Ох уж, эти детки! - Верещагин Олег Николаевич (книги серии онлайн .txt) 📗
— Вы зайца не видели, мужчина? Такой большой… жирный… сюда побе… — и осекся, уставившись куда-то в направлении сосисок… но не на них. Осмелившись повернуть голову, дежурный увидел на экране маленького переносного телевизора девчонку. Глядя в глаза зрителям, она отрывисто и четко говорила:
— …вот так это было. Мы не хотели, чтобы эти ценности, собранные людьми для защиты родной земли, пошли на банкеты и презентации для жулья. Мы не хотели, чтобы эти вещи… — камера показала монеты, крестики, серьги, еще что-то, — осели в чьих-то жадных коллекциях. Мы хотели… хотим, чтобы они принесли пользу Родине, пусть и через века. Это — для всех, а не для одного или кучки… Но мы не знаем, как нам быть дальше. Вот и все.
Лицо девчонки исчезло. В студии передачи "Родина моя" известный ведущий Олег Горяев говорил, облокотясь на стол:
— Да, вот и все… Впрочем — не все, нет. И, может быть, как раз и в этот момент Федор Гриднев, Саша Климова, Макс Ковалык, Юра Сусанин и их друзья, все, кто им помогал, доказывают пособникам преступников и бандитов свою НЕВИНОВНОСТЬ. Нам еще предстоит это выяснить…
Тонкий вой заставил дежурного подскочить. Выл упитанный леший — выл в голос, потрясая кулаками над головой, и в этом вое прорезались членораздельные слова:
— Упустил! Упустил!
— Зайца? — тупо спросил дежурный.
ГЛАВА 11
Все дело в том, что я — Бэтмен
Большой Ха тихо покинул Изжевино через два дня после своего возвращения.
Нет, поймите правильно! Он вовсе не хотел покидать Изжевино ТИХО. НИКАК он его покидать не хотел! Но… произошли сразу несколько не связанных друг с другом событий, которые вынудили его это сделать.
Во-первых, Большого Ха не принял мэр. Не открыто не принял, что вы просто сообщили, что мэр в еловой поездке, а ключи от дачи, когда она освободится, следует сдать сторожу поселка… и хорошо бы поскорее, на носу день рождения двоюродного брата тещи… Это не слишком обескуражило воспрянувшего духом в относительной цивилизации "надежду русского бизнеса", и он тут же отправился на встречу со следователем, уже помогавшим ему во время задержания ЮКов. И вот уже события развернулись совсем непонятно.
Следователь молча и хмуро выслушал обтекаемые просьбы «посодействовать», "войти в положение" и обещания "не оставить благодарностью". Потом вдруг сказал, не поднимая глаз от исцарапанной поверхности стола:
— Ничего я не буду делать для вас.
— Что? — Большому Ха показалось вдруг: он ослышался! — Простите?..
— Не прощу, — следователь поднял голову, и Большой Ха увидел вдруг, что он совсем еще молод. — Вот такой, как вы, у меня в детстве… — он не договорил и только добавил: — Убирайтесь, вы!
Большой Ха ушел. Он не собирался ссориться с властью, даже с такой мелкой. А мы так никогда и не узнаем, что там случилось в детстве следователя и почему он вдруг это вспомнил. Больше того, уверяю вас, он не стал немедленно порядочным человеком, не раскаялся и не вернул всех тех взяток, что успел нахватать за недолгий срок своей работы — уже через полчаса в том же самом кабинете он орал на задержанного деревенского мужика и лупил по столу короткой дубинкой…
Но Большому Ха еще раз он помогать не стал. Это уже кое-что…
…Куда большая неожиданность поджидала Большого Ха в лице Гомера. Ближайший помощник вошел в кабинет и без околичностей сказал, называя шефа небывало на "ты":
— Ухожу я от тебя.
— Куда? — весело спросил большой Ха, решив, что это шутка. Он еще ничего не понял! Но Гомер ответил так же спокойно:
— К себе поеду. В деревню. Жить буду. Думать. Может, муллой стану.
— Ты что, рехнулся?! — уже зло спросил Большой Ха. — Что с тобой?! С какого это пня ты от меня уходишь?! Почему?! Ты, что заболел?!
— Потому что ты плохой, — по-прежнему обстоятельно и ровно ответил Гомер.
И вот странность. Это были глупые слова. Наивные, детские слова, особенно в устах Гомера… но Большой Ха почему-то — ИСПУГАЛСЯ.
