Таинственная надпись - Зуб Валентин (книга жизни .TXT) 📗
— Толька! Толька! Проснись!
Толик заворочался и сквозь сон недовольно проворчал:
— Да что это сегодня с тобой: и сам не спишь, и другим не даешь?
— Толя, да ведь беда какая стряслась! Я себе места не нахожу…
— Ты скажешь или нет, какая беда?! — взорвался вдруг Толик.
И тогда Василек с трудом выдавил из себя:
— Я поломал экскаватор!
Толик вскочил на ноги, едва не продырявив головой крышу шалаша.
— Как это тебя угораздило?
— Да вот…
Когда Василек рассказал товарищу все по порядку: и про свою попытку поработать на экскаваторе, и про встречу с длинноногим шофером, и про его странную просьбу, и про то, как он ночью подходил к шалашу, Толик, ни слова не говоря, начал быстро одеваться. Одевшись, скомандовал:
— Пошли!
— Куда? — испуганно уставился на него Василек.
— К Зинаиде Антоновне. Надо ей сейчас же обо всем этом рассказать.
— Не пойду, — заупрямился Василек.
— Почему?
— Она меня отправит домой…
— Ну, если ты этим отделаешься, я буду рад за тебя.
— Но я же должен быть здесь, я же с самого начала…
— А ты что, хотел совершать проступки и не отвечать за них?
— Да разве я уж больно что плохое сделал?
— А ты думал… Поломать экскаватор… — серьезно произнес Толя.
Эти слова очень сильно подействовали на Василька. Он вдруг закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.
— Ну, чего ты… Перестань, — уже мягче заговорил Толя. — Может, там мелочь какая поломалась… Меня больше беспокоит эта странная просьба шофера. О ней-то и надо как можно быстрее рассказать Зинаиде Антоновне.
— Ну ладно, тогда пошли, — сквозь слезы сказал Василек.
ТРЕВОЖНЫЙ ДЕНЬ
Утро этого дня принесло ребятам радостное известие. Так и есть, началась закладка фундамента, и кирпич берут именно из того штабеля, под которым, по рассказам рабочих, должен находиться пень дуба. Эту весть принес «разведчик» — Женька. Обрадованные, ребята даже не стали ожидать завтрака, а скорее помчались на строительную площадку.
Здесь полным ходом кипела работа. Высокий, до облаков, башенный кран, собранный раньше, но до сегодняшнего дня бездействовавший, плавно подводил небольшую площадку к кирпичному штабелю, который многотонным грузом охранял подступы к заветному пню. Рабочие в брезентовых рукавицах грузили на нее ярко-красные кирпичи. Площадка легко взмывала в воздух и опускалась точно возле каменщиков с кельмами. Быстрыми, ловкими движениями каменщики брали в руки кирпичи и аккуратно укладывали их в фундамент будущего здания.
Было в этой работе, в ее размеренном ритме что-то торжественное, и этим как бы подчеркивалась значительность момента. Ребята смотрели на все происходящее как завороженные.
Подошли сюда и Болтиков с Антеком. Они ведь тоже с нетерпением дожидались этого дня. Антек задержался ненадолго. Он что-то шепнул Болтикову и направился к своему самосвалу, который стоял с другой стороны кирпичного штабеля.
Зинаида Антоновна, заметив, что Болтиков остался один, подошла к нему и тихо спросила:
— Товарищ Казимиров, а вы не забыли о нашей встрече?
— Какой встрече? — настороженно переспросил Болтиков, но тут же, вспомнив, снова улыбнулся одними губами. — Ах, да… Помню, помню, а как же. Только знаете что, приходите попозже, так часов в десять вечера, тогда нам никто уже мешать не будет…
— Мне все равно, смотрите, как вам удобнее, — внешне спокойно ответила Зинаида Антоновна и направилась к ребятам.
Да, спокойствие ее было только внешним, внутренне она с большим волнением ждала этой встречи. Этот круглый тезка ее партизанского друга Степана
Казимирова заинтересовал Зинаиду Антоновну еще при первой встрече, там, в кабинете начальника строительства. Но особенно ее тревога возросла после сегодняшнего разговора с Васильком и Толей. Ребята рассказали, что шофер двадцатипятитонного МАЗа просит дневник Степана. Да еще как просит: не у нее, а у Василька и не открыто, а тайно. С угрозами. А главное, что этого шофера и сторожа она несколько раз видела вместе. Все это сильно беспокоило Зинаиду Антоновну, она надеялась, что встреча с хромым сторожем многое прояснит.
