Гарри Поттер и Орден феникса (с илл. из фильма) - Роулинг Джоан Кэтлин (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Его дыхание уже затуманивало поверхность мыслей Снегга... его волю будто парализовало... если он сделает то, к чему его так неодолимо тянет, это будет чистым безумием... он дрожал... Снегг мог вернуться в любой момент... Но Гарри подумал о рассерженной Чжоу, об издевательски ухмыляющемся Малфое, и в нем вспыхнула безрассудная решимость.
Он набрал полную грудь воздуха и окунул лицо в мысли Снегга. Пол кабинета тут же накренился, и Гарри полетел в Омут памяти головой вперед.
Он падал в холодной тьме, отчаянно кувыркаясь по дороге, и вдруг...
Гарри стоял посреди Большого зала, но четыре факультетских стола куда-то пропали. Вместо них в зале было больше сотни отдельных парт, обращенных в одну сторону, и за всеми сидели ученики — низко склонив головы, они что-то писали на пергаментных свитках. Тишину нарушали только скрип перьев да редкий шелест поправляемого пергамента. Очевидно, здесь шел экзамен.
Солнечные лучи потоками струились через высокие окна на склоненные головы, которые на ярком свету отливали золотым, медным, каштановым... Гарри осторожно огляделся вокруг. Где-то здесь должен быть Снегг... ведь это его память...
И он действительно был тут — за партой, прямо позади Гарри. Гарри смотрел как зачарованный. Снегг-подросток выглядел чахлым и нездоровым, словно деревце, выращенное в темноте. Его прямые сальные волосы подметали столешницу, от крючковатого носа до пергамента, на котором он строчил, было не больше полудюйма. Гарри зашел к нему за спину и прочел на экзаменационном листе заглавие: «Стандарты Обучения Волшебству. Защита от Темных искусств».
Значит, Снеггу сейчас примерно столько же, сколько Гарри, — лет пятнадцать-шестнадцать. Его рука так и летала по пергаменту — он написал по крайней мере на фут больше своих ближайших соседей, хотя его почерк был совсем мелким и строчки тесно лепились друг к другу.
— Еще пять минут!
Гарри чуть не подскочил от неожиданности. Обернувшись, он увидел невдалеке, между рядов, макушку профессора Флитвика. Профессор двигался мимо мальчика с взъерошенными черными волосами... сильно взъерошенными черными волосами...
Гарри дернулся так резко, что сбил бы соседние парты, будь во плоти, но вместо этого просто скользнул, как во сне, через два ряда в третий. Спина черноволосого мальчишки стала ближе... вот он распрямился, отложил перо и подвинул к себе пергамент, чтобы перечитать написанное...
Гарри остановился перед партой и посмотрел сверху вниз на своего пятнадцатилетнего отца.
Его захлестнуло волной восторга — он будто смотрел на самого себя, но с некоторыми заметными отличиями. Глаза у Джеймса были светло-карие, нос чуть длиннее, чем у Гарри, а на лбу не хватало шрама, но у обоих были одинаково тонкие черты лица, те же губы, те же брови; вихор у Джеймса на затылке был точно таким же, как у Гарри, его руки могли бы быть руками Гарри, и Гарри сразу понял, что, если его отец встанет, они окажутся практически одинакового роста.
Джеймс отчаянно зевнул и взъерошил волосы, растрепав их еще сильнее. Потом, кинув взгляд на профессора Флитвика, повернулся на сиденье и ухмыльнулся мальчишке, сидящему на четыре ряда дальше его.
С новым приливом восторга Гарри увидел Сириуса, поднявшего большой палец в ответ на ухмылку Джеймса. Сириус лениво откинулся на спинку стула, наклонив его так, что он стоял только на двух ножках. Он был очень обаятелен: его прямые черные волосы падали на лоб с небрежным изяществом, о каком не могли бы и мечтать ни Джеймс, ни Гарри, и сидящая за ним девочка с надеждой глядела на него, хотя он, похоже, вовсе ее не замечал. А еще через две парты от нее — под ложечкой у Гарри снова сладко екнуло — сидел Римус Люпин. Довольно бледный и изнуренный на вид (может быть, приближалось полнолуние?), он был поглощен работой — перечитывал свои записи, почесывал подбородок кончиком пера и слегка хмурился.