По-настоящему. Он вскочил и, став похожим уже не на добродушного хомяка, а на загнанную в угол крысу, закричал брызжа слюной:
— А ты?! Ты хороший, да?! Ты святой, что ли?!
— Нет, — покачал головой Гомер. — И я плохой. Очень. Наверное, всех моих грехов не отмолить… Но ты… — он вдруг усмехнулся: — Ты бы и солнце у людей отнял, если б мог. И в свой подвал запер, — и пошел к двери. Большой Ха рявкнул:
— Да я!
— Не грози, — презрительно сказал Гомер на ходу, — не боюсь.
Вот у этого эпизода есть неожиданно продолжение, о котором Большой Ха не узнал никогда, а ЮКи узнали гораздо позже. Гомер отправился прямиком во двор дома, где жил Женька — и наткнулся на него, гонявшего на велосипеде. Женька соскочил наземь и, сжимая руль, попятился, оглядываясь. Но Гомер что сказал ему… и Женька, помедлив, подошел. Они ушли со двора вместе и долго шли до вокзала — Женька вел велосипед и слушал, Гомер тихо говорил. На вокзале вместе подождали поезд, и Гомер, вскакивая на подножку, растрепал Женьке волосы… а тот вдруг замахал рукой отходившему составу — и глаза мальчишки блестели.
О чем они говорили — неизвестно. Известно другое — уже возвращаясь, Женька обнаружил в сумочке для инструментов плотно скатанный рулон пятисотрублевок. Он в обалдении повертел его в руках, посмотрел со всех сторон, развернул… и к его кроссовкам упала записка — клочок бумаги все с несколькими словами:
НА ОДНОГО СЕБЯ НЕ ТРАТЬ
Слова были искренними, но лишними. Женька засмеялся, сунул деньги обратно и, вскочив на велик, покатил к штабу…
…И все-таки и эта встреча не была главной. Главная произошла, когда Большой Ха в сопровождении двух охранников (третий был неработоспособен) выскочил следом за Гомером — и буквально наткнулся на пожилого мужчину, по виду работягу, стоявшего возле самых ворот.
— Погоди, — сказал мужчина и, не обращая внимания ни на изумление Большого Ха, ни на туповатое недовольство охранников, продолжил, глядя прямо в глаза бизнесмена своими — немолодыми, усталыми, в прожилках: — Уезжай-ка отсюда. Нечего тебе тут делать. Не пачкай тут у нас.
Охранники зашевелились, но от старого дуба через дорогу отделился и подошел плечистый белокурый парень в тельняшке, джинсах и кроссовках. Он просто встал рядом с пожилым работягой — и охранники увяли…
— Может, позже еще подкатимся? — робко предложил водила. При этих словах один из сидевших сзади заикал и затрясся. Большой Ха посопел и вынес вердикт:
— Не стоит. Мальчишки — это надолго.
И гордый джип унесся по мостику обратно в "цивилизованный мир". Он заметно хромал — при выезде из Изжевино неизвестный доброжелатель как-то проколол ему два колеса.
Мэр подал в отставку через два дня после отъезда Ха. Его заместитель, давно подсиживавший шефа, туи же объявил в городе эру процветания и поклялся, что будет беспощадно бороться за счастье и благоустройство малой родины.
ЮКи ему не верили. Впрочем — они были заняты. Во-первых, прибыл вызванный матерью Макса специалист по планировке и прочей фигне, которому было поручено создать план парка и — по возможности — эскиз памятнику стрельцу Кузьме. Во-вторых, в «юнгкомандо» просились еще полдюжины пацанов и пара девчонок, их нужно было «обкатать». В-третьих, начались споры из-за того, сколько и кому будет выплачивать государство от стоимости найденного клада. В-четвертых, на обоих Гридневых подал в суд комитет по защите животных — пока это никак не мотивировалось, но Федька предполагал, что будет интересно.
Короче, дел хватало, как с удовольствием констатировала Саша, когда они вчетвером сидели в штабе и расслаблялись лимонадом.
— А все почему? — торжествующе вклинился Юрка, болтавший ногами на верстаке.
— Интересно, — согласился Макс, что-то чертивший при свете переноски.
— А все потому, что я — Бэтман! — торжествующе объявил Юрка и пояснил в недоуменном молчании: — Это меня так дядя Сергей Маршал назвал, когда мы с ним вчера над Баклашовкой летали. Вашего зверя выслеживали.
