Королятник, или потусторонним вход воспрещен - Калмыков Павел Львович (читать книги без .TXT) 📗
А барон что придумал? — взял и Гослофа в солдаты отдал. А через месяц говорит: "Все, убили на войне твоего Гослофа. Радуйся теперь, баронессой станешь". А ничего-то у него не вышло. Оказалось: нельзя барону на простой девке жениться. Тогда он разозлился и меня ведьмой объявил.
И вот посадили меня под замок, а на другой день сжечь должны были. Уже и столб поставили, костер сложили. Ночью гроза разыгралась. Сижу я в сарае, реву и думаю: "Хоть хворост у вас промокнет, помучаетесь еще со мной". И вдруг гром как бабахнет! И дверь распахивается, и вбегает — батюшки! — мой Гослоф, мокрый, живой и невредимый. Ни на какой войне его не убивали, из армии он убежал и замок на сарае порохом взорвал.
Вот. Сарай мы подожгли, будто от молнии загорелся, — и бежать. Барон с собаками поискал, поискал да и бросил. А мы все лесами да лесами в Здрану пробрались. Здесь как раз король сплыл, и закон ввели хороший: если год проживешь, уже их Здраны не выгонят. Целый год в лесу жили, в землянке, а потом в Дазборг переселились… Вы не смотрите, что Гослоф ворчливый, он внутри добрый… У меня там суп варится, пойду посмотрю.
Глава 24. Корона — в чемодане, а черт-те-что — в ведре
Однажды в Школу Мудрых Правителей пришли в гости городские. Дазборгские мальчишки с улицы оружейников. Можно спросить, чего это они раньше не приходили, не приходили, а теперь вдруг пришли? И можно ответить: дело в том, что Школу ведь тайно охраняла полиция и никого из посторонних не пускала. А теперь их один полицейский пропустил. По знакомству. По важному делу.
Перелезли городские через ограду и пошли искать принцев, для пущей уверенности засунув руки в карманы. (Когда уверенности не хватает, надо держать руки в карманах - помогает.) Самый уверенный и главный — Нигида шагал впереди. А самый маленький — Икорёжа — плелся сзади. Он держал в кармане только одну руку. В другой было ведро.
— Эй, парень! — крикнул Нигида какому-то мальчишке. — Иди-ка сюда. Где тут у вас принцы?
— Ну, я принц, — с вызовом ответил мальчишка.
Нигида сделал критическое лицо и сказал:
— Ври.
— Кто врет? Я вру? Насмехаться?! Я тебе понасмехаюсь!!
И не успел Нигида удивиться, как покатился по земле в обнимку с самым настоящим принцем!
Вокруг стали собираться болельщики. Все давали полезные советы:
— Давай его!
— На лопатки его!
Разнимать борющихся никто не пытался, было опасно. Потому что руки и ноги их так перепутались — не разобрать, где чья. Разнимешь, а потом окажется у одного две левых ноги, а у другого две правые. Пусть сами разбираются.
Слышалось пыхтенье:
— Это я-то не принц?! Я тебе покажу, какой я не принц!
Угадайте, как звали того, кто это пыхтел? А вот и не угадали. Его звали Гольга!
Боролись Гольга с Нигидой, боролись, наконец устали. Прямо так, не расцепляясь, стали отдыхать.
— Слышь, Нигида, — сказали городские. — Тут говорят, он и правда принц.
— А корона у него есть? — ответил Нигида.
— Есть, — ответил Гольга, сердито шмыгая носом. — В чемодане лежит.
— Покажешь?
— Пошли.
И они встали и пошли во дворец. И вся толпа болельщиков за ними смотреть, как Гольга будет корону показывать.
Городские все оглядывались по сторонам.
— А ничего тут у вас. Парк хороший. Ручей есть, можно запруду сделать.
— Не успели еще, — ответили королевичи.
— А конный турнир играете?
— Лошадей мало.
— Да не на лошадях, друг на друге. Нет? Научим.
— Что у вас за ведро? — поинтересовался любопытный Журиг.
— Это мы вам что-то принесли, — сказал маленький Икорежа.
— А что там?
— Птичка.
— А ведро зачем?
