Земленыр или каскад приключений - Михасенко Геннадий Павлович (читаем книги онлайн .txt) 📗
— К великому горю, Пи-эра больше нет, чтобы прокатить нас по небу! — опять вздохнула Люба, оглядывая золу.
— И верёвки нет, — заметил дед.
— Верёвочку можно сделать вот из чего! — Девочка вынула из корзины катушку ниток. — Свить в несколько раз — и удержит, мы дрыгаться не будем, — говорила она и между тем в корзину через край стала нагребать пепла и золы, помогая ногой, объяснив: — На память о Пи-эре!
Старик вдруг рассердился и выговорил, морщась от ревнивой досады:
— Ну что вы заладили «Пи-эр!» да «Пи-эр»?.. Конечно, это ужасно, что он погиб! Я знаю, как вы его любили, и я его любил не меньше! Но что поделаешь? Судьба отняла его у нас, но вы не остались одни, не осиротели! У вас остался я! А это не мало, заверяю вас! Так что не кисните и выше нос!.. Вы полетать хотите? Хорошо! Взлетайте, я вас покатаю, если вам это доставляет удовольствие! Мне все равно по земле топать!
— Ура-а! — воскликнули ребята, а Люба, почувствовавшая подавленное настроение Земленыра, добавила тихо, тронув его за плечо:
— Дедушка Зем, не думай, пожалуйста, что мы любим тебя меньше, чем Пи-эра! Но ведь он погиб, понимаешь? И потом, он не человек, понимаешь? А был с нами как человек и даже больше, понимаешь?
— Понимаю, девочка! Спасибо! — И старик пожал её руку на своём плече.
А Ду-ю-ду уже делала рейс за рейсом, нося в клювике пучочки заветной травы.
— Ду, покажи, где растёт твоя «невесомка», я нарву сразу целую охапку! — сказал Вася.
— Нет, ты напутаешь! Она растёт отдельными травинками и похожа на другие, но главное, её надо смачивать моей слюной!
— Тогда другое дело! — Мальчик раздул углей побольше, зачерпнул их кувшином, накидал туда сухой травы и сверху припорошил «невесомкой», а остальное спрятал в карман — на всякий случай, как истинный крестьянин. Потом они надышались и поднялись метров на пятнадцать. Вася держал в руках кувшин с травяным кляпом в горловине, Люба — катушку ниток. Привязав себе на шею конец нитки, она выпустила катушку. Земленыр поймал её, закрепил нитку петелькой, чтобы она не разматывалась, и Люба подняла катушку снова, сняла петлю, обмотнула нитку опять вокруг шеи и бросила катушку обратно. Так, подтягивая и бросая, они размотали весь юрок, и получилась восьмипрядная крепкая нить. Земленыр подхватил корзинку и двинулся, держа нить в зубах, Люба с Васей поплыли за ним. Хоть по высокой траве брести было затруднительно, старик, чтобы избежать лишних встреч, не стал выбираться на дорогу, которая виднелась неподалёку слева. Когда действие дыма ослабевало, Вася вынимал кляп из кувшина, выпуская наружу фиолетовый дым, и ребята подзаправлялись прямо в воздухе. Ду-ю-ду подольше хватало разовой заправки. Она то неподвижно сидела на Васином плече, то начинала неуверенно прогуливаться по его плечам, спине и ногам и походила на космонавта, который из орбитальной станции вышел в открытый космос для осмотра наружных приборов и проверки состояния обшивки. Как раз обшивка-то, красная рубаха, выглядела невзрачно — во многих местах прожжённая и обгоревшая при тушении Пи-эра, — словно корабль попал под метеоритный дождь или прошёл сквозь хвост кометы. Но птичка была спокойна и даже порой играла — забиралась под рубаху через одну прореху, и выбиралась через другую, щекоча коготками Васю, который хихикал и извивался, но так осторожно, чтобы складками рубахи не придавить Ду-ю-ду.
Земленыр оказался отличным ходоком. Он как включился, так часа три не останавливался, неутомимо рассекая сапогами плотный травостой.
