Махмуд-канатоходец - Икрамов Камил Акмалевич (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Из-за гор в мирную долину двигалось огромное войско. Это были хашишины. Те самые хашишины, которых на востоке боялись все. Хашишины-убийцы, хашишины-стеклянноглазые, хашишины, не знающие страха.
Махмуд много слышал о хашишинах. Они ходили в бой пьяными от какого-то особого вида гашиша, который собирали для них тысячи рабов.
Однажды во время своих странствий Махмуд видел, как это делается.
На поле среди высокой конопли ходят голые люди, с телом, смазанным розовым маслом. Люди ходят и ходят, а стебли конопли хлещут их по жирной коже, оставляя на ней мелкую ядовитую пыльцу. Потом надсмотрщики деревянными лопаточками скребут их тело — снимают пыльцу вместе с маслом, смешивают буроватую массу с каким-то секретным составом и катают из нее булки и лепешки. Этот товар запаковывают в корзины и куда-то отправляют. Достаточно съесть небольшой кусочек такой лепешки, и человек становится пьяным. Ему начинает казаться, что он самый сильный, исчезает страх, а глаза останавливаются, зрачки расширяются.
Перед боем начальники раздавали воинам по куску лепешки, и тогда ни одно войско не могло противостоять опьяненным разбойникам. Недаром говорится: пьяному море по колено.
Дурная слава о хашишинах неслась далеко впереди их войска, и армии многих государств разбегались при их приближении.
Так получилось и при появлении хашишинов на границах царства Ропой. Сторожевые посты погибали в первых же схватках; жители бежали в джунгли.
Гвардия, приученная только к парадам и охране дворца, надела новые мундиры и браво маршировала по столице, но все знали, что гвардейцы вместе со знатью и вельможами скоро уйдут в горы.
Для богатых нашествие хашишинов было менее опасно. Они могли скрыться с деньгами и ценностями, а после того как хашишины, разграбив страну, уйдут дальше или уберутся восвояси, купцы, ростовщики и землевладельцы вновь вернутся в свои особняки и дворцы, и все пойдет по-старому.
Для бедного люда нашествие врага означало гибель урожаев, разграбление хижин, пожары, убийства и угон в рабство. Поэтому на окраинах столицы среди жителей ближних селений зрело твердое решение: защищаться.
Ремесленники и крестьяне послали выборных для переговоров с царицей. Нужно было достать оружие. Хорезмийцы от своей слободы единодушно выбрали Махмуда.
На площади, перед роскошным беломраморным дворцом с золотыми письменами и барельефами священных животных на фронтоне, толпились слуги, стояли повозки и парчовые паланкины. Гвардейцы, прислонив свои пики к колоннам или бросив их на ступенях, помогали выносить из дворца сундуки, окованные медными полосами, ларцы с драгоценностями и кожаные мешки с деньгами.
Царица Ропой сидела на троне, который еще не успели погрузить, и по ее красивому лицу катились слезы.
Выборные без помех приблизились к ней. Царица обернулась, и все, кроме Махмуда, упали на колени.
О великая царица! — воскликнул старейшина делегации.— Мы пришли узнать нашу судьбу. Неужели наши владыки покинут нас?
— Не знаю, ничего я не знаю,— всхлипнула царица Ропой.— Мои военачальники говорят, что нужно скрываться. Никто не хочет воевать с хашишинами.
— Почему никто? — вмешался Махмуд.— Мы будем защищать страну.
— Ты чужеземец,— ответила царица.— Ты даже не пал ниц передо мною. Что ты знаешь о хашишинах? Никакая сила не может противостоять этим безумным дикарям.
— Безумию всегда противостоит разум,— возразил Махмуд.— В моей стране есть поговорка: кошка с мышью, кошка—тигр; кошка с тигром, кошка — мышь. Видно, хашишины не встречались еще с тигром, поэтому они смелы. Дайте нам оружие, и мы защитим страну.
В другой раз царица, возможно, и задумалась бы над такой просьбой, но теперь ей все было безразлично.
— Берите,— сказала она и опять залилась слезами.— Берите! Все равно мы не сумеем его вывезти.
