Шуркина стратегия - Нерцев Игорь (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
А Виктор договаривался чётко, подробно, даже скучновато — но в игре проявил неслыханное мальчишество.
Никого не предупредив, он надел старый милицейский китель без знаков отличия, раздобытый в самодеятельном театре. Совершенно переменил причёску. И в таком виде вышел к дозорной линии.
Дмитрий Игнатьевич всем поставил в пример сообразительных дозорных из второго отряда. Никакие ухищрения не помогли «нарушителю».
Связной Владимир Углов вовремя доложил о нём штабу. Наблюдатель Геннадий Брыкин незаметно преследовал его.
Виктору, тем временем, пришла в голову ещё одна дерзкая мысль. Он решил заглянуть на секунду… в штаб! Похвастаться, что прошёл незамеченным!
Там, кроме Дмитрия Игнатьевича, находилась команда Малиновского: дежурили у своего передатчика. Радистка Вера Бойкова, не растерявшись, прошмыгнула мимо Виктора к двери, закрыла её на ключ, а ключ вытолкнула под дверь.
Виктор метнулся к окну… и увидел внизу Володю Битенкова вместе с Вовкой Угловым. «Всё!» — крикнул Вовка. По условиям игры «нарушитель» считался задержанным, как только дозорные покажут его начальнику штаба.
— Я думаю, — сказал Дмитрий Игнатьевич, — герои дня честно заслужили, чтоб мы не только назвали их имена, но и вручили им небольшие подарки.
Дружные аплодисменты всей линейки утвердили это предложение.
Инженеры Битенков, Малиновский и Забелин, притворно сгибаясь от тяжести, подтащили картонный короб с подарками.
Первыми были торжественно вызваны Вовка Углов и Генка Брыкин. Они получили по сигнальному фонарю с тремя цветными фильтрами и запасными батарейками.
Тут произошла неожиданная заминка. Вовка сначала фонаря не брал и пытался что-то объяснить вполголоса Дмитрию Игнатьевичу. Начальник лагеря, тоже вполголоса, убеждал в чём-то Вовку и вручил, наконец, фонарь.
Шорох восхищенья пронёсся по рядам, когда Вовка и Генка возвращались на свои места: Брыкин включил фонарь и на ходу менял цвета: красный, зелёный, жёлтый…
— Вера Бойкова! — вызвал начальник лагеря.
— Меня? — только на секунду смутилась Верка, но подходила уже гордым шагом, невероятно задирая нос.
Верке — с учётом её научно-технических наклонностей — был подарен небольшой микроскоп. Мальчишки смотрели и вздыхали, а все девчонки словно подросли от гордости за Верку.
Настала очередь малышей. Тут все были — как один, и коллективная храбрость была отмечена тремя коробками шоколадных конфет на весь отряд.
— Филимонов Гоша! Кузовкин Толя! — прозвучало над площадкой.
Гошка и Кузя догадались, что их вызовут. Они шагали уверенно, чинно, с непривычно-благообразным видом.
Ох и досталось им сегодня! После Шуркиного предупреждения они так усердно занялись поисками, что «камни дыбом стояли». Фотоплёнку нашли довольно быстро. Сообщили в штаб (у старшего отряда была прямая радиосвязь с «командой Малиновского», радист дежурил в тылах дозорной линии).
Из штаба передали приказ: немедленно явиться в фотолабораторию, проявить «секретные записи», поскорее высушить плёнку и срочно напечатать большие чёткие снимки, да так, чтобы каждое слово читалось. А выполнив задание, сдать лабораторию в образцовом порядке.
Для Гошки и Кузи приказ этот был — нож острый! Сколько раз уже им влетало за грязь и беспорядок в лаборатории. То ванночку разобьют, то растворы перепутают, то засветят фотобумагу. Прольют — не вытрут, даже не заметят, что под ногами чавкает! И снимки у них были тусклые, нерезкие, не хватало терпения постараться…
Семь потов скатилось с приятелей, пока они выполняли задание штаба. Чуть ли не в первый раз по-настоящему убрали за собой. Весь лагерь их ждал.
И ведь, оказывается, могли они хорошо работать! Отпечатки сделали — просто загляденье!
Штаб решил: Филимонов и Кузовкин заработали по выстрелу из ракетницы. Так что сигнал отбоя подавали именно Гошка с Кузей.
