Витязь с двумя мечами - Татаи Шандор (книга регистрации TXT) 📗
Получив отпор, Голубан заговорил тоном отцовского покровительства:
— Будь благоразумна, девица. Рассуждай спокойно. Не отворачивайся, не подумав, от ожидающего тебя счастья. Может, ты и получишь всё, что сердцу твоему мило. Может, снова увидишь отца и любезную тебе родину. Сначала вы слушай, что я тебе скажу, потом хорошенько подумай и дай ответ. Тебя ожидает такая судьба, что все женщины мира станут тебе завидовать. Ты сделаешься царицей, ты будешь супругой внука германо-римского императора… И помни, что за это необыкновенное счастье ты должна благодарить мудрого Голубана, который так к тебе благосклонен.
Йоланка, ошеломлённая, не могла вымолвить ни единого слова. Она лишь смотрела во все глаза, пытаясь угадать, какие гнусные замыслы гнездятся в мозгу этого чудовища в образе человека.
— Ты только представь, каким надо быть мудрецом, каким дипломатом, чтоб убедить императора в целесообразности этого брака. В конце концов император понял и готов пожертвовать одним из своих многочисленных отпрысков ради лучшего полководца короля Матьяша. Когда ты сделаешься невесткой Фридриха, Балаж Мадьяр наверняка примкнёт к нам, и тогда победа за нами.
— Балаж Мадьяр никогда не сделает этого! — негодуя, вскрикнула Йоланка.
— Для того-то ты и нужна, чтобы он это сделал… Вот какой чудный план обмозговал я! Благодари же меня за своё королевское счастье!
— Такой чёрный, предательский план и впрямь только в твоей голове мог родиться…
— Помалкивай! — оборвал её Голубан. — Не бранись. Я жду решительного ответа. Но не сейчас. Я даю тебе время на размышление. Можешь занять свои прежние комнаты. Тит проводит тебя и постережет. А я пойду к императору и сообщу его величеству, с какой сердечной радостью приняла ты милостивейшее предложение. — С этими словами Голубан удалился.
Йоланка, словно онемев, стояла на месте ещё некоторое время, пока Тит наконец не вывел её из зала.
XXI. Кто другому яму роет…
Час настал, и в замок Керемеш прибыло августейшее семейство: император, императрица и самый младший императорский внук, — герцог Ипполит. Ай да жених! Долговязый, нескладный, ноги — ходули, шея как шест, — вылитый аист, да и только. Малому ещё и пятнадцати нет, на верхней губе ни волоска не пробилось, а вымахал, будто длинная жердь. Ну, а жердь, она жердь и есть, и ума у жерди ни капли. Вот и герцог был такой умник, что даже до двух не мог сосчитать. Когда ж ему сообщили о скорой женитьбе, он дурашливо захихикал и спрятался за бабкину юбку.
В тот же день императорское семейство приняло Голубана, явившегося с нижайшим поклоном.
— Какие новости пришёл ты нам сообщить, наш преданный друг? — спросил император склонившегося до земли кондотьера.
— Новости самые приятные, ваше величество! Невеста, писаная красавица, почитает за великое счастье вступить в брак с твоим внуком-герцогом. Вашим величествам невеста шлёт самый почтительный поклон.
— Не сомневаюсь, что для неё это величайшее счастье, — скривив губы, процедила императрица. Впрочем, особых стараний, как заметил Голубан, ей прикладывать не надо было: у каждого из членов императорской фамилии нижняя губа так выдавалась вперёд, будто её оттягивали клещами. — Мы не сомневаемся, что для неё это величайшее счастье. Не правда ли, дитя моё Ипполит? Ах, бедняжечка, ангел мой! Не для того ты на свет родился, чтоб осчастливить браком дочь венгерского солдата. — Императрица едва не разрыдалась и с умилением погладила по волосам стоявшего на коленях Ипполита.
— Дело отлагательств не терпит! — решительно заявил император. — Войска короля Матьяша нагло теснят моего любезного сына, римского короля… Вся наша армия на краю гибели…
— Ваше величество, мой император! — И Голубан горделиво выпрямился. — Никакая самая сокрушительная победа не может сравниться с этим брачным союзом. Отец невесты — главная опора короля Матьяша. Если Балаж Мадьяр бросит его на произвол судьбы, венгра растерзают властители, которые ждут не дождутся подходящего случая, чтоб вновь обрести утраченную власть.
