Хроники Нарнии. Том 1 - Льюис Клайв Стейплз (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Деревья! — крикнул он.
Но, как рассказывала потом Полли, к величайшей досаде, им не дали возможности спокойно наблюдать и любоваться всеми этими чудесами. Не успел Дигори крикнуть: “Деревья!”, как ему пришлось тотчас же отскочить в сторону, потому что дядя Эндрю ухитрился незаметно, бочком, пододвинуться к нему. Еще немного — и его рука оказалась бы в кармане Дигори. Но если бы дядя Эндрю и добился успеха, вряд ли он потом обрадовался бы своей удаче. Он нацеливался на правый карман, потому что до сих пор считал, что зеленое кольцо обязательно вернет его домой. Разумеется, Дигори не хотел расставаться хотя бы с одним из своих колец.
— Стой! — крикнула Колдунья. — Отойди назад! Нет, еще дальше!.. Кто подойдет к мальчишке ближе, чем на десять шагов, — вышибу все мозги!
Она по-прежнему сжимала в руке железную перекладину, которую оторвала от фонарного столба, готовая швырнуть ее в кого угодно. И никто почему-то не усомнился в ее меткости.
— Так! — сказала она, когда дядя Эндрю выполнил ее приказ. — Значит, ты вздумал сбежать с мальчишкой в свой мир, а меня бросить здесь!
От страха характер дяди Эндрю изменился в лучшую сторону.
— Да, сударыня! — заявил он. — Именно это я и намерен сделать, не отрицаю. И вправе поступить таким образом. Ибо вы обращаетесь со мною самым позорным, самым отвратительным образом. Я был с вами очень любезен и доброжелателен, старался сделать для вас все, что было в моих силах. А какова награда? Вы ограбили — и я сознательно употребляю это слово и повторю его сколько угодно раз — вы ограбили в высшей степени почтенного и уважаемого ювелира, к которому я вас привел. Вы назойливо требовали, чтобы я ублажил вас чрезвычайно дорогим — если не сказать бессмысленно, вызывающе хвастливым, — ленчем. И не отступались от своей причуды, хотя мне пришлось заложить в ломбарде карманные часы. Позвольте сказать вам, сударыня, что в нашей семье ни у кого не было привычки посещать ломбарды, кроме моего кузена Эдварда, да и то в период его службы в добровольной конной полиции. А во время этой неудобоваримой трапезы, последствия которой я начинаю чувствовать как раз в этот момент, ваше поведение и речи привлекали нежелательное внимание всех присутствующих. Вы меня публично обесчестили. Я теперь не посмею и близко подойти к тому ресторану. Затем вы совершили нападение на полицию. Вы похитили...
— Да замолчите вы, ради бога, начальник! — оборвал его речь кэбмен. — Дались вам все эти глупости! Вы лучше поглядите и послушайте, что творится, вместо того, чтобы болтать всякую ерунду!
И действительно, вокруг совершалось много такого, что стоило и посмотреть, и послушать. Деревья, которые первыми привлекли внимание Дигори, успели стать взрослыми буками. Их ветви тихонько покачивались. Прохладная зеленая трава искрилась маргаритками и лютиками. Немного поодаль, по берегу реки, густо разрослись ивы. С другой стороны на них вплотную надвигались заросли цветущего шиповника, сирени, диких роз и рододендронов. Лошадь с увлечением щипала восхитительную молодую траву.
А пение Льва и его величавое мерное движение все еще продолжались, что немного встревожило наших путешественников — с каждым поворотом он оказывался к ним все ближе и ближе. Полли все больше и больше интересовалась его пением, ей казалось, что она уловила некую связь между его напевом и тем, что происходило вокруг них. Когда на вершине холмистой гряды, примерно в сотне ярдов от них, возникла линия темных елок, она была уже уверена, что это как-то связано с длинной музыкальной фразой, состоящей из низких и глубоких, как бы подземных нот, которую лев пропел минутой раньше. Когда же он пропел фразу из более легких и светлых тонов, то она уже не удивилась, увидев, как со всех сторон траву усыпали бледно-желтые первоцветы.
