Доктор Проктор и его волшебный порошок - Несбё Ю (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Подожди! — прошептал Трульс. — Сначала надо посмотреть, заперта ли дверь.
— И-ди-от! — прошептал Трюм. — Ты думаешь, он такой дурак, что оставит в незапертом подвале целое состояние из ветрогонного порошка?
— Все может быть.
— Спорим?
— Хорошо, спорим на пакет ветрогонного порошка.
— Договорились.
Трульс нажал на рукоятку и потянул. И представьте себе, оказалось, что дверь на самом деле… на самом деле… ЗАПЕРТА!
— Вот жулик! — сказал Трульс.
— Точно, — сказал Трюм.
Он вставил острие гвоздодера в щель между дверью и наличником и надавил на другой конец.
Раздался треск. Потом еще один.
— Подожди! — выпалил Трульс.
— Что там еще? — простонал Трюм.
— Посмотри на окошко.
Трюм посмотрел на окошко. И ослабил напор на гвоздодер.
— Разбито, — сказал он. — Наверняка мальчишки-хулиганы разбили стекло.
— Или какое-нибудь ворье нас опередило.
Они влезли через окно и включили карманные фонарики.
Лучи скользили по странным аппаратам, трубкам, бочкам, барабанам, шлангам, стеклянным сосудам и старому мотоциклу с прицепом. И остановились на двух огромных банках.
— Порошок! — прошептал Трульс.
Они подошли поближе и осветили этикетки. Надписи были сделаны теми красивыми круглыми буквами, писать которые их пыталась научить фру Стробе, но которых ни Трульс, ни Трюм все равно не усвоили.
— «Обыкновенный ветрогонный порошок доктора Проктора», — с трудом прочитал Трульс на одной из этикеток.
— «Порошок ветронавтов», — прочитал на другой Трюм. — «Хранить в недоступном для детей месте».
— Хе-хе, — засмеялся Трульс.
— Хо-хо, — засмеялся Трюм. — Вот папаша обрадуется.
— А у нас будет плавательный бассейн. Идем, братан.
Каждый схватил по банке, и они вышли тем же путем, что и вошли.
И только луна видела их сквозь проносившиеся облака.
Но возможно также, что кое-кто еще смотрел на них из красного дома напротив. Во всяком случае, занавески на одном из окон второго этажа немножко пошевелились.
Глава 18. Еще более великий побег
Солнце взошло над Осло и над крепостью Акерсхус. А там разгорался скандал.
— Что? — кричал комендант. — Исчез порох из Шанхая?
— Он исчез вчера вечером на причале при разгрузке, командир, — объяснил вытянувшийся перед ним гвардеец, который явно нервничал.
— Исчез? Да как это могло произойти?
— Докер говорит, что его проглотил удав, командир. От громкого вопля коменданта стекла в кабинете задрожали:
— Ты пытаешься уверить меня, что удав мог съесть целый ящик пороха?
— Нет, это докер пытается уверить меня в том, в чем я теперь пытаюсь уверить вас, командир.
Лицо коменданта стало таким красным, а живот так надулся, что гвардеец испугался: вдруг комендант лопнет у него на глазах!
— Все это отговорки! Этот растяпа уронил ящик в воду! А ты знаешь, что это означает, мой дорогой гвардеец-артиллерист?
Гвардеец-артиллерист прекрасно знал, что это означает. Означает это, что впервые за сто с лишним лет не состоится Королевский Салют. Люди от Стрёмстада до Польши, более того, до самого Мадагаскара будут смеяться над маленькой страной далеко на севере и придумывать рифмы к слову Норвегия — борвегия, морвегия, корвегия и другие слова, которые на норвежском языке звучат, быть может, не так уж и плохо, но ведь могут означать что-то ужасное, например, на мадагаскарском языке.
— Что будем делать? — спросил гвардеец-артиллерист.
Подобно большому красному воздушному шару, который только что проткнули, комендант опустился на стул, стукнулся лбом о стол и застыл в таком положении. Он попытался что-то сказать, но губы шлепали по столу, и понять его было невозможно.
— Что-что? — спросил гвардеец-артиллерист. Комендант приподнял голову.