За это время Люба успела не спеша и толком рассказать Васе о ночной беседе с Земленыром, прибавляя подробности, до которых додумалась позже. Ребята плыли на боку, лицом друг к другу и держась руками, зажав меж ладонями буксировочную нить. Мальчик смотрел на девочку во все глаза и к концу рассказа пришёл не к естественному, казалось бы, заключению, что Люба необычайно умна и наблюдательна, а к несколько нелогичному выводу, что Люба очень красива. Очень может быть, что этот сдвиг произошёл под влиянием сказочной страны и невесомости, но также вполне возможно, что это сам Вася возмужал и развился за время путешествия. Во всяком случае, его вывод был не хуже первого, даже скорее лучше, потому что об уме человека можно заключить довольно быстро и при всяких обстоятельствах, а вот к пониманию, красоты приходят трудно, многое испытав и пережив, что, похоже, и случилось с Васей. При этом открытии душа его как бы взмыла ещё выше, и он увидел себя в красной рубахе и Любу в жёлтом платье, плывущими на фоне зелёной травы, как два лепестка двух разных цветков, случайно соприкоснувшихся в небе. Это тоже было очень красиво. У красоты есть одно поистине волшебное свойство: открытая в одном месте, она немедленно становится вездесущей. И на Васю со всех сторон прямо хлынула красота! Ещё красивей стал вырастающий из горизонта Оскорбин, появились вдалеке крепенькие, как молоденькие подосиновики, белые домики с оранжевыми крышами — очень красивые! А это что там движется?.. Неужели?
— Люба! Коровы! — выпучив глаза, прошептал Вася, уже отвыкший удивляться, но тут удивлённый так, как если бы в воздухе, над его родной Чарой появились летучие рыбы.
— Где? — встрепенулась Люба.
— Вон, справа! Целое стадо!
— Ой, правда! Миленькие вы мои! — нежно протянула девочка.
Волнение ребят по нити передалось Земленыру, он остановился и задрал голову.
— Что там такое, а?
— Коровы, деда! Справа!
— Вижу! О, и дома! Что же вы молчите, разведчики! Это уже пригород! Срочно снижаемся! — И он начал выбирать буксир, укладывая его кольцами и прижимая к земле сапогом. Кстати, кончился и дымовой заряд, и ребята опустились на ноги. — Все, детки, на этом воздушная прогулка закончена! Дальше — опасно! Обратите внимание на место приземления!
Это было большое круглое пятно полувыгоревшей, полупочерневшей травы. Вздрогнув, ребята поняли, что это тот самый, так сказать, плацдарм, где группировались Раскалённые Пауты и откуда они, разбившись на рои, совершали свои варварские налёты. Тщательно осматривая пятно и окрестности, старик подумал о том, что где-то поблизости находится, вероятно, та адская кузница, где неведомая сила выковывает этих паутов, и тот дьявольский горн, в котором они раскаляются от разбойничьей злобы, и что хорошо бы отыскать эти мрачные заведения и навести там человеческий порядок. Если жестокость Шарнирного Бора Земленыр как-то оправдывал, то Раскалённых Паутов считал чистейшим злом, потому что Шарнирный Бор действовал сам за себя, от своего имени, а Раскалённые Пауты, по глубокой уверенности деда, были страшным оружием в чьих-то преступных руках, а это явное нарушение законов естества и должно караться незамедлительно, но подвергаться новому риску в совершенной близи конца их похода было неразумно, и дед решил, что как-нибудь позже специально займётся этим расследованием, ибо зло никогда не должно процветать: ни в сказке, ни в реальности. К тому же зло живуче и ползуче, укоренившись в сказке, оно переползёт в реальность, а прижившись в реальности, проникнет и в сказку при таких зыбких незримых границах.
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете! — сказал вдруг Земленыр. — Вы думаете: всех мы уничтожили РП или нет?
— Да, Зем, я именно об этом подумал, — признался Вася.
— И я! — отозвалась Люба.
— Вот видите! Я умею читать мысли! Я был бы неплохим учителем, верно? А все просто: я сам об этом думаю! И не знаю ответа. Может быть, всех, но может быть, и не всех, а лишь тех, что были отряжены на разбой только в эту ночь, а в следующую — вылетит новый расчёт. Может быть, у них есть график дежурств. Зло хитро, так что все может быть! Но свою ночь мы выстояли — это главное, а теперь…
— А я вот ещё о чем думаю, Зем! Как по-твоему, те коровы, они волшебные? — спросил Вася.
— По-моему, нет.
— А по-моему, да! Ведь мы все ещё в сказочной стране!
— А вот об этом надо порассуждать! Я-то думаю, что мы сейчас на самой границе двух миров: сказки и не сказки. Судите сами! Позади нас хулиганили РП, а впереди — целёхонькие деревянные домики и спокойно разгуливают живёхонькие коровки. Значит, РП там не разбойничают, значит, они там не имеют силы, значит, тут, на этом месте, кончается их власть. Логично?
