Остров тайн - Акентьев Владимир Васильевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Да, сэр. Но до нее дальше, чем до той, где мы остановились.
Сколько?
Часа четыре… Через перевал. Правда, там река. Но я знаю, где ее можно перейти вброд.
Четыре часа? Сейчас пятнадцать двадцать… Много! А если по береговому хребту?
Там ближе. Хорошего хода около трех часов, но…
Что «но»?
— В том месте, где река через туннель впадает в океан, очень трудный переход. Я не знаю, смогу ли…
Серые глаза Клайда сузились. Он отрезал:
— Сможете! Пилюли при вас, глотайте…
Том Кент пальцем указал вперед:
За тем здоровым камнем видна вся бухта. Под нами сперва лес, потом открытое место. Берег спускается к заливу ступенями.
Ждите здесь. Отдыхайте. Лягте, чтобы вас случайно кто-нибудь не заметил.
Скрываясь за камнями, Клайд прополз до показанной Томом скалы, осторожно высунул голову: по палубе разгуливает матрос. Трап спущен. Около него — ялик… На берегу — кусты. Это удачно. Можно ли спуститься незамеченным? О-о-о, превосходно: у самого края, где террасы упираются в базальт, — тоже кусты… Посмотрел в бинокль: черт! Что-то похожее на' ежевику… Неприятно, но ничего не поделаешь-dura necessitas, как сказали бы древние римляне…
Проходит пять минут. Матрос исчез в люке. Снова вышел… Похоже, что он там один.
Клайд вернулся к Кенту:
— Спустимся по этой расщелине до кустов. Вы останетесь там. И чтобы вас ни одна собака не заметила! Будете следить за плоскогорьем: если кто появится — дунете в эту дудочку. — Годфри протянул длинный свисток. — У нее птичий голос.
Максимыч взглянул на солнце: вот-вот нырнет за хребет. Он зевнул, потянулся:
— Скоро заявятся. — Сильно потер руки. — Голодные небось… А уха вышла — во! Мировая!..
Боцман зажег судовые огни, спустился по трапу, прыгнул в ялик. Не спеша развязал узел, вставил весла в уключины:
— Подожду на берегу. И Валюше соберу ракушек. Ялик, слегка наклонившись, лежит носом на песке.
Максимыч медленно идет вдоль воды, в фуражке у него уже с десяток раковин. В кустах что-то зашуршало. Обернулся, прислушался: тихо, ни один листик не шелохнется.
— Должно, ящерица…
Перебрал содержимое фуражки. Поморщился, выбросил две раковины. Одну, пятнистую, похожую на пирожок, приложил к уху:
— Шумит… Прибой вроде морской!..
Напевая, снова зашагал вдоль берега. Нагнулся, поднял большую раковину: расходящиеся лучи делали ее похожей на орденскую звезду. Приложил к груди, улыбнулся.
Легкий свист прорезал воздух. Прежде чем Максимыч успел обернуться, что-то упало на плечи, мгновенно сдавило горло, прервало дыханье…
Клайд Годфри вышел из кустов. На корабле— пусто. Вложил два пальца в рот, пронзительно свистнул, помахал Кенту рукой: сюда! Снова взглянул на корабль — никого. Затем подошел к Максимычу: он лежал навзничь, широко разбросав руки. Клайд опустился на колено, приложил ухо к груди боцмана.
— О'кей! Позвонки целы. — Встал, закурил. Запыхавшись, подбежал Кент. Вдвоем перевернули Максимыча, веревкой скрутили руки за спиной. Только после этого Клайд немного отпустил узел, сдавивший горло.
— Берите его за ноги… В шлюпку!
Сняли лодку с мели, оттолкнулись. Несколько взмахов, и вот он — корабль…
— Ждите!
Клайд поднялся на палубу. Минут через десять вернулся. Сбежал по трапу.
— Давайте его сюда. Быстро! Годфри вошел в ходовую рубку.
— Черти, здорово это у них устроено: полная автоматизация! — Осмотрел пульт управления. — Хорошо, что есть надписи! — Нажал кнопку — загорелась сигнальная лампочка, глухо заработала машина. — Где же якорное устройство? Ага!.. — Снова нажал кнопку: якорная цепь заскрежетала по палубе.
Клайд перевел ручку на «Малый назад» — за кормой взвихрилась вода. Взгляд на берег — никого. Перешел к штурвалу, круто переложил колесо налево.
— Теперь они у нас в руках!
