Лилипут — сын Великана (с иллюстрациями) - Иванов Альберт Анатольевич (читаем книги .txt) 📗
С острова донёсся протяжный звук колокола, вероятно, означавший «отбой», и замелькали силуэты идущих к бараку «егерей». На вышке по-прежнему вращался ослепительный глаз, шаря вокруг всего островка столбом света.
Луч прошёл мимо…
— Пора, — шепнул Людоед, тихо столкнув плот на воду. Все быстро влезли, и Леший лихорадочно заработал шестом.
— Лево руля! Право руля! — шёпотом командовал он сам себе. — Помню, на дальнем море…
Он вновь с силой оттолкнулся. Плот резко ушёл вперед, и, так как шест увяз, глубоко воткнувшись в дно, то кормчий вдруг одиноко повис на нём посреди озера. Плот замер метрах в трёх от него. Шест медленно клонился к воде. Лицо у Лешего было странное.
Шест тихо упал. Кормчий окунулся, взял его в зубы и подплыл к плоту. Залез и резво отряхнулся всем телом, словно собака.
Неумолимо приближался сделавший круг луч прожектора. Все плотно прижались к мокрым бревнам. Луч зацепил лишь краешек плота… Леший опять бешено заорудовал шестом, и они вышли из опасной зоны.
Вскоре плот очутился под нависшими над водой кустами, как под крышей.
— Ты сиди здесь, — наказал Людоед Гуку. — В случае чего, подай сигнал. Вот так: ку-ку-у…
— Опять оставляете, — заныл Гук. — А я сильный. Я куда сильнее Пальчика!
— Ты ещё мал, — снисходительно заметил ему тот.
— Ты ещё более мал, — обиделся Гук.
— У тебя самое важное задание! — спохватился Пальчик.
— Тсс… — Людоед привычно посадил его себе на шею и осторожно выбрался на берег. Следом за ним, зачем-то засучив брюки, прошёл по воде, весь мокрый, Леший.
Сразу же за кустарником стояла ограда из колючей проволоки. Предусмотрительные Людоед и Леший вынули кусачки и бесшумно проделали — пока неизвестно для чего — широченный проход. Затем поползли. Пальчик лежал на шее Людоеда, вцепившись в его длинные усы, перекинутые за спину.
Впереди, метрах в двадцати от лазутчиков, торчала прожекторная вышка. По соседству с ней, поблескивая стальными коленами поршней, высились — в холостом, не отогнутом назад положении — забрасыватели двух катапульт на пусковых станинах с какими-то рычагами. Вокруг прохаживался часовой в длинном плаще.
Всё-таки прав оказался Леший: катапульты перевезли по частям и собрали на острове.
Людоед внезапно остановился. Ползущий сзади Леший звучно наткнулся лбом на его сапог.
Часовой уставился в их сторону. Вспыхнул фонарик. Луч пробежал по высокой траве, выхватил хохолок на макушке Людоеда — и исчез.
— Опять эти кролики, — пробурчал часовой, пряча фонарь и доставая из кармана тёмную бутылку. Забулькала жидкость. Леший повёл носом:
— Розовое полусладкое.
Людоед приставил ему ко рту каблук сапога:
— Тихо. Без рекламы.
Затем вынул рогатку, заложил в неё яблоко…
Бац! — И часовой, дёрнув головой, упал в траву. Людоед и Леший подбежали, мигом оттащили охранника в густые кусты и заткнули ему рот комом лопухов. Леший быстро натянул на себя его просторный егерский плащ, нахлобучил шляпу с пером и схватил карабин. Ещё секунда, и он невозмутимо уже стоял на посту вместо часового.
— Эй! Чего там? Я вроде слышал шум, — запоздало послышался голос с прожекторной вышки.
— Опять кролики, — невозмутимо бросил Леший.
— Пить надо меньше, — насмешливо донеслось с вышки. — Голосок у тебя, как у лешего из детских передач!.. Слышь, я пока подремлю часок, а прожектор пусть крутится без меня. Смотри в оба, за двоих.
— Ладно, — промычал Леший.
Через минуту на вышке послышалось похрапывание.
— Нам везёт, — прошептал Людоед Пальчику, вылез из кустов и деловито обошёл одну из катапульт.
— Вот бы в наш двор — для самообороны, — шёпотом размечтался Леший, потирая озябшие голые ноги одну о другую.
Людоед поставил Пальчика на железную лесенку сторожевой вышки и дал кусачки:
— Лезь наверх. Затаись под последней ступенькой, и, если начнется шумиха, быстренько перекуси кабель прожектора. И не бойся, током не ударит — ручки кусачек заизолированы.
