Тайну хранит пещера - Самсонов Михаил Николаевич (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Помощники бросились к колодцу.
Дрожа всем телом, старик лег на землю, пряча в руках побелевшее лицо. Трудно вздохнул, еле шевеля сухими губами, проговорил:
— Устал… Сердце прихватило. Воды…
Дядя Кузя бросился к чайнику. Старик, приподнявшись на локте, жадно глотнул и опять упал на землю. Солнце согревало тело, дрожь прекратилась. Ничего не сказал о действительной причине поспешного бегства из колодца» опять сослался на сердце и усталость. Минут через пятнадцать поднялся, строго проговорил:
— Виктор, Кузьма! Собирайтесь, перекусить пора! Иван нас заждался. — Не оборачиваясь, пошел впереди. Виктор Иванович и дядя Кузя, не прибрав инструмента, молча шли следом.
Подкрепившись, хорунжий вышел из хибарки. Тихо. Только куры копошились за изгородью, самозабвенно кудахтая.
«Куда деть столько золота? Удастся ли сбыть его? Кузя плохой помощник, Виктор — туда же… Разве только беглый Иван? А может… А может… С ними произойдет несчастный случай? Земля же рыхлая… Того и гляди завал… Только это потом, когда перетащат золото. Ой, боже ты мой!.. — собранные в щепоть пальцы рванулись ко лбу. — Зачем сейчас себе забивать?» — Поднялся, вошел в комнату.
— Виктор! — громко крикнул он и стал тормошить сына, лежавшего на раскладушке. Тот нехотя повернулся.
— Поднимайся, поговорим.
— Что шумишь? Дай отдохнуть.
— Поднимайся, говорю.
Вошел дядя Кузя, за ним Иван. Хорунжий грузно сел на табурет, пытливо оглядел всех.
— Сейчас пойдем работать. Иван останется здесь, подвал готовить. Ночью золотишко потащим…
Старики спустились в колодец. Дядю Кузю старик взял только из-за страха оставаться наедине «с теми»… Повесил фонарь на палку, воткнул в отвал, показал на носок сапога и приказал откапывать. Дядя Кузя, не моргнув глазом, сначала лопатой, а затем руками снимал землю, ссыпал в ведро и дергал веревку — «тащите наверх]». Виктор Иванович вытягивал тяжелые ведра и тут же опять спускал вниз пустые.
Хорунжий прижался к стене, беспрерывно крестился, но все равно не мог избавиться от дрожи. Вот показались сапоги… Где-то рядом с ними должна быть сумка почтальона… Где же она? И с криком бросился на землю. Истлевший холст лопнул, камни рассыпались и заблестели, словно угольки в полузатухшем костре, с которых ветер сорвал пепельно-серое покрывало.
Старик стоял на коленях, хватал камни, они струились у него между пальцами. Сорвал с себя пиджак, бережно прикрыл сокровища, чтобы ничей взгляд не мог коснуться их…
— Отдыхай, Кузя, — шепотом проговорил хорунжий, а сам принялся копать в стене колодца нишу. Так он работал около часа. Потом старик сунул туда один мешочек с золотом, второй, третий…
Старики утомились, да и время к обеду. Прекратили работу, выбрались наверх.
— Веревки захватил с собой? — бросил хорунжий дяде Кузе. — Не дай бог кто…
— С полем вас, друзья-охотники! — торжественно произнес хорунжий, усаживаясь за стол. — Сегодня ночью дичь будет в наших сумках!
Беглый Иван даже подскочил от радости.
— Вот лафа! — во все горло заорал он.
— Ты чего, дура, орешь, как кабан недорезанный? Смотри у меня! — Кулак старика грохнул о стол. Иван тихо, покорно ответил:
— Я ничего… Рад… Дедушка… Денег-то сколько будет, паспорт купим, одежонку! — Ухмыльнулся. Сел.
— То-то, смотри у меня! — более мягко проговорил старик.
После сытной трапезы хорунжий объявил двухчасовой отдых. Иван зашел к себе в каморку, снова вышел, пошел во двор, выглянул за калитку. Никого не видно. Вот только опять этот нищий идет, кажется, сюда. Иван скрылся в помещении. Старик не разрешал Ивану показываться людям, а тут нищий повадился. Но сам хозяин этому «божьему человеку» не отказывал в хлебе, да и денег давал.
Виктор Иванович никак не мог уснуть, ворочался. Наконец, поднялся.