Едва Зинаида Антоновна отошла, Болтиков, воровато оглядевшись, направился прямо к Антеку, который, подняв капот, сосредоточенно копался в моторе.
— Уже! — таинственно шепнул Болтиков.
— Что уже?
— Напоминала о встрече.
— Ну и что? — сухо осведомился Антек.
— Тебе-то «ну и что»! — вдруг вскипел Болтиков. — Ты чуть чего — хвостом накрылся, и ищи-свищи ветра в поле. У тебя связи, явки… А мне куда прикажешь податься?
— Не трусь, дура, — небрежно процедил Антек и загадочно ухмыльнулся. — Ты лучше почитай-ка вот это.
С этими словами Антек протянул опешившему Болтикову довольно толстый блокнот.
— А что это?
— Дневник Степана Казимирова. Твой, выходит…
— А как ты его достал? — Болтиков весь загорелся от любопытства.
— Ну, это уже не твое дело! — торжествующе проговорил Антек. — Ты лучше ступай куда-нибудь в лес, пока есть время, да хорошенько к экзамену подготовься.
— Ох, бог ты мой, — закатив глаза к небу, простонал Болтиков. — И когда все это кончится!
— Не ной! — грозно прошипел на него Антек. — Видишь, как кирпич быстро тает? При таких темпах к вечеру, того и гляди, до пня доберутся. А ночью мы все и обтяпаем. Понял? Все идет как нельзя лучше. Даже если у нее и возникнет какое подозрение, поздно будет. Пока что, наш и след простынет.
— На словах-то оно всегда гладко получается, — пробормотал Болтиков, пряча за пазуху дневник Степана Казимирова.
В лесу, выбрав укромное местечко, он принялся подробно изучать дневник. Это занятие увлекло его настолько, что он и не заметил, как прошел день и солнце стало клониться к западу. Да, только сейчас, познакомившись с записками партизана, Болтиков понял многое из того, о чем они с майором Брюнером столько думали, над чем столько ломали головы. Так вот кто предупредил ляховчан, что их собираются угонять в Германию. Степан. Все этот Казимиров! А ведь из-за него и сам Болтиков едва не поплатился жизнью. Его тогда немцы хотели расстрелять, как того старосту. Едва вымолил пощаду, на коленях. Отходчивый все же характер был у майора Брюнера.
Бандит злобно сжал кулаки. «Ну, не знал я этого раньше. Своими бы руками прикончил, когда ты попал к нам в комендатуру, Сте-пан Ка-зи-ми-ров!» — сквозь зубы процедил он.
От воспоминаний к действительности Болтикова вернул звук чьих-то тяжелых шагов слева. Он вскочил и стал напряженно всматриваться в ту сторону сквозь густые ветви ольшаника. Что и говорить, тревожные дни настали для бывшего брюнеровского адъютанта. Недаром говорят: кто порося украл, у того в ушах пищит. Там, далеко от этих мест, в своем пивном ларьке, он еще чувствовал себя более-менее спокойно. А здесь каждый шорох, каждый задержавшийся на нем взгляд незнакомого человека загонял, как говорят, его трусливую душу в пятки.
Кусты раздвинулись, и на полянку вышел Антек.
— Ты чего это прохлаждаешься! — накинулся он на Болтикова. — Тебе же на смену заступать.
— Разве уже пора? — начал робко оправдываться Болтиков.
— Что, зачитался своими «подвигами» и забыл про все на свете? — язвительно спросил Антек.
— Опасный он был для нас человек, — словно не заметив тона последних слов Антека, задумчиво проговорил Болтиков.
— Все прочел?
— Все.
— И запомнил, где он был, в каких операциях участвовал?
— Будто бы запомнил, — неуверенно ответил Болтиков.
— Смотри же, в людях не ошибись, — наставительно произнес Антек, — и в местностях. А то и верно погоришь.
— Постараюсь.
— А теперь давай его сюда.
— Что? — не понял Болтиков.
— Дневник. Мне же его вернуть надо. Я взял только на один день.
— Бери. — Болтиков протянул дневник Антеку и поинтересовался: — А как там дела на стройке? До пня еще не добрались?
— Еще нет. Но уже скоро. Рядов двадцать осталось. Я выбрал там в одном месте несколько кирпичей и как раз на пень наткнулся. Так что сегодня будет у нас горячая ночка.
