Валерка-Председатель (Рассказы) - Козлов Вильям Федорович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Ну, на крыше.
— Зачем ты лазил на крышу? — всполошилась бабушка. — Что мне с тобой делать? Ой, гляди, Валерка, отправлю домой, в город.
— Ну и отправляй, — пробубнил Валерка, хмуря свои белые, выгоревшие брови, чуть заметные на его круглой расстроенной физиономии. — А зонтик и так был с дыркой…
Бабушке не понравилось поведение внука. Она не расслышала, что он пробурчал под нос, так как была туга на ухо, но по большим серым Валеркиным глазам видела, что он упрямится. А тут еще Валерка взял да и пнул ногой прошмыгнувшую мимо Белку. Бабушка прищемила желтыми сморщенными пальцами мальчишкино ухо.
— Зонтик сломал? Сломал! Кошку ни за что ни про что пихнул. Да еще бабке перечит! Посиди-ка, озорник, в чулане.
Щелкнула задвижка, и бабушка ушла. В чулане было темно и пахло старыми вещами. В отдушину, прорубленную в бревенчатой стене, пробрался солнечный луч. В ярком столбике заплясала пыль. В углу засияла паутина, будто крутящаяся патефонная пластинка. Большому мохнатому пауку это не понравилось. Сердито задергавшись в паутине, он уполз по тонкому канату за полку. Валерка прислонился к большому хлебному ларю, от которого пахло мукой и сухими дрожжами, но тут же отшатнулся: в ларе, где-то внизу, что-то заскреблось. «Мыши», — сообразил Валерка и вдруг всхлипнул. Из глаза на щеку медленно скатилась горючая слеза.
Он слизнул ее и подумал: «Сиди тут как дурак из-за какого-то паршивого зонтика. Хоть бы новый был, а то с дыркой… Возьму и убегу совсем из дому! К Геньке, в Сибирь. Пускай поищут».
Не от хорошей жизни полез Валерка на эту крышу. Разве стал бы он связываться с кошкой и зонтиком, если бы тут был Генька? Они бы на охоту пошли или на рыбалку. Скучно без Геньки. Уехал Генька в свою Сибирь. На завод, который сам строил. И бабушка какая-то странная. В гости в город приедет: «Валерушка, Валерушка, съешь ватрушечку…» А тут раз — и в чулан с мышами. Да еще и закрыла! Попробуй убеги.
В ларе снова завозились, раздался тонкий писк. Валерка еще дальше отодвинулся. Захотелось встать на что-нибудь повыше.
Луч погас, и в чулане стало совсем темно. Что-то мохнатое закрыло отдушину. В пыльном сумраке засветились чьи-то круглые зеленые глаза. Белка! Ее усы топорщились, вздрагивали.
— Кыс-кыс! — позвал Валерка. — Иди сюда, Белка.
Мохнатая голова исчезла, а в луче снова заплясала пыль.
В сенях зашлепали бабушкины туфли. Отворилась дверь.
— Будешь, мазурик, шалопутничать? — спросила бабушка. — Ишь надулся-то, как индюк. Ну полно, полно. Собирайся в лес по грибы.
Валерка, уткнувшись носом в стену, просиял:
— А куда пойдем, бабушка? За Черную речку?
— Можно и за речку, — сказала бабушка. — Вчерась весь день дождь трусил. Грибной. Белые должны проклюнуться.
Солнце плыло над колючими вершинами елей. Далеко над лесом снежным сугробом маячило облако. Парило. Бабушка, маленькая, сухая, подоткнув за веревочный пояс подол, ходко шла по пыльной дороге. Плетеный кузов закрыл ее спину, и только чуть выглядывал серый выгоревший платок.
В кузове катались крутые яйца и подпрыгивал круглый, испеченный на поду домашний хлебец.
Валерка приотстал. Он подбирал с дороги сухие еловые шишки и швырял в кошку, которая зачем-то увязалась за ними. Услышав шипящий свист шишки, Белка прижималась к земле и, сузив глаза, следила за ее полетом. Шишка зарывалась в пыль, а Белка, фыркнув, отпрыгивала в сторону, но назад поворачивать не собиралась.
— И что ты такой за баловень! — остановилась бабушка. — Отвяжись, говорю, от кошки… Пущай себе идет! — Старушка домиком натянула платок на глаза, чтобы не слепило солнце, расправила на плечах скрутившиеся в жгут лямки кузова и двинулась дальше.
— Бабушка, а почему Белка ходит за тобой? — спросил Валерка, забегая сбоку. — Ведь она не собака.