— Отец! — шепотом произнес он. Старик не спал, поднял голову.
— Чего еще?
— Отец! Завтра думаю на работу не поехать, скажу, заболел… Ведь до утра сегодня потеть будем. Отлежусь здесь.
— Это верно. А как сообщить на работу?
— Дойду до сельсовета, позвоню оттуда по телефону начальству, попутно в магазин забегу, хлеба куплю…
— Иди, да быстрей, — согласился старик и повернулся на другой бок.
— Так, говоришь, передали — «В 22.00 дома и на работе»? — переспросил комиссар полковника Теплова.
— Так точно! Слово в слово! — подтвердил тот.
— Вот и хорошо, что слово в слово. А дело — в дело!
Стой, кто идет?!
— Быстрее тяни, веселей! — беспрестанно доносился из колодца голос старика, чуть приглушенный волнением и расстоянием.
Он там, на дне, грузил в ведра небольшие кожаные пудовички с золотыми монетами, а Виктор Иванович поднимал их наверх. Иван бегал между колодцем и хибаркой, передавая дяде Кузе один мешочек за другим. И они тут же исчезали в тайнике, в подвале.
Так с остервенением они работали второй час. Ночь выдалась темная. Ветер гнал низко плывущие облака, вот-вот пойдет дождь.
— И пусть себе идет, пусть идет, — шептал хорунжий. — Зато к нам никто не придет. Кто сюда пойдет? День воскресный, ночь темная, погода промозглая. Все по домам сидят…
Виктор Иванович опять вынул ведро, покачал головой — Иван не успевал носить. Накопилось уже штук десять мешков, лежали горкой, а старик все кричал: «быстрей! быстрей!».
Взглянул на светящийся циферблат — время к десяти часам. Вытер с лица пот, смешанный со струйками дождя, и опять продолжал работу.
Он стоял на доске, над зияющим устьем колодца, ему были видны согбенная, в непрерывном движении фигура отца да огонек фонаря.
Подбежал Иван, и тут же из темноты прозвучало резкое, повелительное:
— Стой! Кто идет?!.
— Руки вверх! — и тут же два мощных луча осветили работающих.
Беглец выпрямился, поднял руки. Но почему сын старика не выполнил приказа? Стоит будто его это не касается, и разглядывает в темноте лицо подавшего команду.
— Виктор Иванович! Это я, старший лейтенант Кадыров!
Иван стоял и не понимал, что происходит. Почему человек в милицейской форме разговаривает с сыном матерого преступника?
— Виктор Иванович! — негромко из темноты донесся другой голос. Второго человека Галичев не видел: в глаза бил ослепительный поток света. Но по голосу узнал Тольку — рабочего с железнодорожной станции.
Из темноты, со стороны тропинки, ведущей к жилью хорунжего, донеслись голоса, топот бегущих. Виктор Иванович не спускал глаз с Ивана, покорно сидящего с поднятыми руками, и на всякий случай схватился за черенок лопаты.
…Автомашина остановилась, не доезжая метров двести до кибитки хорунжего.
Кругом темень. Где-то лениво тявкала собака, да монотонно шуршал мелкий холодный дождь.
— Стой! Кто идет? — послышался из темноты негромкий голос.
— Ахмедов! Открылась дверь.
— Входите, товарищ комиссар!
Маленькая комнатушка заполнена до отказа. Керосиновая лампа еле вырывала лица из темноты. Дядя Кузя сидел на скамейке под иконами, икал, исподлобья оглядывал собравшихся, что-то бормотал и беспрерывно крестился.
— Товарищ генерал! Разрешите действовать по плану операции! — обратился лейтенант Теплов к комиссару милиции Ахмедову.
— Действуйте! — бросил комиссар.
Теплов махнул рукой своей группе: пошли! Подсвечивая дорогу, старший лейтенант Кадыров вел группу к колодцу.
— Здравия желаю, Виктор Иванович! — многозначительно произнес Григорий, останавливаясь шагах в двух от него.
При свете фонаря тот узнал соседа по санаторию.
— Гриша! Какими судьбами? И Рашид тоже здесь?
— Не здесь, так где-нибудь поблизости. Такая уж служба наша.
— Вон оно что… Служба, оказывается… Смотри-ка, и «охотник» тут, и «нищий»…
— И «беглый Иван» — послышался веселый голос, и к ним подошел «беглый преступник» — капитан милиции Петриченко.