— Я сказал, что не знаю.
Солнце продолжало светить, как будто ничего не произошло. А ведь на самом-то деле произошло, и очень многое. Давайте подытожим.
Исчез порох коменданта. Удав проглотил Булле. Доктор Проктор сидит в тюрьме. Его порошок украден злодеями из семьи Тране.
Почему же тогда веселая и спокойная Лисе играет себе на кларнете вместе с другими музыкантами оркестра школы «Укромный уголок» и марширует по улицам города очень рано утром в великий день Семнадцатого мая? Неужели она забыла обо всех этих проблемах? Неужели она совсем не такая, какой мы ее до сих пор представляли? Неужели ее совсем не интересуют друзья? А может быть, она знает что-то такое, чего не знаем мы?
Может быть, так оно и есть, ведь и мы тоже знаем то, чего не знает она. Мы знаем, что анаконда проглотила Булле. И кроме нас и удава, об этом знает только сам Булле.
«Меня проглотил удав», — думал он, сидя в темноте внутри тела гигантской змеи, которое шевелилось и извивалось, а сверху и с боков на Булле что-то капало.
У него еще кружилась голова, как в тот момент, когда он летел в пасть удава. Но здесь было больше места, и он сам был более или менее целый. Однако это вопрос времени. Он узнал на странице 129 книги «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было», что капающее сверху называется разъедающим желудочным соком. Через короткое время его тело растворится. Именно это произошло с беднягой, носившим металлический ошейник, который Булле нашел здесь.
Как раз перед тем, как светящийся порошок перестал действовать, он успел прочитать имя, выгравированное на ошейнике: Аттила. Это все, что осталось от бедняги. Желудочный сок уже начал щипать подошвы Булле, запах жженой резины ударил в нос. Было мало сомнений в том, что приближается медленная и весьма мучительная смерть. Было мало сомнений в том, что удав вряд ли захочет чихнуть или икнуть и выплюнуть свою добычу. И уж совсем никаких сомнений не было в том, что надо что-то придумать, притом очень быстро.
И Булле придумал.
Он вынул из кармана конверт с порошком ветронавтов.
Удав Анна Конда внезапно проснулся. Сон всегда был один и тот же. Как он плыл вместе с мамой по волшебной теплой Амазонке среди пираний, крокодилов, ядовитых змей и других своих дружочков и был весел, словно жаворонок. Как однажды ночью он попал в сеть, был извлечен из воды и перевезен в холодную как лед страну, где его выставили на продажу в магазине «Животный мир». В один из дней туда пришел толстый мальчик вместе с отцом, который стал ругать владельца магазина и показывать следы от укусов на руке толстого мальчика. Вдруг толстый мальчик обнаружил змею, его лицо просветлело, он подбежал к отцу, показал на змею и закричал:
— Анна Конда!
Удава с тех пор все только так и звали. Хотя Анна Конда — женское имя, а он был мужчиной! Во всяком случае, он так про себя думал.
Он оказался в клетке в Ховсетере, его кормили бледными круглыми рыхлыми шариками с рыбным вкусом, а толстый мальчик тыкал в него палкой. Было это давно, более тридцати лет назад, но до сих пор иногда Анна Конда просыпался от этого ужасного кошмара, весь покрытый потом, если только удавы вообще могут покрываться потом. И тогда он облегченно вздыхал, потому что был уже не в квартире в Ховсетере, а в прекрасной теплой воде городского коллектора под центром Осло.
Однажды ночью толстый мальчик забыл запереть клетку. Анна Конда сумел выбраться через открытое окно спальни и сполз по водосточной трубе на улицу, где после длительных поисков, услышав несколько истерических женских криков, нашел открытый люк канализации. В первую ночь, проведенную в канализационном коллекторе Осло, он лежал, сжавшись в углу, и непрерывно дрожал. Но потом это прошло. Уже на следующий день он стал делать то, что удавы делают всегда: сильно сжимать жертву и потом заглатывать ее. Здесь было сколько угодно раттус норвегикус, летучих мышей и просто мышей. Не совсем как на Амазонке, но все-таки не так уж и плохо. А недавно ему попалась даже самая настоящая монгольская водяная крыса.