Были отмечены и остальные находки. Малыши занимались «химической разведкой», нашли пузырьки с бесцветной жидкостью. При добавлении нескольких капель из другого пузырька (тоже бесцветных!) — неизвестная жидкость окрашивалась в густой розовый цвет.
В одном из девчонских отрядов услышали странные сигналы и обнаружили спрятанный приёмник, включившийся от часового механизма.
…Настала минута огорчений. В одном из младших отрядов прозевали тайник с игрушечными пистолетами.
Старшие девчонки, образцовые помощницы штаба, сами попались на пустяке. К ним всё время доносился одеколонный запах — они только смеялись, подозревая друг друга: кто надушился? А под пучком травы пролежала всю игру так и не найденная записка — шифрованное сообщение, обрызганное духами…
И, наконец, на переносном экране всей линейке была показана… кинокомедия!
Кое-кто из старших мальчишек во время игры самовольно убегал с участка на поиски здешних кислых ягодок. «Скрытая камера», установленная возле ягодных кустов, автоматически снимала все эти вылазки. Самое смешное, что в комедию попал даже главный конструктор автоматики — ведь он был уверен, что устройство готовится для надзора за малышами! Кадры, где он, воровато озираясь, ломится через кусты — были признаны лучшими во всей лагерной фильмотеке.
— Ребята! — сказал Дмитрий Игнатьевич и вздохнул. — Я понимаю, кто-то лучше справился с заданием, кто-то хуже, одним больше повезло, другим меньше — но ведь все старались! Мне бы хотелось теперь поблагодарить вас всех, всех до единого. Но, к сожалению… — (и тут, как по команде, все взгляды обратились к Серёже и Шурке) — к сожалению, нашлись среди нас два человека, которые по сигналу отбоя отправились гулять — подальше от лагеря… Без зазрения совести… Я не знаю, куда бы они дошли и чтобы мы все сейчас делали, если бы пограничники не привели их обратно. Фамилии этих людей — Горюнов и Девятов. Они из одного отряда с нашими сегодняшними героями, Вовой Угловым и Геной Брыкиным.
И, словно перечёркивая рукой неприятную тему, подытожил:
— До выяснения всех обстоятельств — три дня без купания. А там посмотрим…
Однако «зачеркнуть» на время Серёжу и Шурку Дмитрию Игнатьевичу не удалось.
Вовка Углов, в каком-то исступлении, грозясь даже вызвать отца, убедил Лайне Антсовну отправиться в штаб сразу после конца линейки:
— Потому что если мы сейчас не пойдём, они тогда ни за что пострадают, а я тогда в отряде не останусь, я завтра на линейке фонарик брошу, и ничего мне тут не надо, пускай меня папа с мамой забирают…
Брыкин своим молчанием как бы поддерживал Вовкину скороговорку.
Пришли в штаб, к Дмитрию Игнатьевичу.
Малиновая от смущения, Лайне Антсовна попыталась объяснить:
— Это ребята… Они говорят — срочно! Обязательно…
— Что ж, заходите…
И Вовка заговорил. Слова у него подталкивали друг друга в спину — так школьники мчатся к раздевалке с последнего урока…
Дмитрий Игнатьевич выуживал из этого потока истинный порядок событий. Выходило, что Горюнов привёл в движение всю цепочку, последним звеном которой была «сцена у окна» — здесь, в кабинете.
— Но сам-то он где оказался? Уже за родниками!
— Нет, погодите! — волновался Вовка, размахивая фонариком. — «Бессовестный!» — вы сказали. При всех! А он сначала дело сделал! И разведку подготовил! И нас научил! Выходит, про плохое надо говорить, а про хорошее — не надо?
— Ммм-да-аа… — протянул начальник лагеря.
А через несколько минут в дверь постучалась… другая делегация из того же отряда. Братья Степановичи.
Никифор бережно положил на стол прямоугольный газетный свёрток.
— Это Горюнов и Девятов нашли. Вот, которых поймали… — сказал Арсений. — Ещё до отбоя выкопали. Мы им слово дали, что никому не скажем… Но, раз такое дело…
Твёрдый человек был Арсений, но всё же не каменный! Родной брат еле уговорил его.
— Ну-ка… — Дмитрий Игнатьевич с любопытством развернул газету. Сумка!
