Витязь с двумя мечами - Татаи Шандор (книга регистрации TXT) 📗
Повёл он Буйко в другую комнату, велел жене постлать постель. Наконец-то после стольких мытарств в пути Буйко вытянулся в чистой, мягкой постели. Так он, бедняга, намаялся, что, едва коснувшись головой подушки, заснул сном праведника.
XVII. Золотой ключ
Зато старому башмачнику ночь не в ночь, а одно беспокойство. Улеглись старик со старухой в кухне. Погасили коптилку, и старик задремал, да только на самое короткое время. Не прошло получаса, как он проснулся. Ворочается, ворочается, думает, думает… А в полночь не выдержал и растолкал старуху:
— Проснись, мать! Знаешь ли, что в голову мне втемяшилось?
— Откуда мне знать, покуда не надоумил!
— Сдаётся мне, что наш постоялец гость не простой, а сам король Матьяш.
Старуху от ужаса словно пружиной подбросило. Да и как было не прийти бедной женщине в ужас при мысли, что в её избе ночует король?
— Ты и впрямь, старик, рехнулся, коли такое чудачество выдумал!
А башмачник клянётся-божится:
— Какой леший видывал этакого гусара толстенного! Такую толщину наест человек только при самой сладкой жизни.
— Будет тебе! — досадовала старуха. — Ничего не доказывает, что толстый.
— А то, что башка у него — кладезь мудрости, что он на все мои вопросы ответил, — это доказывает?
— Чтоб на твои вопросы ответить, королём не надо быть.
А старик знай стоит на своём, и никакими силами не сбить его с толку.
— Я это дело проверю, — сказал он упрямо. — Выкраду одежду и здесь при коптилке осмотрю. Какой-нибудь знак да найду, не на верхнем, так на исподнем, — сразу мы и узнаем, король он или не король.
Сказано — сделано. Старуха его отговаривать: не бери, дескать, греха на душу, не встревай, не связывайся, а то он нас за самых последних разбойников примет, — так она его отговаривала. А он встал и босиком прокрался в комнату. Буйко спал как убитый — хоть из пушек в него пали. Дело известное: ежели лежебока короля заснёт, никакие громы-молнии его не разбудят, и башмачник без всякой помехи вынес одежду в кухню. Зажёг коптилку и давай шарить. Скоро нашёл он то, что искал. В большом кармане завёрнутый в суконную тряпку лежал тяжёлый ключ…
Развернул старик сукно — господи Иисусе! На его сапожный верстак, заваленный гвоздями и дратвой, выпал огромный золотой ключ.
— Гляди, мать! — забывшись, закричал старик. — Говорил я тебе, что великое диво случилось с нами сегодня.
Старуха вскочила и подбежала к столу.
— Батюшки светы! — вскрикнула она, оторопев. — Ключ! Золотой ключ!
— На нём ворон, герб королевский! — робея, добавил старик.
Всю ночь не сомкнули глаз старик и старуха. Башмачник тотчас вышел из дома, потревожил сон шурина, постучался к куму. До рассвета ещё далеко, а уж вся деревня была на ногах, взволнованная неслыханной вестью: здесь король Матьяш!
Когда Буйко проснулся, комната уже утопала в солнечном свете. Но вставать было лень, и он решил ещё немного понежиться в мягкой постели. А тут голод дал себя знать и пошёл тягаться с ленью: ужин, которым вчера его угостили, по совести даже и ужином не назовёшь, если вспомнить его каждодневный ужин. Буйко окончательно стряхнул с себя сон и стал думать да размышлять, где добыть себе завтрак посытнее.
В конце концов голод над ленью взял верх. Повернулся Буйко, и — о господи! — что он видит: стол ломится от яств, стол уставлен блюдами, одно лучше другого! «Сгинь, сгинь, окаянная лень!» Буйко вскочил с постели, бросился к столу и жадными глазами впился в открывшееся перед ним волшебное зрелище. Чего там только не было: окорок, колбаса, целиком зажаренный жирный каплун, великолепная брынза, пирог с вареньем величиной со шляпу епископа и в придачу глиняный кувшин с вином. Буйко по очереди обнюхал все яства и наконец ткнулся носом в кувшин. На него пахнyло запахом бродящего виноградного сусла, но цвет напитка был белый, как молоко. Буйко не устоял и первым долгом хлебнул из кувшина. Вот это крепость — будто огнём обожгло! От единственного глотка все внутренности вместе с душой заполыхали. Не успел он как следует вытереть рот, как дверь распахнулась и вошёл башмачник.