— Кто ж ее знает. Стало быть, любит меня. Принесли-то мне ее махонькой, еще молоко сама не лакала. Мальчишки, такие же, как ты, озорники, матку-то ее, кошку, взяли да в колодец шасть! Ну, а котята остались. Выкормила я одного. Хороший, пушистый вырос, а уж привязался ко мне! Блудить ни-ни. Останется на столе молоко — не притронется. Прошлой весной перед пасхой собралась я в Синёво, к Абрамовым, за медом… Хороший у них медок! Смотрю, Белка бежит за мной. Думаю, притомится, повернет домой. Куда там! Так восемь верст до Синёва и отмахала со мной… Переночевала я, а утром ранехонько домой. Кошка-то у меня из головы вон. Знать, думаю, осталась на печке. Прошла уж, почитай, версты с четыре. Присела отдохнуть, глядь: Белка! Легла у ног, бока так и ходят ходуном, а сама мурлычет и мордой трется о руки…
Валерка оглянулся. Белка деловито бежала по обочине дороги. Вот круто свернула в сторону и исчезла в придорожных кустах. Выпорхнула стайка лесных воробьев. А Белки нет. Показалась она совсем в другом месте. И в зубах — маленькая полевая мышь.
Валерка разжал ладонь — и в мягкую пыль беззвучно упала шишка.
Из густых зарослей ивняка, прыгая по мшистым валунам, разбежался прыткий ручеек, который почему-то называли Черной речкой. Вода в ручейке была совсем не черной, а прозрачной, с зеленым отливом. И в ней вверх ногами дрожал, ломался сосновый бор. Он начинался сразу за жиденьким мостом из тонких березовых жердей, связанных лыком. Повеяло прохладой. Запахло смолой, прелыми листьями, мохом и грибами. Высокие макушки деревьев тихо покачивались, поскрипывали.
Свернули в сторону с дороги, прямо на солнечные блики, разбросанные на усыпанном желтыми иголками мохе. Чем дальше в бор, тем сумрачнее, бликов меньше. Седой, хрупкий мох, хрустевший под ногами, становился все мягче и принимал зеленоватый оттенок. К сухим сосновым иголкам прибавились прошлогодние порыжевшие листья, а над головой рядом с тихими соснами шумно зашелестели осины и березы.
Белка идет не позади, а рядом. Ступает лапами осторожно и часто оглядывается на бабушку, которая уверенно ведет в глубь бора, туда, откуда остро тянет болотной гнилью. На пути попадаются пышные шапки перевернутого грибниками моха. В черном перегное белеют свежим срезом толстые корни.
Валерка чувствует знакомое волнение. Где-то тут в лесу стоит первый белый гриб! Валеркин гриб! Но найти первый белый гриб не так-то просто! Вон желтеют под толстой осиной лисички. Их много. Прижавшись плотно друг к другу, они выстроились на крошечной полянке в два ряда, точно солдаты в строю. На открытой тропинке, на обочине, сереют две пыльногрязные шляпки. Чего только не налипло на них! И листья, и иголки, и сучки. Это маслята. Валерка не любит их. Пока сорвешь, все руки перепачкаешь в липком клею. Чуть подальше, рядом с черничным кустом, краснеет большая шляпка. «Белый!» Подбежал… и с досады так поддел ногой сочную горянку, что она разлетелась на тысячу кусков.
— А-а-у-у-у! Валера-а-а! — слышит он бабушкин голос.
— А-ау-у! — откликается он и, прослушав, как лесное эхо передразнило его, догоняет бабушку. Она стоит и чистит ножом гриб. Валерка даже крякнул от зависти: в руках у бабушки белый крепыш с запотевшей темно-коричневой шляпкой. Деревья неожиданно расступаются, открывая небольшую поляну. Валерка бросается вперед с криком:
— Чур, мой!
Разрыв мох и листья, вытаскивает белый гриб. Глаза так и шарят вокруг: нет ли рядом еще?
Бабушка качает головой, усмехается.
— Да не рой ты землю, чисто козел! Нет тут больше, — говорит она. — Пошли вон в ту делянку.
Валерка не трогается с места. На этой поляне он нашел уже три гриба. Значит, есть и еще! Белые растут семьями.
— А-ау-у-у! — зовет бабушка.
— Иду-у-у! — отвечает Валерка, взбираясь на крутой пригорок. И тут он забывает про бабушку и про все на свете: весь на виду под огромной седой сосной, лихо свесив коричневую шляпу на глаза, стоит во весь рост, красуется гриб боровик. А рядом удивленно выглядывают из моха три маленьких брата-толстяка.
Что это белое мелькнуло под сосной? Валерка спускается в лощину, где любуются друг другом два высоких веснушчатых мухомора, и видит Белку, притаившуюся за кочкой. Значит, бабушка рядом! Валерка, прячась за деревом, следит за кошкой. Что она задумала? Хищно прижав уши и собравшись в тугой белый комок, она, развернувшись, будто пружина, прыгает. И тут из-под кустов, разросшихся вокруг молодых березок, ломая ветки, взвивается огромный с белыми подпалинами заяц. Тонко заверещав, он серым мячом скачет по лесу. Перепуганная Белка, выпустив из когтей пойманного мышонка, дико мяукает и карабкается на ближайшую березу. По дрожанию ветвей Валерка видит, что кошка притаилась где-то высоко, возле самой макушки.