С невыразимым трепетом Полли подумала, что все эти вещи “рождаются в львиной голове” (как выразилась она впоследствии). Получалось, что слушая его песни, она тем самым слышала, как он все это изобретал. А потом, поглядев вокруг, можно было увидеть, что это за изобретения. Это так волновало и было так захватывающе интересно, что у нее не оставалось времени, чтобы как следует испугаться. Но и Дигори, и кэбмен испытывали все большую тревогу по мере приближения Льва. Что касается дяди Эндрю, то от испуга зубы у него стучали друг о друга, а колени стали ватными, так что у него не было сил даже убежать.
Но Ядис неожиданно дерзко шагнула навстречу Льву. Тот продолжал свое величавое шествие, не прерывая ни на миг пения, и был уже ярдах в двадцати от них. Она подняла руку и метнула железную перекладину ему в голову.
Никто — и даже сама Ядис — не смог бы теперь помешать ее полету. Перекладина ударила Льва точно промеж глаз, тут же отскочила и с глухим стуком упала в траву. Лев продолжал свое шествие. Его поступь не стала ни на миг ни медленнее, ни быстрее. Нельзя было даже понять, почувствовал ли он этот удар. Теперь, хотя шаги его были совершенно бесшумны, они чувствовали, как земля прогибается под его тяжестью.
Колдунья вскрикнула, бросилась бежать и через несколько секунд пропала среди деревьев. Дядя Эндрю повернулся, намереваясь последовать за нею, но его нога зацепилась за корень, и он упал, растянувшись во весь рост, а лицом угодил в маленький ручеек, который сбегал вниз к реке. Дети застыли на месте, даже не пытаясь бежать. Они не были уверены, что им так уж этого хочется! Лев не обратил на них никакого внимания, хотя его огромная пасть была широко раскрыта, но он по-прежнему пел, а не грозил и не рычал. Он прошел мимо них так близко, что стоило протянуть руку — и можно было бы дотронуться до его гривы. Конечно, детям было страшно, что Лев повернет голову и посмотрит на них. И в то же время, вопреки всякому здравому смыслу, почему-то очень хотелось, чтоб он это сделал. Миновав их, будто они были невидимками и вдобавок лишены какого-либо запаха, Лев прошел еще несколько ярдов и повернул. Снова прошел мимо и, не останавливаясь, прошествовал дальше к востоку.
Дядя Эндрю, кашляя и отплевываясь, кое-как поднялся на ноги.
— Ну, Дигори, — сказал он, — медлить нельзя. Мы избавились на время от этой кошмарной женщины, а чудовищный Лев ушел. Дай мне руку и быстрее надевай кольцо.
— Эй, вы! Держитесь от меня подальше! — крикнул Дигори, пятясь от него. — Не спускай с него глаз, Полли. Лучше иди ко мне. Предупреждаю вас, дядя Эндрю, — ни шагу к нам, а то мы тут же исчезнем.
— Извольте сию минуту сделать то, что вам сказано, сэр! — тоненьким голоском крикнул дядя Эндрю. — Вы скверный, непослушный, дурно воспитанный мальчишка!
— Вот уж нет! — ответил ему Дигори. — Просто мне хочется остаться и посмотреть, что будет дальше. Это же страшно интересно. Раньше мне казалось, что вам очень хочется узнать побольше про другой мир. Что же вам здесь так не нравится, когда вы сюда попали?
— Нравится?! — в негодовании воскликнул дядя Эндрю. — Да вы только гляньте, в каком я состоянии. И это мои лучшие пиджак и жилет — не забывайте об этом!
Вид у него теперь действительно был жалкий и неприглядный. Ибо чем лучше человек оденется вначале, тем хуже будет выглядеть после того, как выберется из обломков вдрызг разбитого кэба, а потом, впридачу, плюхнется в грязный ручей.
— Я уже не говорю о том, — продолжал дядя Эндрю, — что место это нисколько не интересное. Конечно, будь я помоложе... да и то сначала следовало бы послать сюда пару крепких и шустрых парней. Из этих самых охотников за крупной дичью. Конечно, кое-что из этой страны можно сделать. Воздух тут чудесный. Никогда в жизни не доводилось мне дышать таким воздухом. Полагаю, что от него мне станет лучше, если... если окружающая обстановка станет... эээ... благоприятнее. Если бы только я догадался взять с собою ружье... а лучше дальнобойный карабин...
— Только и думаете, как бы вам пострелять из ружья! — сказал кэбмен. — Пойду-ка я лучше поищу, чем вычистить Ягодку. Я уже не раз говорил, что ума у этой коняги побольше, чем у некоторых людей.