— Ты полагаешь, — с сомнением проговорил император, — что Балаж Мадьяр может бросить своего короля на произвол судьбы?
— Мой государь, в необходимости этого шага его убедит невестка великого императора. Знаю я этого матёрого волка. В своей дочери он души не чает и ради неё пойдёт на всё.
— Верный мой витязь! Если сбудется то, о чём ты говоришь, мы вознаградим тебя по заслугам.
Голубан тотчас использовал подходящий момент.
— Ах, мой император, я очень скромен и потому прошу лишь самую малость. Когда ты сделаешься повелителем Венгрии, отдай мне поместья Пала Кинижи.
— Щедрость моего августейшего супруга, верный витязь, известна всем! — заверила Голубана императрица. (А кому, как не ей, было знать скупость своего муженька!)
Однако, как ни был скуп император, свадьба готовилась пышная. Украшали древний замок. Убирали цветами замковую церковь. Жарили, парили, варили. Резали скот, били птицу. Целые отряды сборщиков податей разъехались по округе, отбирая у крестьян последний кусок, чтоб было чем попировать на свадьбе толпе придворных дармоедов. К свадьбе готовились с большим старанием, чем к какой бы то ни было битве. И, конечно же, в целом замке никого не заботили чувства чужестранки-невесты. У всех придворных дармоедов на уме да на языке только и было, что гигантские пироги, сладкие калачи да противни с румяным жарким.
В курьерских каретах примчались из Вены десять самых лучших портних. Десять самых лучших портних обосновались в самой светлой комнате замка и от зари до зари без отдыха кололи иглой да щёлкали ножницами. Шили портнихи с таким усердием, что насквозь протыкали пальцы.
Одна Йоланка не принимала участия в весёлых приготовлениях. Она не выходила из комнаты, и никто ещё в глаза не видел невесты; лишь тот, кто шёл мимо её дверей, слышал порой тихое пение. Аккомпанируя себе на лютне, она напевала чуждые немецкому слуху песенки, которым выучилась на родине.
Грустные это были песни. В них говорилось о далёкой стране, лежавшей к востоку от замка; песни навевали тоску и набрасывали мрачную тень на царившее в замке веселье.
К счастью, до самой свадьбы решено было не показывать Йоланку императору, поэтому никто не беспокоил её, за исключением швей, время от времени вторгавшихся к ней в комнату. Безучастно и молча она позволяла примерять на себе роскошные туалеты, хотя знала, что свадьбе этой не бывать никогда; она свято верила в чудо, которое вызволит её из плена; если же чуда не будет, она скорее умрёт, чем станет женой придурковатого герцога. О том, что герцог придурковат, говорилось во всём замке. Ей об этом поведала служанка. «Губища торчит, а нос за губищу цепляется. Ноги как жерди; волосы как кудель. Трещоткой забавляется да дурашливо, рта не закрывая, смеётся».
До дня свадьбы Йоланка не должна была встречаться ни с императором, ни с герцогом — таково было желание Голубана. Хитрец опасался, как бы во время встречи не разразился придворный скандал. Но был убеждён, что, когда время настанет, он сломает сопротивление строптивой девицы.
И вот день настал; Голубан приказал Титу привести Йоланку в большой рыцарский зал.
— Итак, прекрасная дама, — начал он, обращаясь к представшей перед ним Йоланке, — ты поступила разумно, решив последовать моему благожелательному совету.
— Я не нуждаюсь в твоих советах, презренный изменник! — гордо откинув голову, отрезала Йоланка.
— Ты напрасно разговариваешь со мной так дерзко. Ведь я твой благодетель. Ты считала, что я тебя не достоин, вот я и постарался: нашёл тебе более достойного жениха — герцога. По-моему, я поступил благородно. Ты станешь супругой императорского внука.
— Никогда!
— Туалеты готовы. Свадебная церемония тоже. Все приближённые великого императора уже собрались на пир. Через несколько часов ты пойдёшь к алтарю. Не вздумай твердить «никогда». Ручаюсь головой, что тебя обвенчают.