— А если тот, на вышке, проснётся?
— Я его враз собью из рогатки. Считай, ему сейчас тоже повезло. Пальчик подмигнул — чего, мол, там! — и полез вверх.
— Ты только кусачки не урони, — тихонько напутствовал Леший. — Тяжелы для тебя. Ох и грому же будет!
— А ты сумеешь? — спохватился, задрав голову, Людоед.
— Не маленький, — ответил Пальчик.
Леший и Людоед принялись сосредоточенно изучать на станине рукоятки и рычаги.
— Идиотское устройство, — ворчал Леший. — Я бы лучше придумал. О, я великий изобретатель!
— Заткнись, учёный. Дружка разбудишь. На вышке по-прежнему звучал тихий храп. Размеренно вращался прожектор.
— Хорошо, их только две… — вздыхал Леший. — Я уже устал до смерти… Интересно, на сколько километров они всё же бьют?
— На порядочно.
— Угу. По порядочным людям.
— Отвяжись.
— Так… Разобрался, — Леший вдруг потянул на себя самую неприметную рукоятку.
Торчащий ввысь забрасыватель катапульты дрогнул, отсоединившись и от коленчатых поршней, и от самой станины. Сейчас он удерживал равновесие только силой своей тяжести.
— Не дыши — рухнет, — по-хорошему предупредил Леший. — А теперь хватай, ты у нас известный силач.
— Да и ты не слабак, — примеривался, как удобнее ухватить «метательную ложку». Людоед.
— Ей бы хорошо суп метать, хлебать, черпать из бычьих хвостов. Ни одного не упустишь.
— А, по-моему, можно и целого быка зачерпнуть. Ну, ты готов?
— Давно готов. Всегда наготове.
Они с трудом приподняли «ложку» стоймя, опустили нижним концом наземь, наклонили и, ловко перебирая руками, взвалили её себе на спины. Лешему достался «черпак» забрасывателя.
— Ничего себе, — закряхтел он.
Согнувшись, они побрели к проходу в колючей проволоке.
— Эх, годы, — вздыхал Людоед. — Теперь даже ложку еле поднимаю. А ведь она, наверно, и полтонны не тянет…
— Тебе хорошо, — пыхтел Леший. — А у меня силы — слабые. Мне необходимо усиленное питание. Усиленное нашим Домовым, — пояснил он.
— Левее… Правее… Прямо! — всё так же шёпотом командовал идущий впереди Людоед.
— Напрасно мы Гука не взяли, — ныл позади Леший. — Помог бы он мне…
А Гук в это время, один-одинёшенек, стоял в темноте на плоту под нависавшим кустарником и напряжённо прислушивался к выматывающей душу тишине. Он не видел и не слышал, как бесшумным шагом лесных жителей прошли за кустами похитители катапульт. Не видел и то, как они беззвучно двинулись вдоль отмели — туда, где к островку почти вплотную, отделённые лишь узкой протокой, подступали зыбуны бездонного болота. От него даже сюда тянуло запахом гнилых водорослей и жирной грязи. И уж подавно не мог увидеть, как две тёмные фигуры, тяжело раскачав длинный ложкообразный предмет, швырнули его и он с чавканьем погрузился в трясину.
И, конечно, Гук даже и предположить не смог бы, что вскоре та же участь постигнет и забрасыватель другой катапульты.
С Гуком случилось… Но об этом после.
— Вторую мы еле-еле дотащили, — устало сказал Пальчик Людоеду и Лешему, когда, наконец, вернулись на место стоянки плота. Так и не пришлось ему проявить себя во всём блеске с кусачками на сторожевой вышке: охранник не проснулся, а смены караула ещё не было.
— А где же Гук? — вдруг вскрикнул Пальчик. И Гук, и сам плот исчезли. Таинственно поблёскивала угольная, чёрная вода.
В ПЛЕНУ
Карабинеры в зелёных егерских жилетах сидели за огромным столом и играли в карты. Всё в караульном бараке плавало в сигаретном дыму.
С грохотом распахнулась дверь, двое охранников втолкнули Гука. Из-за стола поднялся тот самый верзила капрал, который вчера гонялся за Пальчиком.
— Ужасные новости!.. Часовой пропал! — забубнили они. — Обшарились!
— И забрасывателей у катапульт нет! — растерянно доложил один из них. — Может, они сами по себе… улетели, господин капрал?
