Гнев духов - Прозоров Александр Дмитриевич (книга жизни .txt) 📗
Впрочем, хлопоты были приятные, обещающие много дней спокойной и сытой жизни.
Через два дня волчонок освоился настолько, что никуда не убегал даже без привязи, спать пытался забраться в человеческую постель, а когда Золотая Тень готовила — настойчиво требовал своей доли. Еще он считал своей обязанностью обгрызать низ древка у копья и всех гарпунов, и жевать поршни хозяев, быстро приучив Могучего Саблезуба хранить все, кроме дров, под кровлей, на недоступной для живой еды высоте.
На третий день зверек уже бодро бегал по поселку вслед за хозяйкой, грозно рыча из-за ее ног на всех, кто подходил ближе, и кидаясь с разбегу то на нее, то на Могучего Саблезуба, когда чувствовал себя в безопасности. В итоге вечером, когда охотник отправился за водой для варки клея, волчонок ухитрился спрятаться от пробегающей мимо малышни в берестяном ведре. Причем с разбега. Ведро вместе с ним улетело далеко в реку и поплыло вниз по течению, покачивая бестолкового шалуна на волнах. Камышу пришлось, торопливо скинув одежду, догонять бедолагу вплавь и толкать обратно к пляжу.
— Сюда, сюда! — Сбежав к самой воде и едва не сбив мужа с ног, Золотая Тень достала звереныша из короба, прижала к груди: — Испугался, маленький! Чуть не уплыл, глупенький. Ты же мог утонуть!
Камыш же с интересом осмотрел ведро, покрутил в руках, ощупал верхний край, куда были вшиты палки — чтобы берестяная посудина не сминалась, когда ее поднимали за укрепленные на углах длинные ручки. Потом зачерпнул несколько горстей песка, насыпал внутрь, сверху кинул несколько крупных камней, снова опустил в воду. Ведро просело куда глубже, чем под весом щенка, однако не утонуло, поплыло вниз по течению. Юный охотник перехватил посудину, высыпал содержимое, сполоснул, набрал воды, вернулся к очагу и подвесил ведро над огнем. Насыпал внутрь приготовленные для клея выскобленные кости, а сам прогулялся до дома, поднял волокушу, что так и осталась валяться поверх свеженастеленного камыша, покрутил перед глазами.
Волокуша, или «снежная лодка», была сделана очень просто: плетеный из ивы каркас в шаг шириной и пяти шагов в длину, сверху — береста, в нескольких местах надежно прихваченная липовым лыком. Гладкое берестяное днище легко скользило по снегу, груза в такую лодку можно накидать намного, намного больше, нежели способен поднять самый взрослый и сильный охотник. Одна беда: волокуша хорошо тянется только по снегу, который надежно скрывает валежник, пеньки-сучки, камни и прочие неровности. Летом же берестяное днище о такие препятствия раздерешь моментально. Да и зимой таскать ее все же лучше по ровному льду, по озерам, рекам и ручейкам. Но вот что получится, если попытаться таскать ее по воде? Большинство охотничьих троп ведь как раз вдоль рек и ручьев тянутся!
Разумеется, просто так волокушу на воду не положить — сшитая из отдельных берестяных полос, она протечет сразу и везде. Но именно по поводу щелей у Могучего Саблезуба появилась одна интересная мысль.
Пока в ведре кипятились кости, он внимательно осмотрел волокушу. Полосы бересты на ней были нашиты внахлест, чтобы на стыках снег не забивался внутрь. И хотя щели были широки — их было совсем не трудно стянуть, если накрепко пришить к плетеному днищу.
Сбегав к молодому кустарнику на берегу, охотник нарезал самых тонких веток и уселся у очага, поглядывая за огнем под берестяным ведром, а заодно острым каменным шилом накалывая отверстия в бересте, продевая через них очищенную от коры лозу и завязывая изнутри узлами.
Варить клей следовало не меньше половины дня. На волокушу Могучий Саблезуб потратил примерно столько же времени. Теперь ему уже было невтерпеж превратить мысль в реальность. Он сбегал домой за ложкой, быстро повыкидывал из ведра вываренные кости и оставшимся жидким клеем аккуратно залил щели между берестяными листами, потом старательно замазал им же ивовую лозу и отверстия прошивки. Отставил ведро в сторону от огня, подхватил волокушу, сбежал с нею к реке, к пляжу. Под взглядами плещущихся малышей положил «снежную лодку» на воду, нажал… Тихо выругался: в нескольких местах через швы потекла вода. Однако клей еще не застыл, было время исправить ошибки. Он поднялся обратно, зачерпнул варево, старательно пролил клеем протекающие места, опять спустился к реке, положил волокушу на воду. Нажал, затаив дыхание.
