Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия) - Крапивин Владислав Петрович (библиотека книг .TXT) 📗
— А с чем пирожки? — поинтересовался Данилка, и Сережа слегка щелкнул его по макушке.
— С вареньем… А ты, Сережа, придешь? — Она улыбнулась. — Ты ведь первый учитель.
— Приходи, — негромко, одними губами, попросил Митя.
«Если откажусь, получится, что обиделся за проигрыш», — подумал Сережа. Но не это было главное. Главное, что ему самому хотелось пойти. Но как же Наташа и Кузнечик?
— Извините, я не могу, — сказал Сережа. — Меня ребята ждут.
— Ты с ребятами приходи, — настаивала Митина мама.
Сережа отошел к Наташе и Генке.
— Пойдем?
Наташка почему-то опустила ресницы и тихо сказала:
— Я бы пошла. Что такого…
— Я — как вы, — быстро сказал Кузнечик.
Митина мама заторопилась:
— Приходите в шесть часов. Митенька, ты иди домой, приготовь пока все для чая, а я зайду в магазин.
— Пусть он с нами в кино идет, — предложил Данилка. — У нас билеты есть на четыре часа. До шести успеем.
Но Митя молча покачал головой. Он не хотел в кино. Наверно, старался не расплескать до вечера свою радость.
Почти все ушли.
Кузнечик и Наташа бродили по залу, разглядывая флаги с гербами. Олег и Сережа укладывали в шкаф маски.
— Зачем? — тихо спросил Олег.
— Что зачем? — не понял Сережа.
— Только не надо отпираться. Зачем проиграл?
Отпираться в самом деле было глупо. Сережа пожал плечами.
— Пожалел его? — спросил Олег.
Сережа удивленно вскинул глаза.
— Вот еще! Просто… ему нужнее.
Олег помолчал.
— Ну… пусть, — наконец проговорил он. — Я вот про что хочу сказать. Знаешь, что Огоньков от вас уходит? Будет командовать знаменной группой.
— Почему?
— Их класс перевели в первую смену… А тебе, наверно, быть капитаном.
— Почему мне? — искренне удивился Сережа.
— Так ребята говорят. Я уже спрашивал.
— Что я, лучше всех?
— Да нет, все одинаковы, — серьезно сказал Олег.
— Валерик Воронин старше меня.
— Я знаю. Но он прежде всего художник, у него и так работы хватает. И он, кстати, тоже назвал тебя.
— Странно…
Сережа никогда не стремился быть командиром. Конечно, капитан — это здорово. Это золотой угольник на рукаве под нашивкой, это право открывать стеклянный шкаф со знаменем, это участие в советах, где решаются важнейшие дела. Ho ведь это еще и отвечать за всю группу. А как это — отвечать? И как командовать? Мосиным, Андрюшкой Гарцем, Ворониными? Почему они должны видеть в нем командира?
— Это ведь не награда. Это нужно, — сказал Олег.
— Ну, раз нужно… Только…
— Хочешь сказать: только получится ли?
— Нет… Только не говори никому про это… Ну, про последний бой.
Олег выпрямился.
— Никому? Нет, кое-кому я все-таки скажу… Ребята, идите сюда!
Генка и Наташа подошли.
— Я про вас кое-что знаю, — сказал Олег. — Сергей не очень разговорчив, но про вас он говорил. Вы его друзья. И хотя бы вы должны знать: последний бой он проиграл нарочно.
«Сейчас начнут спрашивать, зачем», — с досадой подумал Сережа. Но Наташа промолчала и только слегка покраснела почему-то. А Кузнечик спокойно сказал:
— Ну, значит, так надо.
— Надо? — переспросил Олег. — Может быть, братцы, не знаю… Сергею видней. Только все-таки обидно, наверно, да, Сережа? Первые соревнования. Сразу была надежда стать чемпионом. Не всегда ведь так повезет…
— Пускай, — задумчиво произнес Сережа. Ему было сейчас хорошо. И он не боялся сказать о том, что снова вспомнилось — Мне однажды так повезло, что, наверно, хватит на всю жизнь. Я про это никому не говорил. Только отцу да Наташке…
— Это про всадников? — шепотом спросила она.
