Лошадиный остров - Диллон Эйлис (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Люк перехватил уздечку в другую руку и усмехнулся:
— Лучшего описания Энди Коффи трудно придумать. Головы нет, одна шея. Здорово сказано! Теперь понимаешь, Пэт, кого ты видел? Энди Коффи с отцом.
У меня все внутри оборвалось.
— А кому еще быть здесь, как не им? — продолжал Люк. — Ну ладно, идемте. И больше никаких разговоров. Берегите дыхание — придется прибавить шагу. Мы должны сняться с якоря до того, как они сюда пожалуют.
Глава 14
БАБУШКА ПРИНИМАЕТ ГОСТЯ
Остальной путь к берегу мы проделали молча. Но не потому, что берегли дыхание, а чтобы не мешать Люку думать. Двигались мы медленно. Бабушка как-то вдруг совсем обессилела. Я шел позади, но слышал, как тяжело она дышит, даже как будто всхлипывает. Она ничего не сказала о внезапном появлении на острове Майка. Но я помнил ее слова, что, если человек очень стар, ему нет смысла бежать от опасности. Лучше всего остаться на месте, а там будь что будет. Но сейчас бабушка чуть не падала, а тащилась вперед. Больше всего она боялась стать нам обузой.
Мы подвигались черепашьим шагом. Я представлял себе, как Майк с Энди бегом вернулись на мол, сели в шхуну, вышли в море и сейчас плывут к серебряной бухте. У меня не было сомнения, что они нас заметили, ведь луна светила так ярко.
Люк тем временем отдал уздечку Пэту, взял бабушку под руку с одной стороны, а мне велел поддерживать ее с другой. Он ласково подбадривал ее, хвалил за каждый сделанный шаг. А когда она, совсем выбившись из сил, остановилась и сказала, что больше не может идти, он поднял ее и понес, как на скалах Куандуба.
Наш парусник был уже на плаву. Я схватил веревку, которой он был привязан, и подтянул его к нам, пока нос не заскрипел по песку. И тут вдруг Люк безнадежно махнул рукой:
— Боюсь, ребятишки, так у нас ничего не выйдет. Если мы все погрузимся, парусник прочно сядет в песок. Придется тогда ждать полной воды.
— А Коффи вот-вот здесь появятся, — сказал Пэт. — Если бы не лошадка…
Пэта прервал бабушкин смех. Это было так неожиданно, что мы все уставились на нее и в ярком свете луны увидели ту ехидную усмешку, которая обычно появлялась на ее губах, когда она, сидя на любимом месте у очага, взирала на художества своих потомков.
— Ха! — воскликнула она и хлопнула худыми, костлявыми ладонями. — Я все боялась, что буду помехой, обузой, гирями на ваших ногах. Ну, а теперь вижу, и я могу сослужить вам службу.
— Не волнуйтесь так, миссис Конрой, мадам, — поспешил успокоить бабушку Люк. — Остров не так уж мал, и поймать нас не так легко, поверьте моему слову.
Он все время поглядывал на море, и я понимал, как ему дороги минуты, которые приходится тратить, чтобы угомонить старуху.
Бабушка тоже это видела. Она махнула рукой в сторону пещеры, вход в которую чернел в низу отвесной стены утеса.
— Отведите меня и лошадку в эту пещеру. Мы там спрячемся. А вас будет на два меньше. Майк ни за что нас там не найдет.
Мы призадумались над ее словами.
— Но в пещере уже и сейчас вода стоит высоко, — сказал Люк, еще не веря, что выход найден. — Вы что, хотите там утонуть, спаси господи и помилуй!
— Высота воды там сейчас не больше метра. Я это по прошлым временам знаю. В глубине пещеры есть песчаный откос, его заливает приливом только ранней весной. Я совсем не хочу утонуть, но мне на старости лет не пристало скакать по камням на родном острове, спасаясь от головорезов. А вам предстоит именно это. Так что мне уж лучше отсидеться в пещере. — Бабушка повернулась к Пэту и сказала мягко: — Не беспокойся, Пэтчин-агра, я присмотрю за лошадкой, как за родным ребенком.
Немного подумав, Люк велел нам с Пэтом вести в пещеру вороную кобылку, а сам взялся переправить туда бабушку. Мы с Пэтом закатали повыше штанины, Люку можно было об этом не беспокоиться — он успел вымокнуть по колена.
