Потерянное мной - Бондаренко Борис Егорович (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
Ольга вошла в полутемную комнату, тесно заставленную стеллажами. Библиотекаршей оказалась девушка лет шестнадцати – она встала при появлении Ольги и смущенно поздоровалась, и по этому смущению Ольга догадалась, что девушка знает ее. Ольга спросила:
– Можно взглянуть на книги?
– Пожалуйста, пожалуйста.
И заговорила так, словно она была хозяйкой неприбранной комнаты и гости застали ее врасплох:
– Только уж извините, для вас вряд ли что интересное найдется, книг у нас мало, да и тесно очень.
Да, книг по-прежнему было мало – вряд ли набралась бы и тысяча. И теснота такая, что между стеллажами двоим не разойтись.
Ольга положила ладони на прохладные корешки книг, огляделась, пробежала глазами названия. Картина была знакомой – зачитанные до дыр «Три мушкетера» и «Королева Марго», замусоленные детективы никогда не слышанных ею писателей и новехонькие, никем не читанные тома Толстого, Лескова, Герцена... Она вдруг вспомнила, как впервые прочитала «Воскресение». Ей было двенадцать лет, и многого она, конечно, не понимала тогда, но читала так, как читала в то время все книги – с волнением и страстным ожиданием какого-то чуда, которое обязательно должно открыться ей на этих страницах. Чудес, конечно, не происходило, но оставалось ощущение какой-то праздничной приподнятости – это она хорошо помнила сейчас. Тот мир, о котором она читала в книгах, ничуть не походил на жизнь в деревне, и Ольга никак не сравнивала эти два мира – они просто не совмещались в ее сознании. Ведь деревенские мужики не походили ни на храбрых мушкетеров, ни на отважных разведчиков, ни даже на мужиков из рассказов Чехова. И Ольга не сомневалась, что писатели все выдумывают, чтобы людям интереснее жилось, и была благодарна им за эти выдумки. А «Воскресение» запомнилось именно потому, что заставило ее впервые задуматься – так ли далеки эти два мира друг от друга? Задуматься заставила ее не история Катюши Масловой, а грубое, неприличное слово, которое она слышала чуть ли не каждый день не только от подвыпивших мужиков, но и от женщин и даже от своей матери. Это слово казалось ей бессмысленным, как и все ругательства, она знала, что говорят их не задумываясь, чтобы отвести душу, выплеснуть свою раздражительность, реже – чтобы оскорбить кого-то. Это слово, конечно, было немыслимо в том прекрасном книжном мире, и вдруг она с размаху налетела на него – оно было отчетливо напечатано и кем-то жирно подчеркнуто, и сначала она удивилась и перечитала абзац, и хотя слово по-прежнему оставалось непонятным – Ольга увидела, что оно полно какого-то большого смысла. Это слово было первой ниточкой, соединившей два мира, и заставило ее по-другому взглянуть на книги, да и на жизнь в деревне – тоже... Сейчас она попыталась отыскать этот том, но нашла его только в собрании сочинений, а той книги – в добротном черном переплете – не было. Значит, кто-то читает... Интересно, кто? И что подумает он, наткнувшись на это невиданное в книгах неприличное слово, напечатанное там только потому, что оно вышло из-под пера классика? Может быть, он скабрезно захихикает и при случае с удовольствием расскажет в компании, что великие писатели тоже небезгрешны – вот, глядите, матом кроют...
Она вытащила том Шекспира, увидела, что на руках остались следы пыли, и вытерла их платком. Стоять между стеллажами было неудобно, и она пробралась к единственному окну, присела на связку книг. Библиотекарша неслышно сидела за своим столом, тихо было в коридоре школы и за двойными стеклами окна. Ольга раскрыла том наугад и стала читать все подряд. Это были хорошо знакомые ей сонеты, читанные и перечитанные, многие из них она помнила наизусть – и вдруг словно споткнулась. Напряженно вглядываясь в страницу, она медленно читала полные горечи слова, написанные почти четыреста лет назад:
Ольга закрыла книгу и уронила голову на руки. Веду я счет потерянному мной... Мудрый британец, откуда ты знаешь все это? О ком ты писал? О себе? А, может быть, обо мне? Разве не обо мне написаны эти строчки? Только в одном ты ошибся – не льются слезы из моих глаз. В несентиментальный двадцатый век не принято плакать над потерянным. Горечь потерь принято запивать коньяком в дружеской компании, забываться в работе, утешаться формулой «такова жизнь...».
Звонок заставил ее вздрогнуть и поднять голову. Торопливо поставив книгу на место, она поблагодарила библиотекаршу и пошла разыскивать Валю. Та обрадовалась, увидев ее:
– Ты ко мне?
(На «ты» они перешли со второй встречи.)
– Да вот, зашла повидать тебя, – через силу улыбнулась Ольга, а Валя, пристально глядя на нее, спросила:
– Что это с тобой?
– Со мной? – Ольга деланно пожала плечами. – Ничего.
– Вот что... – не сразу сказала Валя. – У меня еще два урока, а потом я абсолютно свободна. Иди ко мне домой и жди меня там. Ключ на старом месте, под дверью.
– Хорошо.
– Идем, я провожу тебя.
И она укрылась в комнате Вали, в этой ненадежной крепости, стены которой защищали ее от солнца и шума улицы, а задернутые шторы – от пристального взгляда деревни. Но что сейчас могло бы защитить Ольгу от себя самой? Она включила проигрыватель, поставила пластинку, но и не эта музыка могла бы сейчас помочь ей... Тринадцать лет назад ты ухватилась за ниточку, связывающую тесный обыденный мирок деревни с большим миром... Когда ты уходила в этот мир – думала ли о том, что теряешь и как велика цена этому потерянному? Еще бы, конечно, думала... Но ты считала, что цель достаточно велика, да и цена, которую ты заплатила, тоже немалая... Ты со слезами и болью рвала с этим деревенским мирком, но ты считала, что сполна расплатилась за эти слезы и боль. Расплатилась трудными годами в Селиванове, уборкой классов и мытьем уборных, жестокими челябинскими холодами, обмороженным лицом, полуголодной студенческой жизнью... А вот теперь – нелепый вопрос: сколько стоит улыбка Верочки? Что заменит тебе ее любовь и любовь Коли? Какова настоящая цена слезам матери и ее девятилетнему молчанию? Ее преждевременной смерти, наконец, – ведь если бы ей не пришлось так много работать, она наверняка прожила бы больше... Ты задаешь себе так много вопросов – когда же ты, наконец, будешь отвечать на них? Еще совсем недавно ты искренне считала, что тебе неплохо живется, ты соорудила себе свой собственный мир, казавшийся таким надежным, укрылась за броней спокойствия, работы, любви и этого прекрасного высокого искусства; прошлое было где-то далеко, и голос его не доходил до тебя через годы и тысячи километров... И понадобилось всего несколько дней, чтобы зашатались и начали рушиться стены этой крепости,... Видно, не такой уж прочной была эта крепость, и ты просто научилась обманывать себя... Девочка Оля, почему это случилось именно с тобой?..
Пришла Валя, и Ольга с облегчением услышала ее голос и обрадовалась ей.
– А я ведь попрощаться пришла, – сказала Ольга, когда они сели пить чай.
– Когда ты едешь?
– Завтра.
– Ну что ж, – с сожалением сказала Валя. – Ничего не поделаешь. Хорошо мы поговорили с тобой, правда?