Медленно развернувшись, — «Бриз» направился к фиорду и вскоре скрылся…
ДОПРОС
Валя лежала на чем-то мягком. Согнула руки — действуют. Пошевелила пальцами — все в порядке. Двинула одной ногой, другой — правое колено немного болит: наверно, ушибла… Темнота-то какая! Придвинула руку совсем к глазам — ничего не видно.
Откуда-то снизу тянет холодом. Досада какая — выронила фонарик!
Девочка потерла острое колено, несколько раз поджала и. вытянула ногу: ничего страшного… Руками пошарила вокруг себя: песок? Нет… скорее опилки. А мрак все такой же плотный. Глаза так и не привыкают к темноте. Почему?.. На мгновение словно ледяной ток прошел по телу…
Спички! В кармане спецовки были спички. Как это она сразу не вспомнила?! Руки немного дрожат.
Валька, спокойно!..
Медленно открыла коробок, достала спичку, чиркнула… Колеблющийся желто-голубой треугольник бежит по спичке, подбирается к пальцам…
Как красиво горит!.. Хочется смотреть, все время смотреть на это веселое пламя… Кончик спички обугливается, приподнимается, язычок пламени уменьшается, превращается в красную черточку…
Сколько спичек в коробке?.. Совсем немного! Но нужно зажечь еще одну, ведь она ничего не увидела.
И снова трепещущий огонек отбрасывает от нее темноту. Кругом каменные стены — только это она и успела увидеть, а спичка уже потухла. Но, кажется, что-то блеснуло рядом с ней, слева? Валя протянула руку, осторожно шарит… Ура! Фонарик!
Подстилка из трухлявых опилок — как мягкий-мягкий матрац. Ноги совсем тонут, в нем. Она в колодце!
Он выдолблен в «сахарной голове». Наверху, метрах в трех, колодец закрыт гладким круглым камнем. В него вделана стальная скоба, которая уходит в стенку.
— То-ва-ри-щи!.. Ди-ма-а!
Голос ударяется о стены, потолок. Ему некуда деваться, и звучит он одновременно и громко и глухо.
Прислушалась. Никакого ответа. Только откуда-то снизу доносится едва слышное «а-а-а»…
Валя пошарила лучом: черная дыра… Нагнулась, осветила — проход. Через несколько шагов — ступени вниз…
Еще раз взглянула наверх:
— Ди-ма-а-а!.. Федя-а!.. То-ва-ри-щи!..
И опять лишь из темного отверстия: «и-и-и»…
Что делать? Ее не слышат! Идут ли часы? Идут. Вспомнила: когда испугалась, что ничего не видит, могла посмотреть на часы — они ведь светятся… В кармане компас — папин, — он тоже светится… Который час? Через сорок минут ей нужно будить Диму… Они должны ее услышать!
Валя кричит, напрягает голос, кричит так громко, как только может, но снова ей отвечает лишь темное отверстие…
Валя потушила фонарь, опустилась на опилки. Оперлась локтями в колени, ладонями закрыла лицо:
— Как глупо получилось! Но разве можно было предположить?!
После того как капитан ее разбудил, она сидела около «зуба», присматриваясь к бухте, кустам, террасам. Прислушивалась к ночным звукам. Небо было полно звезд. Тонкий серп луны стоял почти над головой — было совсем хорошо видно. Она думала о Максимыче, о «Бризе». Так продолжалось около получаса. Потом она подумала, что площадка кем-то построена — трещины на ней такие, как будто ее специально выложили камнями, да и парапет очень уж правильный… Она встала, прислонила карабин, стала рассматривать парапет… В нескольких местах ей показалось даже, что видны следы зубила. И тут, с правой стороны «зуба» она заметила выдолбленный знак: круг и в круге — изогнутая линия. В первый момент она хотела раз-, будить друзей, но потом передумала: знак никуда не денется, а до утра все равно ничего нельзя предпринять. Так пусть поспят… Потом она заметила на концах изогнутой линии углубления. Смерила пальцами: в нижнее лег большой палец, в верхнее — указательный. Попробовала повернуть вправо — ничего не вышло. Попробовала в другую сторону и… провалилась в этот колодец!..
Может быть, такой же знак есть и здесь, и она сможет выбраться?
Но как ни искала, ничего обнаружить не смогла.
Она уже двадцать минут в этом каменном мешке… Что делать? Ну, они проснутся… Увидят, что ее нет… Найдут? Конечно найдут!.. А она? Так и должна стоять и ждать? Нахмурив брови, стиснула зубы, каблуком ударила каменную стенку.