Лошадке на первых порах очень не хотелось входить в воду. Нас это удивило. Мы с Пэтом думали, что дикие лошади в жаркую погоду летом могут при случае и поплавать. Она упиралась, натянув веревку, мотала головой, точно хотела высвободиться. Мы тащили ее изо всех сил: шаг, еще один, и скоро кобылка примирилась со своей участью.
У входа в пещеру мы остановились. Внутри было темно, как в могиле. Высоко над головой виднелись бледно-желтые лица привидений, забравшихся под самые своды пещеры.
— Это лунные блики на мокрых камнях, — прошептал мне на ухо Пэт, и я понял, что ему тоже страшно.
Чудно все-таки: если хоть раз услышишь о каком-нибудь месте, что оно посещается привидениями, то потом в нем всегда бывает немного жутко. И хотя мы с Пэтом прекрасно знали, что Майк Коффи нарочно придумал привидения испанцев, чтобы напугать нас, мы были ни живы ни мертвы от страха, продвигаясь вперед в этой кромешной тьме. За спиной тихо шуршали волны, песок под ногами начал отлого уходить вверх.
Как бабушка и говорила, в самом конце был пятачок сухого песка. Ступив на него, мы остановились и обернулись назад. Зубчатые края входа и остроугольный верх четко вырисовывались в лунном свете. Скоро в проеме появилась темная фигура Люка, шлепающего по искрящейся воде. В третий раз он нес сегодня на руках бабушку Пэта. Шел он легко, уверенно, как будто его глаза обладали кошачьей способностью видеть во мраке. Он прошагал мимо нас и осторожно опустил бабушку на сухое место.
— Я, кажется, начинаю привыкать к такому способу передвижения. Люк, ей-богу, надежнее доброго коня, — сказала бабушка самым серьезным тоном.
Песок здесь был сухой и мягкий, какой бывает в местах, куда не доходит полная вода. Но от холода зуб на зуб не попадал — ведь солнце никогда сюда не заглядывало. Привыкнув к темноте, мы заметили, что узкая кромка воды источает слабое сияние. Мы посадили бабушку на невысокий плоский камень, лежавший у задней стены, и подвели к ней лошадку.
— Она вас будет греть, миссис Конрой, мадам, — сказал Люк. — В наше отсутствие занимайте друг друга разговорами.
Мы с Пэтом хотели снять свитеры и подстелить их бабушке на камень, но она категорически запретила. И велела скорее уходить из пещеры, чтобы отвести парусник в безопасное место.
Когда мы вышли из пещеры, Люк сказал:
— Ваша старая бабушка — храбрый солдат, но, если мы замешкаемся, она здесь умрет от холода. Ведь она столько лет просидела на лавке у теплого очага.
Мы не стали тратить время на разговоры. Первым делом надо было спрятать парусник. Он стоял в лунном свете, точно отлитый из серебра, каждая его снасть виднелась с предельной ясностью. Мы столкнули его с мели, прыгнули на борт и подняли паруса, проделав все это чуть ли не в одну секунду. Проплыв дальше за мыс, туда, где мы еще не были, мы увидели в море нагромождение черных скал. Коварные рифы отовсюду протягивали к нам свои костлявые пальцы.
— Если мы напоремся на скалу, домой придется идти пешком, — сказал Люк.
Забрались подальше в море, не переставая высматривать место, где можно укрыть парусник. Наконец заметили между скалами довольно большой прогон. Вошли в него и приткнулись к берегу — узкой полоске каменистого пляжа. Вокруг нас торчали острые скалы; мы привязали парусник к одной, находившейся выше границы полной воды. Люк похлопал его по носу.
— Никаких фокусов, — сказал он ему. — Если ты меня подведешь этой ночью после стольких лет верной службы, продам тебя, и дело с концом. Мое слово так же верно, как то, что у кошки есть хвост. Понял?
Парусник в ответ ничего не ответил.
— Поглядеть на него — такой скромный, мухи не обидит, — сказал Люк, когда мы пробирались через скалы.
Скоро мы наткнулись на осыпь, по которой хоть и медленно, с трудом, но можно было взобраться по крутому откосу наверх. Люк шел первым, осторожно нащупывая ногой каждую выемку. Я подумал, что здесь, наверное, когда-то была дорога или тропа, которую время занесло песком. Люк вел нас не в лоб, а держался наискосок, чтобы подъем был легче. Таким образом мы добрались до верха, оказавшись почти над самой пещерой, где сидели сейчас в темноте бабушка Пэта и вороная лошадка.
