Оруженосец Кашка - Крапивин Владислав Петрович (первая книга txt) 📗
– Сходим…
Жизнь как будто налаживалась. Все теперь нравилось Володе: и тишина, и пруд с россыпью солнечных бликов, с зеленой тенью у плотины, и притихшая Надежда, и даже болотный привкус теплой воды.
Затрещав слюдяными крыльями, прилетела стрекоза и села Володе на локоть. Она была блестящая, красная, с оранжевыми крапинками на крыльях.
– Смотри-ка ты! Никогда таких не видел, – удивился Володя. – Черных видел, голубых, зеленых, а таких – ни разу.
– У нас их сколько хочешь, – оживилась Надежда.
Держа локоть со стрекозой на весу, Володя разглядывал эту живую модель аэроплана.
– Ну и глазищи… Смотри, в них солнце отражается.
– Ага, – отозвалась Надежда.
– Ты погляди, оно не кружками отражается, а шестиугольниками. Знаешь, почему?
– Ой, верно! Почему?
– У нее каждый глаз из мелких глазков состоит. Как будто из ячеек таких шестиугольных. Вот и отражение такое. Это мне один семиклассник рассказывал, Борька Тимофеев. Он в нашем доме живет.
Надежда молчала. Она прислушивалась. Володя снова перевел взгляд на стрекозу и тряхнул рукой.
– Старт!
Крылатая гостья с треском ринулась в полет.
– Стрекоза – шестиугольные глаза… – с усмешкой сказал ей вслед Володя.
И услышал:
– Вранье это…
Голос Надежды был злой и скучный.
Она стояла теперь и враждебно смотрела на Володю сверху вниз.
– Врет твой Борька Тимофеев! – громко повторила она. – И ты врешь! Думаешь, из города приехал и можешь про что хочешь трепаться?! Звонарь несчастный!
Она по-кошачьи отпрыгнула и скрылась в кустах, только ветки закачались. Володя ошарашенно посмотрел на эти ветки и запоздало крикнул:
– Пиявка тебя, что ли, укусила?!
Особой злости он не почувствовал. "Дикая какая-то, – решил он. – Не поймешь, с чего взорвалась. Ну ее…"
Уходить от пруда не хотелось. Он посидел еще полчаса, просто так, ни о чем особенном не думая, а потом оделся и лениво побрел к дому.
…На полпути он встретил тех, которые хотели его бить.
Они шли сомкнутой шеренгой. Володя почувствовал смутную тревогу и на всякий случай свернул к забору. Но они, тоже будто случайно, перешли с дороги к самому краю улицы. Больше вилять было нельзя: и неловко, и бесполезно. Володя вздохнул, принял беззаботный вид и неторопливо двинулся навстречу опасности.
Опасность состояла из четырех человек. В середине шагали двое мальчишек Володиного возраста или чуть постарше. Один, белобрысый и толстогубый, был в голубой майке, прожженной на животе, и в обтрепанных лыжных штанах. Он показался Володе добродушным и не очень опасным. Зато второй, высокий темноволосый мальчишка, отутюженный и стройный, как граф Монтекристо, не понравился Володе совершенно. Он шел, лениво покусывая какой-то трубчатый стебель, и, кажется, смотрел на Володю с холодным любопытством. Будто на бабочку для коллекции, для которой уже готова булавка.
По сторонам от этих двух шли пацаны поменьше. Оба рыжие, но не одинаковые. Один – с волосами медно-красного оттенка, толстощекий и коренастый. Второй – золотисто-рыжий, с большим, как полумесяц, ртом и длинными, тонкими, словно бамбуковые удочки, ногами.
В голове у Володи совсем некстати запрыгали строчки забытого стихотворения:
Четверка дружная ребят
Идет по мостовой…
Дружная четверка приближалась с неторопливостью уверенного в удаче хищника. Володя тоже не спешил. Но все-таки они двигались, и наконец остался промежуток всего в пять шагов. Тогда "граф Монтекристо" сказал:
– Стой.
Неизвестно, кому он скомандовал: своим ребятам или Володе. Остановились все.
Белобрысый мальчишка в прожженной майке ощупал Володю светло-голубыми глазами и неторопливо спросил:
– Это ты, что ли, к Веткиным из города приехал?
Володя постарался спрятать за насмешливым тоном острую настороженность.
– Я, что ли… А что?
– Мы тебя сейчас лупить будем, – сообщил "граф". – Если у тебя оправдания какие-нибудь есть, давай говори. – Голос у него был басовитый и мрачный.