Значит, где-то поблизости должен быть и Хвост... И действительно, не прошло и нескольких секунд, как Гарри заметил его — щуплого мальчишку с острым носиком и мышиного цвета волосами. Хвост казался встревоженным: глядя в свой пергамент, он грыз ногти и ковырял носками пол. Время от времени он с надеждой косился на свиток соседа. С минуту Гарри наблюдал за ним, потом снова переключился на Джеймса, который от нечего делать рисовал что-то на обрывке чернового пергамента. Он изобразил там снитч, а теперь выводил рядом буквы: «Л.Э.». Что они означали? Неужели...
— Отложите перья! — проскрипел Флитвик. — Это и к вам относится, Стеббинс! Пожалуйста, оставайтесь на местах, пока я не соберу ваши работы! Акцио!
Больше сотни пергаментных свитков взмыли в воздух и, ринувшись в протянутые руки профессора, сбили его с ног. Раздался смех. Несколько учеников с передних парт встали и, взяв Флитвика под локти, помогли ему подняться.
— Благодарю вас... благодарю, — пропыхтел Флитвик. — Очень хорошо. Теперь все свободны!
Гарри взглянул вниз на отца — тот поспешно зачеркнул украшенную завитушками надпись «Л.Э.», вскочил на ноги, сунул перо и экзаменационный билет в сумку, забросил ее за спину и подождал, пока к нему присоединится Сириус.
Гарри обернулся и заметил неподалеку Снегга, который пробирался к двери, перечитывая на ходу свой билет. Сутулый и угловатый, он двигался как-то судорожно, точно паук, и его сальные волосы подпрыгивали при каждом шаге.
Стайка щебечущих девочек отделила Снегга от Джеймса, Сириуса и Люпина, и Гарри, внедрившийся в ее середину, старался не терять Снегга из виду одновременно прислушиваясь к разговору, который вели между собой Джеймс и его друзья.
— Тебе понравился десятый вопрос, Лунатик? — спросил Сириус, когда они вышли в вестибюль.
— А как же, — весело отозвался Люпин. — «Назовите пять признаков, по которым можно узнать оборотня». Прекрасный вопрос.
— Ты уверен, что тебе удалось правильно перечислить все признаки? — с притворной озабоченностью спросил Джеймс.
— Думаю, да, — серьезно ответил Люпин, когда они присоединились к скопившейся у выхода толпе учеников, которым не терпелось выбраться из замка на залитый солнцем луг. — Признак первый: он сидит на моем стуле. Признак второй: он носит мою одежду. Признак третий: его зовут Римус Люпин...
Все, кроме Хвоста, засмеялись.
— Я написал про форму морды, зрачки и кисточку на хвосте, — взволнованно сказал он, — а больше ничего не мог...
— Ты что, совсем тупой, Хвост? — нетерпеливо сказал Джеймс. — Раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролет...
— Говори тише, — взмолился Люпин.
Гарри снова беспокойно оглянулся. Снегг шел за ними, все еще поглощенный чтением, — но это была его память, и если бы ему вздумалось выбрать на свежем воздухе другой маршрут, то Гарри, очевидно, больше не смог бы наблюдать за Джеймсом и его друзьями. Однако, к его огромному облегчению, когда Джеймс и трое его друзей направились через лужайку к озеру, Снегг двинулся вслед за ними — он никак не мог оторваться от своего пергамента и явно не смотрел, куда бредет. Держась чуть впереди него, Гарри по-прежнему внимательно следил за Джеймсом и остальными.
— А по мне, вопросы были — лучше не надо, — услышал он голос Сириуса. — Я удивлюсь, если не получу, как минимум, «превосходно».
— Я тоже, — сказал Джеймс. Он полез в карман и достал оттуда трепыхающийся золотой снитч.
— Где взял?
— Стащил, — небрежно сказал Джеймс. Он принялся играть снитчем, отпуская его не больше чем на длину руки и ловя снова — реакция у него была великолепная. Хвост смотрел на него с благоговением.
Они остановились в тени того самого бука на берегу озера, где Гарри, Рон и Гермиона однажды провели воскресенье за домашним заданием, и бросились на траву. Гарри еще раз оглянулся через плечо и, к своей радости, увидел, что Снегг устроился неподалеку в густой тени кустарника. Как и прежде, он изучал материалы экзамена, и Гарри спокойно уселся на траву между кустарником и буком, глядя на четверку товарищей под деревом. На поверхности озера сверкали яркие блики, а на берегу, тоже залитом солнечным светом, сидела компания девочек, только что вышедших из Большого зала, — сняв туфельки и носки, они болтали ногами в прохладной воде и смеялись.