— Дайте мне пятьдесят самых трусливых гвардейцев,— неожиданно сказал Махмуд.
— Берите,— согласилась царица.
К вечеру город опустел. На мощеных улицах богачей валялись обрывки веревок и стояла мебель, окна и двери особняков были наглухо заколочены. На окраинах, напротив, жизнь била ключом. Здесь собиралось ополчение.
Махмуд на лошади носился по улицам и распоряжался:
— Пусть женщины и дети временно уйдут в соседнее селение. Главный бой мы дадим в городе... Ополченцам разбиться на сотни и десятки и к утру занять сады и парки, примыкающие к дворцу... Сто самых метких молодых лучников сейчас же пойдут со мной.
В сумерках навстречу хашишинам вышел отряд человек в сто пятьдесят. Впереди шла полусотня гвардейцев в ярких мундирах с разноцветными султанами на шапках. Сзади шагали ремесленники с луками и колчанами стрел.
План Махмуда был не прост. Он основывался на том, что хашишины, опьяненные своим проклятым зельем, страшны в течение трех-четырех часов. После этого наступает тяжелое похмелье. Значит, надо растянуть сражение самое малое на пять-шесть часов.
Хашишины остановились на берегу реки, чтобы утром перейти на другую сторону и двинуться к столице, до которой было полдня пути. Но чуть забрезжил рассвет, как их начальники увидели на противоположном берегу значительное войско. Из чащи джунглей в разных местах то и дело показывались гвардейцы и простые воины. Индийцы, видимо, решили дать бой на берегу.
Хашишинов было тысяч десять, а то и пятнадцать. Они удивились такому обороту дела, но, вполне понятно, не испугались. Им быстро раздали порции зелья, и разбойное войско вступило в реку. Хашишины шли вброд, распевая песни и нимало не смущаясь тем, что на них летел град стрел. Переступая через трупы, черной лавиной двигались они навстречу смерти.
Махмуд стрелял из лука, стоя по колено в воде, и, когда хашишины подошли совсем близко, дал команду отступать в лес. Ополченцы, не потеряв ни одного человека, мгновенно скрылись в джунглях, а гвардейцы еще раньше, не дожидаясь команды, бросились по дороге к городу.
Первая часть плана удалась.
Хашишины не пошли в джунгли. Они стали преследовать быстроногих трусливых гвардейцев. Тысячи пьяных разбойников гнались по пыльной дороге за полусотней насмерть перепуганных воинов царицы.
Солнце померкло от пыли, поднятой погоней, ночные звери просыпались в джунглях от сумасшедших воплей, а по кратчайшей лесной тропе спокойно двигался к городу отряд лучников.
Гвардейцы неслись, словно олени от волков. По дороге они сбрасывали с себя мундиры и золоченые шапки, многие разулись и мчались босиком. Хашишины мчались следом. Они торжествующе улюлюкали, свистели и толкались, глотая пыль.
Солнце поднялось, и жара становилась нестерпимой, когда преследуемые и погоня ворвались в опустевший город. Гвардейцы пронеслись сквозь него, как пушечное ядро, а хашишины бежали далеко не так прытко, как начали гонку. У них начиналось похмелье, и давала себя знать усталость. У тяжелых ворот дворца погоня остановилась. Привычка к грабежу тоже сказалась, да и зачем преследовать противника, если он уже сдал столицу. Хашишины ворвались во дворец и особняки вельмож. Начался грабеж.
Час или два в центре города еще слышались радостные вопли хашишинов да звуки взламываемых дверей и сундуков, а потом разбойников сморил сон.
И тогда над молчащим городом раздался удар гонга. Из канав, из-под мостов, из парков, из подвалов и погребов двинулись к дворцу и особнякам сотни вооруженных людей. Вначале они крались вдоль заборов и осторожно вползали в дома, потом, увидев, что хашишины спят, не выставив караула, ополченцы пошли во весь рост.
Разбойники разместились во дворце. Туда с отборными воинами из хорезмийской слободы ворвался Махмуд. Хашишины спали там, где их свалила усталость и мутное похмелье. Одни добрались до царских покоев и нежились на перинах, другие спали в залах на мраморном холодном полу, третьи заснули в ажурных беседках парка.