— Да… Я, когда еще маленький был, придумал сказку о волшебных всадниках. Будто они приходят на помощь, когда позовешь… А потом, этим летом уже, меня на станции поймали четыре гада. Я из лагеря домой уходил, потому что не хотелось там быть, а они тащили обратно. Насильно. Издеваться начали: ну, зови своих всадников! И они вдруг примчались! Понимаете, настоящие!
Он замолчал, потому что слишком уж зазвенел голос, и опять, как наяву, он пережил то изумление и счастье, когда в нарастающем громе копыт загудела земля, вспыхнули рыжие
— Сергей, возьми в умывальнике стеклянную банку налей теплой воды.
гривы и раскатисто прозвучал голос командира…
— Что за всадники? — нетерпеливо спросил Кузнечик.
Ho тут резко открылась дверь, и они увидели Митю.
Он был в разорванной куртке, с кровью на щеке и на губах, а в глазах у него стояли злые слезы.
— Кто? — тихо и гневно спросил Олег.
— Не знаю, — сказал Митя. — Я их раньше не встречал… Их было четверо.
Тыльной стороной ладони он вытер припухшие губы. На руке осталась красная полоса. Митя удивленно посмотрел на нее и негромко, но со злостью продолжал:
— Одного зовут Лысый. Я запомнил.
— Лысый?! — вскинулся Кузнечик. — Он такой, с меня ростом, в вязаной шапке, да? И под глазом фингал?
Митя кивнул.
— Я же этого паразита знаю! — воскликнул Генка. — В нашем дворе живет. Синяк — это я ему сделал за голубя. Они его поймали на помойке, банку привязали к лапам и летать заставляли…
— Стойте. Все потом, — сказал Олег. — Наташа, будь добра, в раздевалке у двери аптечка. Вата, бинт, йод, перекись водорода. Сергей, возьми в умывальнике стеклянную банку, налей теплой воды…
Когда Сережа вернулся с водой, Олег и Кузнечик стаскивали с Мити куртку. Митя осторожно вытягивал из нее руку и морщился.
— Что с рукой? — спросил Олег.
Митя улыбнулся, не разжимая зубов.
— Вольно пальцы. Я этому Лысому все-таки один раз стукнул. Костяшками. По зубам… Это когда уже все разбежались, и я пошел. А он за мной увязался, все в спину тыкает и шипит: «А ну беги. А ну беги, хуже будет». А потом забежал вперед, ладонь растопырил и меня за лицо… — Митя брезгливо передернул плечами. — Я не выдержал и как дал…
— Иди-ка сюда, — сказал Олег. Сел на стул, поставил Митю между колен, обмакнул ватный тампон в теплую воду. — Поверни щеку. Вот так… Ну и что дальше было?
— А дальше они все меня окружили… Вот тогда и разбили губы… Тут взрослые подошли, закричали на них, они сразу кто куда… Вот и все. Я сюда пошел. Если я в таком виде домой приду, мама…
Он замолчал, потому что Олег стал обмывать ему губы.
— Гена, — позвал Олег. — Значит, Лысого ты знаешь?
— Еще бы! И он меня знает. Он меня еще лучше сегодня узнает, это уж точно.
— И меня, — сказал Сережа, чувствуя холодок в груди. — Эх, жалко, никого из наших там рядом не было!
Митя удивленно глянул на Сережу и дернул головой.
— Что, больно? — спросил Олег.
Митя отрицательно промычал.
— А что же ты?.. Сказать что-то хотел?
— Нет, — прошептал Митя и опустил глаза.
Олег бросил на пол розовую мокрую вату.
Нахмурился.
— Постой… Ты сказал… Ты сказал: все разбежались, а я пошел… Ты что же, был не один? Митя!
Митя опустил голову, прикусил больную губу и по отмытой щеке побежала злая слезинка.
— Кто еще был? — жестко спросил Олег.
Митя глянул исподлобья.
— А потом они скажут, что я предатель…
Олег горько усмехнулся:
— Ты предатель?
— Ты или те, кто тебя бросил?! — яростно спросил Сережа.
— Они, наверно, не бросили. Они, наверно, думали, что я тоже побежал, только в другую сторону.
— Давай все по порядку, — сказал Олег.
Митя глотнул, словно острый леденец проглотил.
— Я сперва шел один… Потом догнал Мосина, Голованова. И этого… Сенцова. Мы шли и разговаривали. А там, у магазина, есть такой закоулок, ящики пустые лежат. Они из-за этих ящиков вышли.