— Это лодка, дядя Саблезуб? — просил с берега Лещинник, пятилетний сынишка Черного Стрижа и Мягкого Цветка.
— Лодка? — подбежала Щекотунья, младшая дочь шамана. Вслед за ней появилась и Одуванчик: трехлетняя девочка Парящего Коршуна и Белой Горлицы. Сама Белая Горлица тоже была здесь. Она выскабливала рысью шкуру и заодно присматривала за детьми.
— Ну… — Охотник еще несколько раз покачал залитую клеем волокушу с борта на борт. И никаких протечек не заметил. — Ну, пожалуй… Да, лодка! Залазь!
Дети с радостными визгами забежали в воду, Камыш одного за другим посадил их внутрь.
— Осторожнее, весел нет! — выпрямилась Белая Горлица.
— Я держу, — успокоил ее охотник.
— Могучий Саблезуб лодку сделал! — послышался крик сверху, от очага. — Меня прокатишь?
По тропинке к пляжу сбежал Трескун, в одних только штанах, с тяжелым охотничьим копьем, но без пояса.
— Да какая это лодка? Волокуша, — буркнул Могучий Саблезуб, придерживая легкое сооружение из веток и бересты за борт. Ребятишки этого не замечали и старательно гребли руками, пытаясь разогнаться.
— Ты сам, сам попробуй! — подзадорил показавшийся над берегом Грозный Вепрь. Там появлялось все больше и больше любопытных. Крик Трескуна привлек внимание половины поселка. Нехватка лодок ныне была трудностью для всех, и известие о появлении еще одной вызвало общий интерес.
— Это просто волокуша… — тихо повторил Могучий Саблезуб и разжал пальцы. И «зимняя лодка» поплыла! Не перевернулась, не развалилась, не ушла на дно — а поплыла вниз по течению. Охотник нагнал ее, поймал, оттянул назад. Ему и самому уже стало любопытно: выдержит, не выдержит? Детей, причем троих, березовый короб возил без особого труда. Камыш же весил немногим более. — Ну как, накатались?
Могучий Саблезуб толкнул волокушу вдоль берега вверх по течению. Она отплыла на десяток шагов и, несмотря на старания малышни, старательно гребущей ладонями, откатилась обратно. Он снова поймал короб, покачал.
— Садись! Чего ждешь? — крикнул с берега отец. — Вдруг получится?
— Садись! На охоту вместе поплывем! — сбежал вниз к воде розовоухий Чибис.
— Давай, давай! — подзуживал Трескун.
— Ты правда поплывешь? — спросила Золотая Тень, удерживая на руках сучащего лапами Пухлика.
— Ну, давайте теперь и дядя Саблезуб попробует, — решился все-таки Камыш и стал решительно высаживать детей на пляж. Затем вывел свою улучшенную клеем волокушу на глубину по колено, чуть наклонил к себе и сел внутрь. Плетеный короб, обтянутый берестой, выдержал! Просел чуть глубже, закачался, но не утонул. Могучий Саблезуб сидел внизу, на колючих ивовых изломах, борта поднимались ему чуть выше пояса, до воды он легко дотягивался рукой.
— Молодец! — радостно запрыгала Золотая Тень.
— Дай попробовать! — запросился Чибис.
— Весло нужно.
Могучий Саблезуб закрутился в поисках чего-нибудь подходящего, услышал какой-то странный треск, опустил голову… и увидел, как по днищу заструились тонкие ручейки. — Опять раскле…
С громким хрустом его попа вдруг ушла вниз, ноги дернулись кверху, в лицо плеснула вода, он взмахнул руками и вынырнул уже рядом с переломившейся пополам волокушей. В несколько гребков отплыл к мелководью и встал на ноги, смотря, как Большая Река уносит его игрушку. Кто-то из малышей даже заплакал. Вяло, без надрыва. От обиды, что не наигрались. Но большинство потомков Хозяина Реки только засмеялись. Чего еще ожидать, когда взрослый дяденька садится в детскую игрушку?
— Вот поэтому никто и не строит лодок из корзинок и бересты, — спокойно сообщил Черный Стриж, тоже успевший спуститься к воде. — Лодка должна быть крепкой и надежной. Из хорошего дерева. Чтобы не сломалась, сколько в нее добычи не положи и как в нее ни садись. Или даже если ногами в ней встать. Но для детей мы тоже когда-то такие мастерили…
