Ловушка на мага - Неволина Екатерина Александровна (книги бесплатно без TXT) 📗
– Не доложит, – Ангелина сладко улыбнулась и направилась к человеку в форме.
Они издали наблюдали, как вампирша разговаривает с полицейским и тот, словно болванчик, кивает.
– Все в порядке, – сообщила Лина, возвращаясь к ним с самым довольным видом, – он действительно опознал вас по присланным ориентировкам, но я убедила его в ошибке.
– Вампиры вообще на редкость убедительны, – Ян посмотрел на нее с иронией.
– Что есть, то есть! А еще обаятельны, умны и талантливы! – отозвалась вампирша. – Так что, будем ждать следующего полицейского, чтобы оттачивать на нем мои способности, или все-таки поедем?..
Очутившись в своей комнате, Саша опустилась на кровать, чувствуя, как слипаются ресницы. То ли от обилия эмоций, то ли от свежего воздуха ее отчаянно клонило в сон.
– Спокойной ночи, – сказала она дракончику, целуя его в нос, и вдруг заметила, что из-под бантика выглядывает белый уголок бумаги. Девушка потянула за него и вытащила сложенную бумажную полоску.
Странно, Александра протаскала игрушку целый день, ни на миг не расставаясь с нею, а записку заметила только сейчас. Трясущимися пальцами, в предчувствии чего-то совершенно необычного, Саша развернула ее.
«Я тебя люблю», – было написано на бумаге. Без подписи – ее и не требовалось.
От избытка чувств из глаз дождем полились слезы, и Саша поспешно вытирала их – чтобы не намочили записку. Она и не подозревала о послании, но целый день чувствовала себя счастливой, наверняка именно благодаря ему, наверняка подсознательно ощущая если не его присутствие, то смысл начертанных на бумаге слов. Банальные слова, но как волнительно, когда они обращены к тебе! Разом забываешь об их банальности, и так и кажется, будто ты первый на всем свете услышал их. Самые простые, самые прекрасные вещи до безобразия банальны, но когда и кому это мешало?!
Нужно уезжать. Евгений Михайлович прекрасно знает, что они где-то в окрестностях Владимира, и наверняка готовит не одну засаду. Но как уедешь, если дело еще не завершено, более того, нет никаких зацепок.
Глеб перерыл уже все доступные материалы, и нигде не упоминался внебрачный сын Андрея Боголюбского. Единственное, что становилось ясно: он так и не получил отцовскую власть. Знать бы почему. Найти хотя бы кончик нити, чтобы постараться размотать клубок прошлого. О внебрачных детях в летописях не пишут. А жаль.
И Глеб принял решение. Взяв с собой только Ангелину, чтобы не подвергать напрасной опасности всю группу, он принялся объезжать исторические места, надеясь на свой дар, который уже не раз его выручал.
Передвигаясь по Владимирско-Суздальской земле уже на новой машине с новыми номерами, они добрались и до славного города, основанного самим Юрием Долгоруким и в честь его получившего имя Юрьев-Польский. Они остановились у главного городского собора, прошлись по улицам… Ничего.
– Едем дальше, – пожала плечами Лина.
Они уже уезжали, когда Глеба словно что-то кольнуло в сердце.
– Сверни-ка сюда, – кивнул он на мощенную бетонными плитами дорогу.
Ангелина покосилась на парня, но выполнила просьбу. Некоторое время они ехали по грунтовой дороге, грязной и труднопреодолимой по осеннему времени. Хорошо, что хрупкая вампирша любит большие мощные машины.
Они пересекли реку и выехали к полю, проехать по которому из-за глубокой колеи было не под силу даже внедорожнику.
– Ну? – спросила Лина. – И что дальше?
– Притормози, – попросил он и вышел из машины, вдохнув сырой осенний воздух с запахом земли и прелой травы.
Перед ними расстилалось поле, среди которого белели обшарпанные стены заброшенного храма.
Ангелина проследила за взглядом Глеба и удивленно приподняла брови.
– И ради этого мы тащились по бездорожью?! Я, конечно, не историк, – сказала она ядовито, – но строение явно более позднее, не того периода, который мы ищем.
