порцией. Когда вернулся — как раз пора было их подбрасывать. Хотя предыдущая охапка и продолжала дышать густыми и едкими черными клубами, местами огонь уже начал проглядывать через слой тонких веточек. Поэтому охотник добавил еще ольхи. Правда, на этот раз он поделил запас на три части, подбросив совсем немного.
Услышав странный писк и громкий всплеск, он оглянулся. Золотая Тень стояла по пояс в воде и, сделав большие глаза, тыкала вперед обоими указательными пальцами. Могучий Саблезуб, ничего не поняв, наклонился, выглядывая за костер, и на удалении нескольких шагов увидел усатую морду Большого Кота с длинными клыками, торчащими из приоткрытой пасти…
Камыш и испугаться-то толком не успел, как оказался глубоко в озере рядом с Золотой Тенью. Только здесь он запоздало сообразил, что гарпуны остались около костра, а лодка — полувытащенной на берег. Большому Коту достаточно всего раз щелкнуть челюстями — и их пирога превратится в бесполезный мусор.
Однако саблезубого тигра берестяная коробчонка не заинтересовала. Ему было любопытно, что такое странное и незнакомое делают в его лесу маленькие двуногие существа? Принюхиваясь, беспощадный хищник сунул нос к самым рыбам и… Взвыв и жалобно замяукав, он шарахнулся назад, затряс мордой, попытался лапами смахнуть что-то с глаз и носа, сослепу врезался в одну из сосен, шарахнулся назад, ободрал бок о другую, подпрыгнул — и со всех ног бросился бежать.
— Ой, — пискнула Золотая Тень. — Кажется… Кажется, я намочила одежду…
— А ты хотела сухой остаться, по грудь в воду забравшись? — Могучий Саблезуб наклонился, макнув лицо в приятную прохладу, плеснул себе на затылок, растрепал волосы, выпрямился, пару раз пригладил и пошел к лодке: — В следующий раз на глубине оставить нужно. К камышам привязать, или еще чего придумать.
— Камыш, поехали отсюда скорее… — жалобно попросила девочка.
— Зачем? Думаю, к костру он больше в жизни не подойдет и сюда в ближайшие дни не вернется. Зато там, где водится Большой Кот, других опасных зверей не встретишь. Ни медведей, ни волков он рядом не потерпит. Самое спокойное место… А где этот паршивец мохнатый? За белками бегает? Я его зажарю!
— Не ругайся, Камыш! — из воды защитила любимца Золотая Тень. — Ты тоже ничего не заметил!
— Так я на него понадеялся!
— Он отвлекся! Он еще маленький!
— Маленький и вкусный.
— Не смей его обижать! Когда он таким, как ты, вырастет, тогда и спрашивай, как со взрослого! А пока он еще мальчик… — Девочка все же решилась и тоже побрела к берегу. — Большой Кот правда больше не придет?
— Сунь голову в дым — сама догадаешься, — ухмыльнулся юный охотник. — Сегодня бедолаге сильно не повезло!
Подкрепившись, Могучий Саблезуб посадил девочку в пирогу, а сам пошел по колено в воде, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Лодку он вел за борт, готовый в случае опасности оттолкнуть ее подальше и запрыгнуть внутрь. Вскоре их нагнал Пухлик, потрусил по краю пляжа. В этот момент под ноги и попался первый кремневый валун.
— Отлично! — Присев, Камыш выковырял его из песка. — Вот мы уже и не зря катались.
Через несколько шагов он наткнулся еще на пару коричневых блестящих голышей, потом заметил еще один на берегу. Похоже, берег Вечерних Вод был настоящей сокровищницей, способной вооружить и снабдить инструментами всех людей земли. Камни попадались снова и снова, и обнаруживая новый, юный охотник никак не мог справиться с соблазном и не положить его на дно пироги. Она уже заметно просела, когда путь преградила темная торфяная протока шириной с половину Большой Реки. Подозвав Пухлика, Могучий Саблезуб посадил его к Золотой Тени, забрался следом и сразу отвернул за камыши, чтобы больше даже не видеть разбросанных тут и там кремневых самородков. А то ведь невозможно остановиться!
Впрочем, даже глубоко просевшая лодка хорошо скользила по воде и слушалась весла, неся путников вперед и вперед. Побаловав людей удобным берегом, камыши неожиданно стали наступать на воду и вынудили Могучего Саблезуба отступить от суши так далеко, что сосновые кроны еле различались вдалеке. Но юный охотник не унывал, и перед сумерками просто загнал лодку глубоко в заросли — чтобы ее не вынесло на открытое место ни ветром, ни волнами. Еда у них была, вода — за бортом, а ночевать в пироге они уже научились.
Однако ночь устроила им неожиданную шутку. Путники проснулись от того, что лодку стало раскачивать так сильно, что они рисковали вылететь за борт или перевернуться. Наверное, так бы и случилось — но камыши, согнувшись до самой пироги, спасали хотя бы от ветра. Волн плотно стоящие стебли не успокаивали — а поднимались они заметно выше бортов. Если не захлестывали внутрь — то только потому, что лодка стояла бортом и всплывала на водяных валах. Кое-как затолкав шкуру в носовую часть и спрятав от брызг туда же трутный горшок, Могучий Саблезуб взялся за весло, но вырваться из густого, как волчий мех, и прочного камыша на постоянно танцующей вверх и вниз пироге было не так-то просто.
— На берег, Камыш! Плыви на берег! — кричала сквозь ветер Золотая Тень, а волчонок рядом жалобно скулил.
— А я что делаю?!
Пробираться к открытой воде приходилось с огромным трудом, отбивая у зарослей и встречного ветра каждый шаг. Но добившись победы — охотник тут же о ней жестоко пожалел. За камышами волны оказались намного круче, с шапками из холодной липкой пены. Они валили своими ударами лодку почти набок, заставляя девочку кричать и хвататься побелевшими пальцами за борта, ветер же швырял путников, словно сорванный с дерева жухлый листок, не обращая внимания на все старания Камыша и его весла. Качая с боку на бок, вертя и подбрасывая, волны с ветром стремительно пронесли пирогу мимо широкой камышовой стены, проломили ею стебли далеко за поворотом берега и вышвырнули на пляж с такой яростью, что лодка перевернулась, выбросив людей и щенка на мокрый песок.