— Кусается! Вчера как цапнула, до крови. — Икорежа вынул из кармана перевязанный палец и показал всем.
— А давай откроем, — предложил Журиг.
— А-а, улетит.
— Тогда в палате.
Журиг забежал вперед и сделал изысканный жест:
— Милости просим во дворец!
Городских еще никогда не приглашали во дворцы, но они засунули руки поглубже в карманы и уверенно вошли.
В палате Гольга принялся распоряжаться:
— Ведро сюда! Окно закрыть! Малышня, брысь отсюда!
— У-у, нам тоже интересно, — запротестовали младшеклассники.
— Пусть смотрят, — вступился Мижа.
Девчонок Гольга тоже хотел выгнать, но их, к сожалению, и так никого не было. Кроме Литы, а ей было можно.
— Внимание!
Журиг шваброй по столу изобразил барабанную дробь.
— Приготовились… Открывай!
Икорёжа снял крышку с ведра, оттуда под крики восторга вылетело пестрое черт-те-что и вразмашку залетало по комнате. А потом взмыло под потолок и по-хозяйски уселось в висевшее там кольцо. Королевичи хором воскликнули:
— Чим! Это же Чим! Где вы его нашли?
— Да на помойке, — сказал Икорёжа. — Иду вчера, вижу — вороны кого-то бьют. Я в них — кирпичом, они — в стороны, а там это чучело валяется. Я его домой принес, а оно меня укусило. А Нигида говорит, это, наверное, из Королятника. Ну и вот.
Попугай Чим был общипан до безобразия. Он поправлял клювом оставшиеся перья и жалел в этот момент, что еще не умеет говорить. А то бы он все сказал, что у него на душе накопилось…
Городские гостили до вечера. Рассказывали про свою улицу Оружейников, про игры свои, про работу. Про то, как с ткачами враждуют.
Гольга достал из чемодана свою корону и отковырял один рубин Нигиде на память. А Нигида подарил Голые маленький кинжал по имени Кенжик, который сам выковал.
Нигида вообще был очень талантливым человеком. Он даже умел шевелить одним ухом, одной бровью и одним глазом. И сочинял песни. Вот эту, например:
Уже перед уходом городские сказали наконец самое главное. То, для чего пришли.
— В общем, это… Там против вас заговор затевают. Ну, против вашей Школы.
— Какой заговор? Кто? Зачем?
— Точно сами пока не знаем. Решили предупредить на всякий случай. Ну, мы пошли. Если что узнаем, дадим знать. Мы еще придем.
А сами не пришли. Полицейский, который их тогда пропустил по знакомству, это был Нигидин старший брат. Его за тот случай из полиции выгнали.
Инструкция. Как научиться шевелить левым глазом по способу Нигиды. Берешь свой палец. Ставишь его напротив правого глаза. Потом, глядя на палец, то подносишь его поближе к глазу, то отодвигаешь подальше. Немного тренировки, и можно обходиться без пальца.
Глава 25. На разведку в пыльный шкаф
В среду вечером Нигида зашел в аптеку будто бы по делу. То есть по делу, но будто бы по другому делу.
— Господин аптекарь, а господин аптекарь! А сколько стоит бальзам от бородавок?
— Два золотых флакон, — ответил аптекарь. — Хочешь купить?
— Да не, я только спросить. А то мачеху бородавки заели, совсем жаба стала, — объяснил Нигида, для убедительности двигая глазом.
— Папа! — раздался крик из подсобной комнаты. — А где у нас сулема?
Это сын аптекаря, Глим, по плану отвлекал отца.
— На полке! — крикнул аптекарь. — В зеленой склянке!
— На какой, они тут все зеленые!
— На крайней, балбес! Ладно, не трогай ничего, сейчас сам приду.
— Значит, два золотых, спасибо, господин аптекарь, до свидания, — сказал Нигида и направился к двери.
Аптекарь пошел давать подзатыльники сыну, а Нигида, хлопнув для отвода ушей дверью, тихо спрятался в шкаф. Теперь оставалось ждать. В шкафу было пыльно. Наверное, Нигида не дышал. Если бы дышал, то расчихался бы. Вот уже колокол прозвонил девять часов, и аптекарь пошел закрывать ставни.