Подобострастно вертя в руках шапку, старик умильным голосом заговорил:
— Прими от нас, ваше величество, этот никудышный, тощенький завтрак. Не от себя одного — от всей деревни прошу. Не я один угощаю тебя — все, у кого какой достаток, тащили тебе угощение в знак почтения…
Ах, бедняга Буйко! Вот когда ты в историю угодил словно кур во щи! Знал, знал всё, как полагается: надо немедленно разъяснить недоразумение. Но отказаться от августейшего титула — значит отказаться от обильного завтрака. А на это он был неспособен. Тем более, что белое сатанинское зелье из глиняного кувшина утроило его аппетит. Ну и положение: ни тебе на башмачника взглянуть, ни тебе глаза от накрытого стола оторвать. Вот и молчал он, долго молчал… Наконец выдавил из себя несколько слов благодарности, потом уселся — нет, плюхнулся за стол, не в силах превозмочь свою прожорливость. С этой минуты для Буйко ничего на свете не существовало — только он да жареный каплун.
Старый башмачник тем временем незаметно ретировался: он ведь тоже был обучен хорошим манерам и знал, что глядеть в рот проголодавшемуся гостю неделикатно. А Буйко, надо заметить, совсем не смутился бы, хоть половина деревни соберись у стола и гляди ему в рот. Он, когда ел, ничего не видел вокруг и не слышал. А вот выгляни он в высокое окошко — увидел бы прелюбопытные вещи. В этот день в деревне произошло ещё одно небывалое происшествие. Неподалёку от дома башмачника остановился небольшой отряд. Прибывшие расседлали коней и дали им по торбе овса. Их было немного, человек восемь — десять. Но одеты они были так пёстро, что подивиться на них высыпала вся деревня. Эти люди, наверно солдаты, ходили в жёлтых или лиловых чулках, узких штанах с большими бантами и крохотных ярких ментиках, едва доходивших до подмышек. На лошадях тоже яркие попоны. Только один человек из отряда был одет более сдержанно. Судя по тому, как пёстрые вокруг него хлопотали да суетились, он был их господином.
Буйко, как и следовало ожидать, лишь тогда обратил внимание на галдёж, стоявший на улице, когда уже основательно подкрепился. Потягивая из кувшина крепкий напиток, он удосужился наконец выглянуть в окно. То, что он там увидел, ошеломило его. По одежде он сразу определил, что прибывшие солдаты — итальянцы. Узнать их было нетрудно: немало он повидал итальянцев при дворе короля Матьяша. А тот, кого они сопровождали, наверно духовная особа высокого сана. Когда Буйко выглянул в окно, духовная особа как раз разговаривал с жителями деревни, среди которых был и старик башмачник. Беседа длилась недолго, после чего башмачник, а с ним ещё двое односельчан направились к дому, приютившему Буйко. Буйко, конечно, сразу смекнул, что может завариться каша, но сытый человек всегда очень спокоен, а человек, наевшийся так, как Буйко, очень и очень спокоен. И вот он опять уселся за стол, только немного составил посуду, чтоб скрыть опустошительные следы своего чудовищного чревоугодия.
А через несколько секунд дверь отворилась, и вошёл башмачник и двое крестьян. Это была депутация. Ораторствовал не башмачник, а другой крестьянин. Он выразил глубокую признательность за то, что король навестил бедных поселян. Потом поблагодарил за то, что король Матьяш избавил их от турецкого ига. Затем он выказал просьбу, чтоб его величество и впредь не лишал словенцев своего высочайшего покровительства. Далее он поведал королю обо всех бедах-невзгодах деревни. Наконец с великой радостью и смущением перешёл к главной цели внезапного визита депутации.
— Мы, государь, ваше величество, — сказал он, — как могли, сохраняли в тайне, что ты пребываешь в нашей деревне. Да видишь ли, дело какое: в каждой избе у нас бабы, а им, сорокам, рот не зажмёшь. Погляди в окно, ваше величество, — как раз против дома остановился по пути следования папский нунций. Одна окаянная баба стрекотала-стрекотала в воротах да и выболтала солдату, что ты, ваше величество, в деревне находишься. Мы ему толкуем так и этак, дескать, ваше величество не в таком настроении, чтоб с папским нунцием разговоры разговаривать. А господин нунций знать ничего не хочет — подавай ему аудиенцию, чтоб мог он засвидетельствовать тебе почёт и уважение, раз уж судьба свела его с вашим величеством. Посоветуй, как быть.