Оправданий Володя не имел. Был у него только вопрос:
– За что?
– Ты ваньку не валяй, – сказал "граф". – Смотри, Юрка, он как будто и не знает.
Голубоглазый Юрка спросил в упор:
– Ты Надьку зачем задеваешь?
"Ябеда, предательница!" – подумал Володя и ответил:
– Что-то не помню.
– Ну, сейчас припомнишь, – пообещал Юрка.
Рыжие адъютанты выжидательно глянули на своих командиров: "Уже начинать?"
"Туда же, малявки", – беззлобно подумал Володя.
Сзади была пустая дорога, и Володя знал, что никто его не задержит и никто не догонит. Но бежать по улице и думать, что, может быть, из каждого окна с насмешкой и любопытством смотрят на это незнакомые жители Белого Ключа!
А не бежать – излупят.
– Когда я ее задевал? – хмуро спросил он.
– Он ее утром два раза бил и вечером один раз. И стрелял из рогатки, – доложил Юрке медноволосый. При этом на Володю он не смотрел и жевал большое желтое яблоко. Интересно, где он достал такое яблоко в июне?
– Вранье же это, ребята! – самым искренним тоном сказал Володя. – Ну зачем я ее бить буду? Только из рогатки один раз, да и то мимо. И она же первая виновата!
– Гляди, как выкручивается! – сказал тонконогий мальчишка голосом писклявым и беспощадным.
Юрка втянул воздух и решительно поддернул штаны, давая понять, что разговор кончен.
– Четверо на одного? – спросил Володя и подбоченился. Не для фасону, а для того, чтобы легче было скользнуть правой ладонью в задний карман.
– А че? – поинтересовался "граф". – Нельзя?
– Даже семеро, – сказал Володя. – Вон еще к вам пополнение ползет.
Хитрость удалась. Они оглянулись, и Володя успел отскочить еще шагов на пять. А когда разозленные мальчишки развернулись для нападения, он уже стоял с растянутой и наведенной рогаткой. Он знал, что делает, но выхода не было.
– Ну? – сказал он, переглатывая от волнения. – Что встали? Давайте! Я успею выстрелить два или три раза. Два – это точно. Врежу между глаз без промаха. Так что двое – сразу с копыт. А с остальными видно будет.
– А если смажешь? – неуверенно спросил "граф".
Остальные промолчали, беспокойно поглядывая на Володино оружие.
– Ты, рыжий, подбрось яблоко, – резко сказал Володя.
– Зачем?
– Подбрось. Успеешь еще сжевать. Выше бросай.
Хозяин яблока вопросительно глянул на Юрку, но тот не отрывал взгляда от рогатки.
– Ну, бросил… – Яблоко темным мячиком взлетело в вечернее небо.
Резина щелкнула с резкостью пастушьего кнута. "Мячик" в небе дернулся, и от него отлетел осколок. Потом яблоко упало на дорогу, и четверо мальчишек бросились к нему.
Володя обошел их и зашагал к дому, на ходу перезаряжая рогатку. Он шел и очень боялся услышать за собой топот. Но топота не было.
Надежда оказалась дома и вела себя так, будто ничего не случилось. Расспрашивала родителей про концерт и жалела, что пришлось им смотреть такую сонную дребедень. Улыбалась Володе, когда ужинали, и подливала ему в кружку холодного молока.
– Все в порядке? Дипломатические отношения установлены? – спросил дядя Юра.
– На высшем уровне, – сказал Володя.
Надежда улыбалась.
– Слушай, Надя, – сказал Володя, – есть тут такой Юрка. Ходит в майке с дырой на пузе. Как его фамилия?
– А, это, наверно, Перевозчиков, – невинным голосом откликнулась Надежда. – А что?
– А ничего, – нежно сказал Володя. – Привет тебе от него.
Перед сном он вышел за калитку, сдернул с рогатки резину и забросил ее в крапиву. Потом зажал в кулаках гладкие деревянные рожки и рванул их в разные стороны. С громким хрустом рогатка разломилась. Это было очень грустно, однако ничего другого сделать Володя не мог. Еще в прошлом году, когда появилась опасность, что Большая Игра перерастет в Большую Войну, Володя вместе с другими мальчишками пообещал, что не поднимет рогатку ни на человека, ни на зверя, ни на птицу. Это случилось на берегу ручья, когда Сережа Вересов поднял с земли своего белого почтаря, перемазанного кровью, и, ничуть не скрывая слез, сказал:
