Виртуальная любовь в 6 «Б» - Матвеева Людмила Григорьевна (читаем книги txt) 📗
Леха вздрогнул. Неужели зовет его? Но она крикнула:
– Степа! Ко мне! Милая дорогая моя собака, – и стала трепать подбежавшего Степу за уши, гладить его спину и щекотать подбородок.
Леха все видел, хотя и не думал смотреть.
Он понял, что не нужен ей сто лет. Понял в одну минуту: ей нужны Харитон и его Степа. У них уже и собака общая: «Моя хорошая собака», так называла она Степу отстойного с длинным дурацким хвостом. «Моя», главное дело.
Леха ушел, широко шагая. Он уходил навсегда. И не видел, как красивая девочка смотрит ему вслед долго и немного грустно.
Директриса Маргошка в своем кабинете изучала какие-то очередные важные программы. В это время к ней вошел милиционер Угорелов:
– Разрешите доложить? – обратился он к ней как к начальству. Для Угорелова директор школы – всегда что-то вроде полковника или даже генерала. Это въелось в его голову еще в детстве, когда ученика Угорелова таскали к директору за двойки и драки. Директор может вызвать в школу родителей, этот страх не у всех проходит с годами.
– Что еще? – похолодела Маргошка. – Убежали? Разбили? Сломали?
– Ваш Валентин-Константин опрокинул на территории Лунного бульвара урну с мусором, а также – мусора, то есть меня лично. Прямо в грязь.
Маргошка скрыла чувство облегчения:
– Так. Случилось не самое ужасное. Во-первых, Константин-Валентин не наш ученик, он из другой школы.
– Да, но он ходит с вашей девочкой, я вижу все.
– Влюблен. Это не запрещено законом. А уронил он нечаянно, надо простить.
– Вы считаете, нечаянно. А я сомневаюсь: она хохотала. Считаю, задумали диверсию вместе. Сговор налицо.
– Ну что вы! Она же совершенно не хулиганка. Занимается балетом, и он под ее хорошим влиянием тоже пошел в балетный кружок. Они не нарушители, они артисты.
– Вот и я говорю – артисты! Примите меры по-хорошему, а то придется составить протокол. Я же правоохранительный, меня оскорблять нельзя.
– Приму меры. – Она быстро сообразила: спорить вовсе не обязательно. Даже если мент, то есть милиционер Угорелов, не прав. Тем более у Валечки-Костечки никогда не понять, где случайная неловкость, а где тонко продуманная вредность. Она невольно улыбнулась, вспомнив Валентина-Константина, его взъерошенный вид, добродушное лицо и нелепые движения.
– Примете меры? А как же вы сможете? Ведь он не ваш – из другой школы. – Угорелов сообразил, что директриса никаких мер принимать не собирается, а просто хочет отделаться от милиции и дает безответственные обещания.
– Я зря не обещаю, – разгадала она без труда его несложные мысли, взяла телефонную трубку: – Пригласите ко мне Анюту из шестого «Б».
Анюта процокала своими балетными ножками на модных каблучках по коридору и, в отличие от Угорелова, постучала в дверь директорского кабинета. Она вошла, вежливо поздоровалась и, пряча смех, уставилась сперва на Маргошку, потом на Угорелова. И не стала прикидываться шлангом, как называют в шестом «Б» притворство: «Я ни о чем не догадываюсь», «У меня и в мыслях нет никаких злых намерений». Анюта спокойно постояла, потом сказала:
– Это получилось совершенно нечаянно, Марь Михална. Мы шли, а тут как раз идет навстречу участковый Угорелов. Он шагает и поет классную песню-ретро. Мне давно хотелось ее послушать. Так поет! – Она не смотрит на Угорелова и рассказывает непринужденно, как будто его тут нет, а есть только двое – Маргошка и она, Анюта балетная. – И я подошла поближе, а Константин-Валентин тоже подошел. Он слушал и вообще не двигался, стоял тихо. И тут как раз, представляете, Марь Михална? Урна с мусором почему-то упала. Может, от ветра? И Угорелов тоже вдруг упал, повалился на дорожку. Разве я неправду говорю? – Она повернулась к нему изящным поворотом. – Ведь так было? Никто никого не толкнул, все случилось нечаянно. Валечка-Костечка не дурак – милицию толкать, за это штраф, любой знает. Все было, как я говорю.
– Было, было, – мирно проворчал Угорелов. Ему понравилось, что девочка высоко оценила его пение. Если бы он не стеснялся директрисы, он бы и сейчас спел, специально для Анюты. Но он стеснялся.
– Никогда не падал, а тут упал! Все-таки этот твой толкнул меня.
– Ничего он не толкнул! Он вообще никогда не толкается! Он очень ловкий и складный, правда, Марь Михална?
– Иди, все ясно, – Маргошка умеет не смеяться, когда это некстати. – Чтобы это не повторялось! – Крикнула она вслед Анюте балетной.
– Никогда!
Анюта балетная бежала по длинному коридору и пела во все горло:
Песня милиции раздавалась по всем этажам. Анюта – балерина, но и петь она умеет громко. Вылетела из своего кабинета завуч Оксана Тарасовна:
– Здесь школа, а не дискотека! Анюта, от тебя я этого не ожидала!
– На дискотеке эту песню не поют, – Анюта скромненько опустила глаза, остановилась перед Оксаной, – больше не буду, Оксана Тарасовна.
Даже Оксана видела: будет. «Больше не буду» говорят, чтобы отстали. А потом как сложится.
– Хорошая ваша песня, – польстила Угорелову Маргошка, – хотя и не про любовь, не про разлуку, не про измену. Мои ученики обычно любят песни про чувства. Но, видите, и про милицию им нравится.
– Школа – умный дом, – польстил ей в ответ Угорелов и ушел, забыв на этот раз свои мстительные чувства.
После уроков Анюта встретилась на Лунном бульваре с Валентином-Константином.
– К директору таскали, – весело сообщила она. И он в сотый раз подумал: «Необыкновенная девчонка! Я свалил мента, ее ругали, а она на меня не обижается. Классная». Он обнял ее за худенькие плечи и вовсе не уронил, даже не толкнул. Ласково обнял, и все. Они отправились вместе на занятия балетного кружка в клуб «Фитилек».
Все девочки в шестом «Б» стройные и красивые. Но всегда и среди стройных есть одна, которая считает себя толстой. Это Надя-Сфинкс. Она знает много всяких диет и разных способов похудеть. И девчонки, даже тощая Анюта, пристают к Наде-Сфинксу: расскажи диету. Вот и сегодня Агата, которая вчера опять увлеклась мороженым, стала трясти Надю-Сфинкса:
– Расскажи, как похудеть. Ну рассказывай. – И уселась на всю перемену рядом с Надей, отодвинув Барбосова на край парты.
– Я ем только овсяную кашу на чистой воде. И никогда не на молоке.
– И скажешь, без масла? – ахнула Варвара. Она как раз решила с понедельника начать новую жизнь и сбросить лишние два килограмма. Никаких лишних килограммов у Варвары нет, но диета – это так модно.
– И без масла, и без сахара и без изюма, – гордо перечисляла Надя-Сфинкс.
– Ну это завтрак, а потом? – Агата уже догадалась кое о чем.
– Потом яблоко кислой породы, – Сфинкс рада, что ее все слушают, – самые лишние килограммы от сахара, от мучного, от картошки, от конфет. Картошка вообще запрещается, если хочешь похудеть.
– Ну жареную-то можно? – жалобно заныла Оля. – Хрустящую? А?
– Ни ломтика! – сурово отвергла свое любимое блюдо Надя-Сфинкс.
– А пирожок с капусткой в нашем школьном буфете? На большой перемене? – Это Василиса прекрасная. – Капуста – овощ! Не мучное, не сладкое, правда?
– А тесто у пирожка? Оно мучное! – безжалостно отрезала Надя. – Спроси у Анюты, она балетная-шкелетная, такая тощая, даже жалко ее.
– Надька-Сфинкс! Ты в буфете ешь до отвала и все подряд! Я сразу все поняла! Девчонки, она прикалывается и нас разводит!
– Не все подряд! Салатик! Винегретик! – закричала Надя-Сфинкс.
– Ага! А в винегретике картошечка!
– А в салатике тоже!