Глеб, не слушая ее, махнул рукой и пошел по направлению к храму, чувствуя, как с каждым шагом меняется вокруг местность. Вот уже поплыли контуры собора, и сквозь него все яснее проступали другие стены. Выходит, на этом самом месте раньше был другой храм, и парень чувствовал, что не зря оказался здесь.
Была зима или поздняя осень, все вокруг покрывал снег. Видимо, служба только что закончилась, из церкви, крестясь, выходили люди. Глеб вглядывался в их лица, пытаясь узнать княжича, но никто не походил на него – слишком грубыми были черты лица, слишком широкими и мозолистыми руки.
Внезапно внимание парня привлек черноволосый человек без шапки. Он сидел на голом снегу, привалившись спиной к стене и опустив голову на скрещенные руки. Седенький поп с длинной жидкой бородой, облаченный в простую черную, весьма заношенную рясу, направлялся к нему.
Глеб тоже подошел поближе, чтобы слышать разговор.
– Сколько собаку не гони, все равно приходит, – сказал сквозь зубы священник, обращаясь к черноволосому.
Парень удивился, как странны эти слова, как не приличествуют они слуге божьему.
Но мужчина – теперь Глеб заметил, что у него тоже были широкие натруженные руки – не удивился. Еще ниже наклонив голову, он произнес:
– Гони меня, сколько хочешь, все равно возвращаться стану. Грех на мне. Желал возвыситься, так теперь ниже падать приходится.
– Сладко поешь, да можно ли верить твоим словесам? – поп с сомнением потеребил бороду. – Не ты ли с дружками своими, яки бусурманин поганый, топтал нашу землю, потрясая мечом? Не ты ли, желая славы, вдовил да сиротил баб и ребятишек?
– Был грех, – тихо произнес мужчина, – за то и заплатить хочу. Тот самый меч, что чинил беду и разоренье, позволь положить в святом храме и на коленях молить о прощении.
– Ой ли, даруют ли его тебе?
– Иисус говорил, что если будут грехи кающегося красны, как кровь, сделает он их белее, чем снег. Не перед тобой, перед Богом прощения прошу!
И черноволосый вдруг порывисто бухнулся на колени. Теперь Глеб смог разглядеть его лицо – волевое, умное, породистое лицо мужчины лет под сорок. Смутно знакомое при этом. Точно! Тот самый мальчишка! Княжич смутно напоминал Глебу еще кого-то, но образ вновь ускользал. И не поймешь…
– Горд ты, Владимир, до сих пор горд, – покачал головой священник. – Из-за гордости твоей и земля наша лишения терпела. Уж смирился князь Черниговский Всеволод, о мире нашего князя молил, а ты, окаянный, продолжал свое злое дело!
Черноволосый вытащил из-под брошенной тут же рогожи меч и, не поднимая головы, протянул его священнику, который в ужасе попятился от него, словно увидел нечто действительно страшное.
– Вот меч, батюшка! Либо секи повинную голову, либо милуй!
Глеб улыбнулся, оценив изящество этого предложения. Все-таки княжич, а это должен быть именно он, вовсе не глуп, из него бы неплохой манипулятор вышел.
– Бог с тобой, Владимир! – поспешно перекрестился священник. – Ишь что удумал!
– Возьми меч, Христом Богом прошу! – взмолился тот. – Пойду в монастырь послушником, хоть какие испытания назначьте! Я уже свое самое главное испытание выдержал. Вот, гляди, – он с усилием вонзил меч в землю и достал из-за пазухи подвешенный на засаленном шнуре пергаментный свиток.
Весь свиток был заполнен мелкими, похожими на жучков буковками.
– Что это? – удивился священник.
– Ключ, – ответил мужчина. – Ключ к моей власти. Я носил его у сердца долгие годы, скитаясь и совершая набеги на эти земли. Ныне же отрекаюсь от своих заблуждений.
С этими словами княжич достал огниво и поджег пергамент. Тот долго не хотел загораться, но все же начал тлеть.
«Это шифр! – понял Глеб. – Сын Андрея Боголюбского его сжег, вот почему никто не смог добраться до короны!»
Пока пергамент горел, черноволосый и священник молчали. Наконец, когда от шифра осталась только зола, старик перекрестился и покачал головой в такт своим мыслям.
Глеб заметил, что он смягчился и смотрит на просителя уже по-иному.
– А как же семья твоя? Что жена, что детишки?
